Андрей Анисимов - Проценты кровью
За десять лет в управление пришло много новых людей, но старого следователя Тамару Ивановну Брюханову Ерожин помнил и уважал за дотошность.
– Любопытно, – согласился Ерожин. – Будем ждать твоих результатов. – И еще раз оглядел квартиру: – Поработай, Витя. Тут наш зверь наверняка наследил, – сказал он Виктору Иннокентьевичу и вышел на улицу. Петру хотелось подышать свежим воздухом. Вспомнив, что Надя в городе, Ерожин улыбнулся и полез в карман за мобильным телефоном. Но в кармане трубки не оказалось. Не оказалось там ни бумажника с документами, ни пистолета. Петр Григорьевич остановился и быстро вспомнил, что вещи его отобрали при захвате.
– Забыли вернуть. Слишком конфузно закончилась их следственная акция, – улыбнулся подполковник.
Шагая по пешеходному мосту через Волхов, Ерожин ощутил нечто вроде тревоги. «Наверное, отсутствие бумажника с документами и мобильной трубки причина этого беспокойства», – подумал он и прибавил шагу. Визитка с адресом банка в кармане нашлась. Выйдя на бывшую Горьков-скую, он повернул направо и заглянул в визитку. Странного названия улицы – «Разважа», Ерожин не помнил. Навстречу шла полненькая женщина средних лет. За руку она вела мальчика-дошкольника, рядом вышагивала девочка-подросток. Ерожин извинился и показал женщине визитку.
– Давно не был в городе, что за новая улица? – спросил он. Толстуха посмотрела на визитку, йотом па Петра Григорьевича. На лице ее появилась многозначительная улыбка. Ерожин ждал ответа и не понимал смысла странной мимики прохожей гражданки.
– Не узнаешь, Петя? Ты и впрямь давно в родной город не приезжал… – проговорила мамаша, продолжая улыбаться.
Петр Григорьевич пристально вгляделся в черты дамы и вдруг понял, что перед ним его последняя новгородская пассия, роман с которой случился прямо перед отъездом в Москву.
– Лариса?! – предположил Ерожин и подумал: «Господи, неужели это та стройная девушка с золотистым телом?»
– Узнал! – обрадовалась толстушка и, раскрыв руки для объятия, шагнула к подполковнику. Ерожин невольно отодвинулся и, услышав щелчок, заметил, как улыбка Ларисы превращается в гримасу, и она медленно оседает на асфальт. Петр оглянулся и увидел Кадкова. Тот стоял в пяти шагах с газетой в руке. Из-под газеты виднелся пистолет с глушителем. Ерожин прыгнул вперед, ударил Кадкова по рукам, но не удержал равновесия и полетел на тротуар. Эдик отпрянул и огромными скачками побежал за угол. Только газета, что выбил из рук Эдика Ерожин, осталась на асфальте. Петр с трудом поднялся, спрятал в карман газету и вернулся к Ларисе. Женщина лежала на спине и смотрела в небо. Рядом, онемев от ужаса, замерли ее дети. Петр Григорьевич наклонил ухо к губам Ларисы. Она дышала. Подполковник размышлял не больше секунды. Он вылетел на проезжую часть и, завидев приближавшуюся машину, перегородил ей дорогу. Черная «Волга» с визгом затормозила и, вильнув, уткнулась в бортик тротуара. Не дав возмущенному водителю высказать те русские слова, которые теперь называются ненормативной лексикой, Петр Григорьевич крикнул:
– Я подполковник милиции Ерожин. Здесь раненая. Ее надо срочно в больницу!
Через минуту они с водителем погрузили Ларису и детей на заднее сиденье и помчались в городскую больницу. Сдавая женщину врачам, Ерожин почувствовал в ноге, немного выше колена, острую боль. Он потрогал больное место. Рука оказалась в крови.
– У тебя самого пулевое ранение, – сказал старенький хирург, осматривая рану Петра. – Радуйся, что сквозное и кость не задета.
– Когда же он успел выстрелить второй раз? – не мог вспомнить Ерожин и, морщась под пальцами врача, спросил: – Что с Ларисой?
– Сейчас сделаем рентген и поглядим, – спокойно ответил хирург. – Ты ей кто? Муж?
– Нет, старый знакомый, – ответил Ерожин и понял, что краснеет. Получив укол и перевязку, Петр Григорьевич записал справочный телефон приемного покоя и, хромая, вышел на улицу. Сообразив, что остался без денег, документов и мобильного телефона, постоял возле дверей и вернулся. Звонить из регистратуры ему долго не давали.
– У нас тут служебный телефон. Не для посторонних, – раздраженно твердила сухопарая сестра с угрюмым мужским лицом.
– Тогда везите меня к Управлению внутренних дел в своей машине, – разозлился Ерожин. Сестра пробурчала что-то себе под нос и выставила аппарат за оконце.
Ерожин связался с полковником Семякиным. Выслушав Петра, Всеволод Никанорович не хотел верить, что Кадков, которого нет в живых, стрелял в центре города. Но распоряжение о перехвате белого «Мерседеса» дал и поднял ОМОН охотиться на Эдика по фотографии.
