Задачка на три корги - Си Джей Беннет
Вернувшись на рабочее место, королева позвонила Рози и попросила ее поговорить с мистером Миллиганом.
– Можете сказать, что его подслушали, и Ее Величеству известно о его причастности к преступлению. Этого должно хватить.
Рози пообещала так и сделать.
В половине седьмого королеве удалось незаметно осушить бокал джина с дюбонне, прежде чем в гостиной ее апартаментов появился инспектор Стронг, чтобы рассказать ей о ходе расследования. Она необычайно обрадовалась тому, что после великого открытия Хозяина он не стал суетиться и писать ей о том, что во всем виновата Арабелла Мур. Судя по всему, Стронг был уверен, что королева захочет услышать его мнение, прежде чем приходить к какому‑либо заключению. Ей нравились спокойные, уверенные в себе люди, которые не сомневаются в чужих компетенциях до тех пор, пока им не продемонстрируют их отсутствие. В конце концов, она причисляла к такому типу людей и себя.
Ее адъютант пригласил старшего инспектора войти, а сам вышел за дверь. По приглашению королевы Стронг сел на свое привычное место.
– Что вы думаете по поводу признания миссис Лобб? – для начала спросила королева.
Стронг ответил не сразу, дожидаясь, пока гладко выбритые щеки, ставшие пунцовыми от возмущения, снова побледнеют.
– Я бы действовал немного иначе, Ваше Величество, – сухо ответил он.
– Не сомневаюсь. Прошу вас простить Майка. Ему свойственно чрезмерное усердие.
– Имел счастье убедиться.
– Но девушку поймали с поличным, верно?
– Да, – признал Стронг. – Она действительно была в нужное время и в нужном месте, чтобы подбросить записки: мой сержант это проверил.
– Я ему за это крайне признательна.
– Это наша работа, мэм, – подчеркнуто сдержанно ответил Стронг. – Миссис Лобб вернулась из Балморала одной из первых, поэтому она никак не могла повредить одежду миссис Харрис. Как я понимаю, в своих показаниях она этот эпизод не упомянула и свою причастность к нему яростно отрицала.
– Все верно, я их читала. Хотя Хозяин об этом умолчал.
Стронг ответил многозначительным взглядом.
– Очень неоднозначная ситуация.
– Весьма. У Майка есть версия, что одежду порезал кто‑то еще из сотрудников, кто был на нее в обиде. Я все же склоняюсь к вашей теории о том, что это сделала сама миссис Харрис.
– Это идея моей фрейлины, – поспешила его поправить королева.
– Точно. Похоже, миссис Лобб действительно подбрасывала записки Рози, предположительно еще миссис Бакстер и – маловероятно, но возможно – Мэри ван Ренен. Но если исключить из уравнения миссис Харрис – допустим, что миссис Лобб сказала неправду, – то становится крайне трудно понять, зачем это все миссис Мур.
– Да, действительно, – сказала королева, изо всех сил делая вид, что для нее этот вывод не был очевиден с самого начала.
– Сержант-детектив продолжает исследовать биографию миссис Харрис, возможно, в ней найдутся какие‑то ответы. Также ему удалось пообщаться с Мэри ван Ренен в Шропшире. Если мы предполагаем, что автор записок не миссис Мур, то нам стоит всерьез озаботиться ее безопасностью. В записках ей часто угрожали. Проследив за мужчинами, с которыми она познакомилась в Тиндере, мы, как и она сама, не склонны их подозревать. Обычно у таких одержимых преследователей есть некий общий паттерн, но ни у кого из них такого не наблюдается. Другие женщины, ходившие с ними на свидания, отзывались о них положительно, к тому же с некоторыми из этих мужчин нам удалось пообщаться лично. Все они выразили готовность, если потребуется, отдать на проверку свои личные устройства. Мы также поговорили с друзьями Мэри в Лондоне, но не заметили ничего подозрительного. Полагаю, нам стоит продолжить искать во дворце, среди тех, с кем она знакома.
– От одной мысли о том, что подозреваемый или подозреваемая может все еще находиться здесь, становится очень тревожно.
– Могу представить, мэм. Что касается вашей помощницы, то здесь у нас крайне мало информации. В адресованных ей записках действительно присутствуют отвратительные расистские высказывания, но я все же склоняюсь к тому, что злоумышленник использовал их для отвода глаз. Как минимум потому, что среди ваших сотрудников есть те, кто также могли подвергнуться преследованиям на почве расовой ненависти, однако этого не произошло. Я почти уверен, здесь что‑то более личное. Но у меня пока нет ни одного предположения, кто бы это мог быть. Те, кто знают Рози, относятся к ней с большой теплотой.
– Не сомневаюсь.
Стронг прищурился и потер подбородок.
– Честно говоря, она меня больше всего беспокоит.
– Неужели? Почему?
– Кто‑то явно не хочет, чтобы она здесь находилась. Мэри ван Ренен сейчас дома, под защитой своей семьи. А Рози Ошоди тут совсем одна. Я попрошу ее быть осторожнее.
Королева подумала, что Рози услышит это предостережение далеко не в первый раз. Она представляла себе, как ее помощница спускается в туннель в одиночку. При хорошем раскладе она выйдет оттуда минут через десять, радостно сообщив, что дверь заперта и волноваться не о чем. Но если она не решилась пойти сегодня, то лучше отложить эту затею и придумать какой‑нибудь более безопасный план.
– Вы совершенно правы, – согласилась королева. – Я тоже.
Глава 31
Рози всегда казалось, что дворец меняется с наступлением ночи. Иногда, если в нем проходит прием или банкет, кругом все сияет. Из глянцевых “мерседесов” и “бентли”, а порой даже старомодных конных экипажей, выходят гости в дизайнерских платьях и “украшениях” – так чаще называют медали на груди у мужчин, чем бриллианты их жен. Двор озарен золотым сиянием, и для своих в ночном Лондоне дворец становится модным центром притяжения.
В обычные дни перемена скорее мрачная. Большая часть персонала уходит домой, поток продавцов, работников и посетителей иссякает, и дворец превращается в обитель тех, кто тут живет или часто остается допоздна. Само здание уже не производит ни на кого впечатление, а его обитатели работают максимально продуктивно и быстрее обычного бегают по запутанным, как кроличьи норы, коридорам, в расположении которых уже несколько веков как нет никакого смысла.
В следующие несколько дней королеву ждал очень плотный график, так что Рози наконец выключила ноутбук и расправила плечи только после восьми. Остальные сотрудники разошлись по домам в шесть, но в кабинете сэра Саймона все еще горел свет. В обычных обстоятельствах она высунула бы голову из‑за
