Чарлз Тодд - Поиски в темноте
— Я не…
— Погодите. Теперь вы приехали сюда сами и задержались здесь. Так сказать, зацепились. Однако ваши мотивы для меня не столь важны. Важно другое: почему Маргарет согласилась с вашими планами. Она рада была предлогу оборвать связи с вами, покинуть Лондон и очутиться вдали от вашего отца? А если она мечтала выйти за него замуж, она наверняка понимала, что он не предложил бы ей замужество, пока она была никем, вашей секретаршей, беззащитной перед жестокостью высшего света, где ей быстро напомнили ей ее место. Даже переезд в другой дом ничего бы не изменил. Она сама утверждала, что ваши знакомые смотрели на нее всего лишь как на прислугу. — Ратлидж улыбнулся, желая немного смягчить свои слова. — Она не первая, кто считает, что можно крепче привязать к себе мужчину, уехав от него. Ваш отец заранее ревновал ее, он ведь знал, что здесь живет капитан Шоу. Должно быть, он боялся, что она возобновит прежние отношения, а Шоу убедит ее, что супружество лучше, чем жизнь любовницы…
— Чушь! — Лицо Элизабет раскраснелось от гнева. — Вы намеренно переплетаете правду и вымысел, приспосабливая все под ваши непонятные умозаключения! Она никогда не была любовницей моего отца!
Ратлидж обернулся к ней:
— Мисс Нейпир, я не собираюсь никого ставить в неудобное положение — ни вас, ни вашего отца. Мне важно знать правду, которая поможет мне распутать клубок и найти убийцу мисс Тарлтон. И, по-моему, я наконец-то начинаю все понимать…
Элизабет встала и круто развернулась, задев его своими юбками.
— Мне бы очень хотелось знать, от кого вы наслушались таких бредней! Вы упомянули о «нескольких источниках». Это правда или просто эвфемизм?
— К сожалению, правда. Я слышал одно и то же от стольких людей, что у меня не остается иного выхода, кроме как поверить им.
Элизабет нахмурилась, наверное прикидывая, кто мог стать для Ратлиджа источником сведений. Немного подумав, она вдруг улыбнулась:
— Что ж… Не важно. Моему отцу в любом случае ничто не угрожает, верно? Раз Маргарет умерла. И не я везла Маргарет на станцию в последнее утро ее жизни. До свидания, инспектор!
Он смотрел ей вслед. Элизабет Нейпир шла к гостинице изящной походкой; она по-прежнему держалась с королевским достоинством, которое так ценит обслуживающий персонал. Но, глядя на ее прямую спину, он подумал: она расстроена, как будто он коснулся свежей, еще кровоточащей раны.
Ратлидж задумался. Что, если вопреки утверждениям начальника станции Маргарет Тарлтон все же добралась до Синглтон-Магна, а там ее встретила Элизабет Нейпир и предложила поехать в Шерборн на машине? По дороге Элизабет убила ее, чтобы положить конец связи между Маргарет и своим отцом.
По-прежнему непонятно, кто подвозил Маргарет в Синглтон-Магна.
Только ему показалось, что он догадывается… если в машине Уайетов сидела не Аврора, значит, там был Саймон. Несмотря на уверенность миссис Диксон в том, что за рулем сидела Аврора, она видела все-таки автомобиль, а не тех, кто в нем сидел. И дело не только в злобе свидетельницы. О том же самом ему говорило чутье.
Но зачем Саймону убивать Маргарет Тарлтон или кого-то другого? И почему Аврора так боится, что он мог это сделать?
* * *По пути к машине он остановился у кузницы и несколько минут напряженно думал, наблюдая за кипевшей вокруг него жизнью. Пешеходы, бросая на него любопытные взгляды, спешили по своим делам. Некоторые кивали ему, но не останавливались поговорить. В каком-то смысле он навлек на их деревню несчастье. В Чарлбери его, конечно, не совсем игнорировали, но и особой теплоты он не замечал. Чем скорее он уедет, тем скорее жизнь в Чарлбери снова наладится.
И все станет как прежде. Несмотря на то что полицейские обшарили все окрестности, несмотря на то что неподалеку нашли еще один труп, в самом Чарлбери никого не убивали и не арестовали никого из жителей деревни. Первое потрясение прошло, и все немного успокоились. Вот чем объяснялось оживление на улице. Ратлидж решил, что это очень интересно.
Если виновна Аврора, деревня не потеряет никого из своих… Аврора здесь чужая. Ее увезут; Саймон Уайет на время замкнется в своем горе, но знакомое лицо Элизабет Нейпир служит доказательством тому, что горевать он будет не вечно. И все пойдет так, как должно было пойти.
Хэмиш, никогда не терявший бдительности, первым заметил ее.
Ратлидж осознал, что кто-то окликает его, и, обернувшись, увидел рядом женщину, которая озиралась через плечо, как будто боялась, что ее увидят рядом с ним. Она была вполне молодая, пухленькая, довольно миловидная, хотя маленький рот и близко посаженные глазки наводили на мысль о злорадстве. Темные волосы были забраны наверх с намеком на изящество; на ней было очень красивое летнее платье. Ратлидж подумал: если бы она чаще улыбалась, то ее можно было бы счесть почти хорошенькой.
