Сирил Хейр - Трагедия закона
– Совершенно верно. Но Бимиш не собирался ни на кого нападать. Он наткнулся на леди Барбер совершенно случайно и сбил ее с ног, чтобы убежать из коридора, не будучи узнанным.
– Что же он там делал ночью?
– Нам пришлось приложить много усилий, чтобы установить это. Бимиш отсутствовал в гостинице всю ночь, проник обратно незаметно и направлялся в свою комнату. Видите ли, он ночевал в другом месте.- Маллет глянул на Шейлу и слегка покраснел.- Боюсь, что его моральный облик…
– Ну-ну,- пришел на помощь Петигрю.- Не следует судить его строго. В конце концов, известно, что в той гостинице жутко неудобные кровати. Нет ничего предосудительного в том, что он решил переночевать в более удобном месте. Продолжайте, инспектор.
– Как я говорил,- Маллет вернулся к своему повествованию,- я бы мог связать вместе все остальные события, кроме истории с шоколадными конфетами. Это был совершенно иной тип преступления. Вернее, это было даже не преступление, а отвратительная злая шутка.- Обычно шутника такого рода очень трудно поймать, потому что весь смысл затеи лежит в отсутствии ответственности и мотива. Но в этом деле было от чего оттолкнуться. У судьи возникли новые проблемы, не связанные с Хеппеншталем, которого выпустили из тюрьмы. Эти проблемы возникли в связи с дорожным происшествием, в результате которого господин Себальд-Смит получил увечье. Исходя из большей вероятности того, что у судьи было два, а не три недоброжелателя, я попытался связать инцидент с шоколадными конфетами и дорожное происшествие. Я провел негласное расследование относительно господина Себальда-Смита и установил, что он связан с некоей леди по фамилии Парсонс. Разузнав кое-что об этой леди, я убедился, что ей могло быть известно о пристрастии судьи к сладостям и его вкусах, и пришел к заключению, что конфеты прислала она.
– Вы предприняли какие-нибудь шаги в этом направлении?- поинтересовался Петигрю.
– Нет. У меня тогда не было оснований для ареста Хеппеншталя, но мы могли следить за ним, чтобы он больше не причинил неприятностей судье. Правда, через несколько недель его арестовали за мошенничество, но к нашему делу это не имело отношения. Что касается дамы, она не представляла конкретной опасности, хотя могла доставить беспокойство.
Такова была ситуация на время окончания сессии в Уимблингхэме. Затем я начал получать тревожные сообщения из полицейских управлений следующих городов. Поэтому встретился с господином Маршаллом сразу по его возвращении, чтобы он рассказал мне о происшедших событиях, пока они не стерлись из его памяти. Последующими инцидентами были: посылка с дохлой мышью, падение судьи с лестницы, третье анонимное письмо – все в Рэмплфорде – и, наконец, утечка газа в спальне судьи в Уитси. Был, однако, еще один инцидент, о котором я узнал много позже и который оказался самым опасным – исчезновение ножа из зала суда в Истбери. Но не думаю, что, знай я об украденном ноже, я бы догадался, что за этим последует.
С дохлой мышью проблем не было. Этот эпизод стоял в одном ряду с отравленными конфетами и подтвердил мои догадки. Все остальные происшествия не увязывались ни между собой, ни с предыдущими инцидентами в начальный период сессии. Ко всему прочему, у меня создалось впечатление, что они были подстроены нарочно.
– Подстроены?- переспросил Дерик.- Почему вы так решили? Ведь судье дважды угрожала серьезная опасность. Он действительно упал с лестницы и чуть не отравился газом в Уитси. Эти два случая больше похожи на попытку убийства, чем все предыдущие.
– Вот именно. Они выглядели как покушение на жизнь судьи. Но обе попытки не удались. В обоих случаях рядом оказывалась леди Барбер и спасала его – кстати, при свидетелях. Это, конечно, не доказывает, что именно она организовала покушения, но все-таки похоже на то, что, кто бы ни организовал их, этот человек предусмотрел, что в критический момент кто-нибудь появится и предотвратит опасность. Кроме того, интересной особенностью этих двух инцидентов было то, что если в предыдущих случаях мог действовать кто-то из окружения судьи или посторонний, то здесь мог быть только кто-то из своих. Что касается анонимного письма, мне кажется, здесь все ясно. Если вы помните, письмо обнаружилось в гостинице после того, как судья и его сопровождающие уехали. Посторонний не мог подложить письмо, не убедившись в том, что судья уехал или вот-вот уедет. Автор письма планировал, что оно будет обнаружено в самый последний момент, но что должно остаться достаточно времени, чтобы его вручили судье до отправления поезда. Это привело меня к выводу, что письмо оставил на столике в холле кто-то из сопровождающих судью лиц. В суматохе, во время сборов, это не трудно было сделать, тем более если автор письма последним покинул гостиницу.
