Диджей - Сергей Павлович Бакшеев
— С фишками номер один и два! — подчеркнул оперативник.
— Я позвоню, когда вернусь в Москву.
Но старший лейтенант проявил настойчивость и потребовал:
— Сначала выслушай, Аня! Это напрямую касается тебя! — Волнение в голосе милиционера было искренним. Он попросил: — Мы должны поговорить, чтобы тебя никто не слышал.
Нота прикрыла трубку, передала документы Юре и отошла.
— Я одна, насколько это возможно.
Ракитин рассказывал:
— Первая жертва Илья Антипин, девятнадцать лет. Убит три года назад, скорее всего задушен. Сброшен в канализацию, найден в полях аэрации. Костяшку с цифрой один обнаружили в его глотке при вскрытии.
— Ужас! — выдохнула Нота. Приподнятое настроение, как ветром сдуло. Она напомнила: — Три года назад я еще училась в интернате.
— Слушай дальше. Через два года после первого эпизода убита Ольга Волошко. Тридцать семь лет, черепно-мозговая травма. Костяшка с цифрой два найдена в ее трусах.
— Как и у девочек из ночных клубов.
— Верно! Но, по заверениям участкового, Антипин и Волошко не посещали ночные клубы.
— Тогда при чем тут я? — удивилась Нота. — Меня еще не было в Москве, ваших жертв в ночных клубах. Какая связь со мной?
— Антипин с фишкой номер один одноклассник твоего парня Юрия Лагушкина.
Нота напряглась, но, поразмыслив, выразила недовольство:
— И что? Вторая женщина намного старше.
— Связь между ними другая. Волошко проживала в соседнем подъезде с Лагушкиным. Женщина не отличалась строгими нравами. Выпивала со случайными знакомыми. Наверняка Лагушкин ее знал.
Ноту обидело подозрение:
— Связь так себе. Антипин одноклассник не только Юры. Все школьники жили по соседству и тоже рядом с выпивохой Волошко. Вы остальных одноклассников проверили?
— Остальные с тобой не знакомы.
— Причем тут вообще одноклассники! Со мной знаком Костя Круглов, диджей Ринг. Три года назад он уже жил в Москве. И Казбек тоже! Кстати, Ринг на Таганку переехал не сразу. Я спрошу, не жил ли он рядом со школой Лагушкина.
— Не спугни! Маньяк не знает, что мы нашли первые жертвы.
— Зато я знаю Юру. Прослушала его голову при звукотерапии.
— Лагушкин на фестивале? — забеспокоился Ракитин.
— Юра, охраняет меня, а не запугивает.
— Лучше тебе уехать, Аня.
Интонация оперативника была по-отечески заботливой. Нота тоже ответила по-свойски:
— Денис, да ты бы видел, что здесь задумано. Этот супер-фест — мечта любого диджея!
— Тогда я выезжаю к тебе! — решительно заявил оперативник.
Нота не успела возразить, связь прервалась.
Подошел Лагушкин с сумками и ключом. Заметил озабоченность на лице Ноты.
— Что-нибудь случилось?
— Милиция покоя не дает. Спрашивают, когда я вернусь, чтобы допросить по делу Полины, — отчего-то соврала Нота.
— Выкинь из головы. У тебя сейчас другая задача.
— Хоть кто-то меня понимает.
Юра продемонстрировал ключ с биркой «15» и вручил девушке:
— Держи, хозяйка. Идем искать пятнадцатую бытовку. Сказали, рядом со сценой.
Они поплутали между палатками, вышли к более комфортабельным бытовкам. Приходилось быть внимательными и смотреть под ноги. От трансформаторной будки тянулись провода на подпорках, силовые кабели лежали и на земле, не везде прикрытые защитными коробами.
— А вот и наш отель! — Юра первым увидел бытовку с номером 15.