— Да, чем я могу вам помочь? — спросил он, поворачиваясь к ней.
— Меня зовут Мэриан Форсби. Сразу говорю, ничего такого я не видела и помочь вам ничем не могу, но подумала, что, может быть… — Она замолчала и снова огляделась по сторонам.
— Миссис Форсби, — сказал Ратлидж, — мы стоим посреди улицы. Позвольте угостить вас чаем в «Гербе Уайета». — Он улыбнулся, прогоняя неприятные мысли.
Женщина с радостью согласилась. Через несколько минут они уже сидели в саду под деревом, за тем же столиком, где раньше он разговаривал с Авророй. Перед ними стоял чайник. Миссис Форсби ловко и быстро разлила чай и подала ему чашку — судя по всему, ей часто приходится принимать гостей. Но загрубелые от работы руки свидетельствовали о том, что перед ним не хозяйка модного салона. Интересно, были бы жительницы Чарлбери добрее к Маргарет Тарлтон, чем к Авроре? Или, может быть, все надеялись, что Маргарет пробудет здесь очень недолго?
Кроме них, во дворике никого не было, но миссис Форсби то и дело озиралась по сторонам, как будто чего-то боялась.
— Мой муж — Гарольд Форсби, хозяин скобяной лавки. Наш дом недалеко отсюда. — Она опустила глаза и смотрела в чашку, не желая встречаться с его взглядом. — Я уже довольно давно думаю… видите ли, я часто занята с детьми… им четыре года и восемь лет, и они очень живые. Иногда из-за них мы даже ссоримся с мужем… — Она покраснела, но решительно продолжала, видя его заинтересованное молчание. Он не знал, куда она клонит, но при его роде занятий сдержанность — весьма полезное качество. — Инспектор, даже не знаю, как сказать. Просто Хейзел Диксон обмолвилась, что вы интересуетесь, куда ездила миссис Уайет. Вот я и решила, что лучше поговорить с вами лично, потому что другие вряд ли вам это скажут. Миссис Уайет… откровенно говоря, наши мужчины на нее заглядываются, и она это знает. И не пропускает ни одного мужчины в Чарлбери. А они-то и рады стараться, она ведь француженка! У нее такой милый акцент, она так стильно одевается… Не знаю, какие у нее отношения с мужем, но распутные женщины часто бывают… очень ревнивыми. Не выносят соперниц! По-моему, именно поэтому она отговорила его баллотироваться в парламент и вместо того заниматься этим дурацким музеем! Так растрачивать свои силы! Уайеты много лет представляли в парламенте наш избирательный округ, и Саймон был бы там на своем месте!
— Распутная? — переспросил Ратлидж, сразу переходя к сути.
— Да, не могу поверить, чтобы порядочная женщина привлекала к себе столько внимания, если она не… ну, словом, не такая. Не может же она не замечать, какими взглядами провожают ее мужчины! Замужняя женщина не станет ни поощрять, ни возбуждать такого нахального поведения. Это неприлично и неблагородно. А мистер Уайет так занят своим музеем, что ничего вокруг не замечает!
Она плотно сжала губы, и они превратились в тонкую короткую линию.
Вот уже третий камень брошен в Аврору…
— Миссис Форсби, какое отношение все это имеет к следствию? — Он постарался скрыть гнев, взял чашку и обжегся кипятком. Опустив голову, он сообразил, что в его чае нет ни сахара, ни сливок. Он не спеша добавил все, что нужно, вежливо ожидая ответа миссис Форсби.
— Будь я такой, как она, — не сразу ответила его собеседница, — я бы ни за что не потерпела в своем доме еще одной хорошенькой женщины! Наверное, это естественная ревность в человеке, который привык находиться в центре внимания и дома, и среди соседей. Говорили, что мистер Уайет собирается нанять помощника-мужчину, студента из университета. Миссис Уайет наверняка предпочла бы мужчину! Ей только лучше, если в доме поселится еще один влюбленный. Возможно, помощник удержал бы ее от склонности гулять вдали от дома, по крайней мере на время. Но вышло-то все по-другому, верно?
— Вы хотите сказать, что у Авроры Уайет есть любовники в Чарлбери?
Его собеседница поставила чашку на блюдце.
— Инспектор, — сказала она, — насчет любовников не знаю, я не могу говорить за миссис Уайет. По-моему… сейчас… ей очень нужно мужское внимание. Но вы ведь понимаете, к чему это приводит рано или поздно! Я замечаю, как смотрит на нее Гарольд, когда она заходит в лавку, видела я и Дентона из «Герба», и Билла Диксона, и даже констебля Трута. Они ловят каждое ее слово, глупо улыбаются и провожают ее взглядами. Один Бог знает, что творится в их головах! Возможно, до настоящей измены дело пока не дошло, но это лишь вопрос времени. Их восхищение ей надоело, она хочет большего. Нет, я не думаю, что миссис Уайет потерпела бы соперницу под своей крышей. Уверена, если вы не предпримете срочных мер, с мисс Нейпир тоже наверняка что-нибудь случится. Я не утверждаю, что непременно случится, но кому-то надо исполнить свой долг до того, как не случилось что-то непоправимое… Ну вот!