– Я вспомнил!- вмешался Дерик.- Леди Барбер заставила нас ждать, потому что ей пришлось вернуться в дом за сумочкой, которую, как она сказала, оставила в гостиной. Хотя я вызвался сходить за забытой сумочкой, она настояла, что найдет ее сама.
– Вот видите, именно тогда она и подложила письмо,- пояснил Маллет.Итак, я попал в странную ситуацию. С одной стороны, леди Барбер обратилась ко мне с просьбой защитить ее мужа от нападения извне. С другой стороны, мне было ясно, что кто-то изнутри инсценирует серию нападений. Методом исключения я пришел к выводу, что этим кем-то была сама леди Барбер. И все-таки на первых порах был убежден в ее искреннем желании защитить мужа. Исходя из того, что рассказал мне господин Маршалл, я не сомневался, что во второй половине сессии она, с его помощью, старалась сделать все возможное, чтобы уберечь мужа от дальнейших нападок, типа тех, что имели место в Уимблингхэме. Почему?
Пытаясь найти объяснение, я, естественно, постарался определить нечто, что могло бы стать поворотным моментом, переходом в другую стадию, так сказать. И мне кажется, я нашел ответ – в инциденте, который в первый момент мог бы показаться тривиальным, а именно – в посылке с дохлой мышью, присланной в Рэмплфорде. Исходя из того, что рассказал мне господин Маршалл, и проведя собственное расследование, я убедился, что до этого момента леди Барбер не теряла надежды уладить конфликт, убедив Себальда-Смита не подавать в суд на условиях, которые бы означали полный крах для ее мужа. Но посылка однозначно показала ей, что мисс Парсонс не пойдет на уступки. У меня возникла мысль, что при таких обстоятельствах леди Барбер могла решить для себя, что лучше убить мужа и жить на его наследство, чем пустить все их состояние на возмещение ущерба Себальду-Смиту.
– Так-так…- протянул Петигрю.
– В моей версии было много моментов, не поддающихся объяснению. Например, почему она так усердно старалась обезопасить жизнь мужа и почему организовывала попытки покушения на него так, что они обязательно проваливались? Я подумал и решил, что это была часть тщательно разработанного плана, что все это делалось для того, чтобы отвести подозрение. В этом случае моя версия имела смысл. Но сначала я должен был проверить, что выигрывала бы леди Барбер в случае убийства мужа. Я навел справки в нашем юридическом отделе и узнал, что в случае смерти судьи Себальд-Смит все равно мог бы требовать возмещения ущерба по суду за счет его имущества. Таким образом, убив мужа, леди Барбер не поправила бы свое материальное положение. Как мне сказали юристы, изменения в закон были внесены не так давно.
Поправки к закону, "Законодательные реформы" 1934 года,- вставил Петигрю.
– Благодарю вас, сэр. К сожалению, я не стал дальше разбираться в юридических тонкостях. При той информации, которую я имел, моя теория не подходила. По какой-то причине леди Барбер инсценировала покушения на мужа и в то же время всеми силами старалась защитить его жизнь. Для меня оставалось два объяснения. Либо ей, по какой-то неизвестной причине, было нужно очень напугать его, либо она была психически нездорова. Я в этих вопросах не разбираюсь, но могу допустить, что женщина, действительно опасающаяся за жизнь своего мужа, испытывает сильное нервное напряжение, не спит по ночам, охраняя его, каждую минуту ждет нападения и под влиянием нервного стресса начинает изобретать покушения, чтобы оправдать свои усилия. В этом случае, думал я, как только напряжение, которое она испытывала во время сессии, пройдет, леди Барбер начнет жить более или менее нормальной жизнью в Лондоне, все эти странные инсценировки закончатся. Так и произошло.
Сначала у меня оставались некоторые сомнения, но потом я начал верить в правильность своих догадок, потому что никаких признаков, что судье грозит опасность, больше не наблюдалось. После того как изолировали Хеппеншталя, прекратилась первая серия угроз и нападений, а после того, как леди Барбер вернулась в Лондон, закончилась вторая серия – инсценированных покушений. Вот так. И вдруг судья пытается покончить с собой. Он действительно пытался покончить с собой, и леди Барбер действительное делала все возможное, чтобы спасти его. Врачи сказали, что, если бы она промедлила, судья умер бы. Таким образом, все мои подозрения и сомнения отпали. Стало ясно, что она не только не желала его смерти, но была готова на все, чтобы спасти и обезопасить его жизнь.