Нота замерла перед блоком-контейнером с двумя окнами. Число 15 на двери напомнило ей о заключительной костяшке из игры «Пятнашки». Маленький квадратик — знак смерти. Для кого его приберег клубный маньяк? Ракитин уверен, что для нее. Но не здесь же! На фестивале невозможно уединиться, кругом свидетели и с каждой минутой количество гостей прибывает.
Юра неверно оценил ее робость и приободрил:
— Не гостиница, конечно, но лучше, чем в палатке. Наш бокс правый.
Благоустроенный контейнер имел общий тамбур в центре с двумя комнатками по бокам.
В левом окне мелькнула чья-то физиономия. Дверь распахнулась и высунулся Ринг.
— Диджей Нота меня преследует. Опять соседи!
На этот раз диджей был в благодушном нестроении. Он восклицал чересчур громко, из-за того, что слушал музыку через наушники.
— Вечером я Ноту уделаю! — гаркнул Ринг.
— Руки коротки! — набычился Юра.
— На сцене, — пояснил Ринг и развернул один из наушников к Ноте: — Зацени!
Сквозь размеренный электронный ритм Нота услышала крик ужаса. Кричала женщина, неподдельно, натурально, словно вопила от жуткой боли, грозящей оборвать ее жизнь.
Женский голос показался Ноте знакомым. От ощущения чего-то близкого и трагичного защемило под сердцем. Чужая боль сулила обернуться личным горем.
Она придвинулась ближе, пытаясь уловить нюансы, но Ринг повернул наушник себе в ухо и заявил:
— Днем не так впечатляет. Ночью будет бомба! Не так как у Лазера, конечно, но шок обеспечен.
Ринг упомянул популярного диджея Лазера, который славился световыми эффектами.
— А что у Лазера? — спросила Нота.
— Все говорят, он приготовил нечто особенное — объемное лазерное шоу! Его подадут на десерт.
Новость заинтересовала Ноту. Ринг это заметил и воскликнул:
— А ты не слышала? Ха! Ты и программу концерта не видела? Поздравляю! Ты у меня на разогреве. И знаешь почему? Потому что тебе нечем удивлять. Разве что покажешь…
Ринг поддернул на себе ладошками вымышленную грудь. Юра пихнул его с прохода:
— Вали!
Ринг захлопнул дверь и шепнул: «сиськи, сиськи, сиськи» — прекрасно зная, что Нота его услышит.
Нота осталась в тревожном недоумении. Не из-за похабного оскорбления развязного диджея. Ее тревожил женский крик боли, который она услышала в наушниках Ринга.
Глава 53
Людмила Бояринцева позвонила Джине из больничной палаты мужа.
— Коля готов говорить. Только ты недолго нас мучай, ему скоро на процедуру, — предупредила жена актера и включила громкую связь.
Джина старалась приободрить именитого актера и о трагическом событии упоминала уклончиво.
— Здравствуй, Коля! Джина рада тебя слышать. Как выпишут, добро пожаловать ко мне. Ради непревзойденного Николая Бояринцева Джина готова возобновить лечебную практику.
— В музыкальной ванне было хорошо, — отозвался актер.
— Вспоминаешь Доктора Ноту? — подхватила тему целительница.
— Девушка с голосом, — одобрительно проворчал актер и оживился: — И ее помощницу помню. Ножки, фигура, мы танцевали и…
— От нас ты ушел бодрым и помолодевшим, — поспешила сказать Джина, пока артист не ляпнул лишнего при супруге. — Звукотерапия еще будет, а сейчас надо вспомнить журналиста, который напал на тебя на съемках. Раньше ты видел его в моем доме. Так?
— Видел, кажется. Но имени не помню.
— Имя не обязательно. Я расскажу, как он выглядит.
Джина раскрыла дневник с подчеркнутыми именами и стала описывать внешность грузинского художника, который пересекался с Бояринцевым в ее доме трижды:
— Седой мужчина с усами. За шестьдесят, немного похож на Сталина…
— Нет. Тот молодой, — перебил ее актер.
— Так и думала.
Джина перешла к бизнесмену с недобрым взглядом, которого