Через семь минут Ерожина от больницы забрали. Еще через десять он был по адресу, который хотел узнать у Ларисы, показывая ей визитку. Дети раненой остались в приемной. Дочка знала служебный номер отца и до мужа Ларисы дозвонились.
Оказалось, что улица со странным названием «Разважа» – часть все той же Горьковской. Петра Григорьевича сразу провели в кабинет директора банка. Первое, что он увидел на столе, были его вещи.
– Извини, друг, что так получилось, – виновато сказал Анчик, после того как Петр уселся в кресло. Кроме директора, в кабинете сидел Анвар и артистка Нателла.
– Хорошо, что не пристрелили, – ответил Ерожин, стараясь не морщиться от боли. Рана ныла, и забинтованная мышца противно подергивалась.
– Я ничего не выдумала. Он сам сказал: «Я следователь Ерожин», – оправдывалась Нателла.
– Я уверен, что он так и сказал, – кисло улыбнулся Петр Григорьевич и обратился к Анвару: – Давай как сыщик сыщику. Все, что известно о вашем друге Ходжаеве.
Анвар на мгновение задумался и начал выдавать факты.
Ерожина очень заинтересовало известие о том, при каких обстоятельствах хозяин шашлычной Арно одолжил свой пистолет Ходжаеву. Выслушав внимательно всю историю, Петр Григорьевич взял свой мобильный телефон и позвонил Семякину:
– Всеволод Никанорович, кто опознал Кадкова?
– Его трудно было опознать. Лицо покойника изуродовано. При нем нашли документы. Справку об освобождении, ну все, что может иметь вышедший на свободу осужденный, – ответил начальник управления.
– Я так и подозревал, – сказал Ерожин и, поблагодарив полковника, спросил Нателлу: – Ты могла бы опознать тело друга, если бы не видела лица?
Актриса смутилась и залилась румянцем.
– Ничего стыдного в отношениях между мужчиной и женщиной нет, – со знанием дела успокоил Ерожин примадонну.
– Можно я скажу это только вам, – попросила Проскурина.
– Давай. Надеюсь, господа нас поймут, – согласился Петр.
Нателла подошла к полковнику и шепнула ему что-то на ухо.
– Это естественно. Ведь Ходжаев мусульманин, – удивился Ерожин смущению актрисы.
Анвар с Анчиком понимающе переглянулись. Ерожин попросил листок бумаги и начал что-то записывать. Затем снова повернулся к Проскуриной:
– Прости, мне понятно, что вспоминать встречу с «Ерожиным» тебе не радостно, но может, и у него ты заметила особые приметы? Этим ты бы очень помогла делу.
Нателла задумалась. По лицу актрисы Ерожин видел, что она восстанавливает в памяти эпизод встречи.
– Надо бы посмотреть ее на сцене, – решил подполковник. Уж больно точно Нателла передавала гамму чувств.
– У него спина в шрамах, – наконец вспомнила Проскурина.
Ерожин поблагодарил и снова что-то записал на листке. Потом оглядел присутствующих и сказал:
– Я найду вашего товарища, скорее всего, найду то, что от него осталось. Но я частный сыщик, и мои услуги платные.
– Назови цену, – спокойно попросил банкир.
– Какую сумму вы ссудили Ходжаеву перед его исчезновением, – поинтересовался Ерожин.
– Пятьдесят штук зеленых, – мгновенно ответил Анчик.
– Половину валюты я забираю себе. Это в том случае, если доллары найду и двадцать пять тысяч рублей на расходы сейчас, – оценил свою работу Ерожин.
Банкир задумался, поговорил с Анваром по-грузински и направился к сейфу.
– Расписка мне не нужна, – сказал Анчик, отсчитывая Ерожину деньги. – Вот ваши рубли, баксы, как договорились.
Ерожин встал, пожал мужчинам руки, а Нателлу предупредил, что она может в ближайшее время понадобится для опознания тела Ходжаева. Проскурина кивнула и полезла в сумочку за платком. В ее красивых голубых глазах появились настоящие слезы. Плакать на зрителя примадонне предстояло вечером. Сегодня она опять играла свой любимый спектакль – историю невинной проститутки.
13От банка Ерожин за пятнадцать минут добрался пешком до управления. В другое время он бы дошагал и за пять, но нога болела, наступать на нее становилось все больнее. Поднявшись в кабинет Сиротина, Петр первым делом отзвонил в больницу. Ларисе сделали операцию, и она уже пришла в сознание. Рана, к счастью, оказалась для жизни не опасной. Затем он по внутреннему позвонил в лабораторию. Суворов во всю корпел над собранным у Куропаткиной материалом, и просил часа два его не трогать. Таня трудилась с шефом. Она взяла трубку и сообщила Петру, что его жена гуляет с Глебом по городу и они придут в управление вместе. Подняться к Ерожину Назарова под предлогом работы отказалась.
