Светлана Марзинова - Бриллиантовая пыль
— Ты опять за свое?! Да меня прокуратура уже задавила: когда поймаете заказчицу? У них эта версия основная! Киллера-то теперь ищи-свищи!
— Я так не считаю, товарищ майор. Девчонку скорее всего подставили. Или все это — цепь нелепых совпадений.
Никоненко поднялся из-за стола, по обыкновению пошел к окну:
— Объясни мне, собственно, что тебя заставляет так думать? Все же одно к одному — наследство, ее исчезновение, найденные деньги и договор! Да еще дружок ее, которого ты — опять ты! — вовремя не взял, вторую ночь не показывается дома!
— Колыванов опять не пришел ночевать?
— Да, мне только что сообщила наружка.
— Черт… ну да это не так важно. Вам разве не сказали, его в командировку от работы послали! Пока мы, правда, не выяснили куда — в этом журнале бардак какой-то, но я туда все же дозвонюсь, достану их главного. Так вот, я что хотел сказать — Журавлева-младшая и Колыванов скорее всего не имеют отношения к убийству нотариуса! Виктор Петрович, ну не могли они так спланировать и исполнить преступление! Все же выверено с максимальной точностью! Нотариуса убил наемник — жестоко, профессионально. У меня тут новая версия вырисовывается.
— Ладно… Излагай свои соображения, — нехотя произнес майор и снова сел за стол.
Заморочнов коротко, но не упуская ни одной детали, рассказал начальнику о событиях последних дней — о беседе со стариком Журавлевым, с Заварзиной, о проверке нотариальной конторы. Затем разложил бумаги — все распечатки телефонных звонков и досье на алмазных бизнесменов. Насколько мог, убедительно разъяснил свою идею — нотариус имела деловые отношения с алмазными заправилами и задела своей работой чьи-то интересы, за что была убрана с дороги.
— Сами посудите, Виктор Петрович: один из них сидит, второй находится в судебном процессе, третий сидел и того и гляди снова окажется за решеткой!
— Если она только разговаривала с ними по телефону, то это не доказывает, что она замешана в их делах.
— А за что она получила от Легостаева дорогостоящий офис?
Никоненко вытер ладонью свой вспотевший лоб:
— Сам говоришь, по документам — она его просто купила. Слова Заварзиной о бесплатном подарке ничем не удостоверены! Мало ли что ей показалось с досады… Говоришь, что контору Журавлевой сейчас проверяют? Вот если б нашлись официальные доказательства ее работы с этими людьми — еще можно было о чем-то говорить. А так… Это только догадки, не подтвержденные ничем, кроме телефонной распечатки. Вот в случае с племянницей есть факты, и против них не попрешь!
— Я сориентирую инспекторов Нотариальной палаты. Может, они еще обнаружат в сделках Журавлевой фирмы, принадлежащие Иванову и Иноземцеву. И нашим аналитикам надо сказать — пусть в ее компьютере поищут как следует.
— Э-э, ты как наивный мальчик, старлей, даром что из УБЭПа пришел! Ну кто, скажи на милость, сейчас на свое имя регистрирует фирмы? Ну одну, для официального прикрытия, ну две… А так все оформлено на подставных лиц, и истинных хозяев предприятий ты можешь никогда не найти. Во всяком случае, это дело многих месяцев кропотливой работы.
— Значит, будем работать. Не можем же мы посадить девчонку просто так!
— Нет, вы только послушайте его! — с досадой воскликнул майор. — Ты для начала поймай ее, старлей, и пусть она даст тебе объяснения. Вон Саватеев ездил в «Металлопродукт». Собственно, пролетели они с покупкой заводика-то! «Резерв-техника» уже воспользовалась тем, что договор его продажи вовремя не оформлен, и начала захват! За эти дни они докупили недостающее количество акций и уже выставили своих людей в заводоуправлении. Не сегодня-завтра сменят директора, и сельский завод перейдет к ним. А все почему? Потому что племянница журавлевская договор выкрала! Так вот.
Заморочнов тяжело вздохнул. Ему нечего было ответить, но внутренняя уверенность в своей правоте все же не давала ему сдаться.
— Товарищ майор…
— Ну?
— Разрешите отработать алмазный след. Ну пусть новая версия идет параллельно с основной! Совсем упускать ее из внимания нельзя, вы же сами видите!
Никоненко задумался. Да, он понимал, что в словах Заморочнова, возможно, кроется доля истины. Если начать вести следствие с этой стороны, старший лейтенант что-нибудь да нароет, он ведь упертый. Тем более опыт у него есть убэповский. И если бы его отдел раскрыл ТАКОЕ… Он бы стал героем. Это же новая звездочка на погонах как минимум! Это премия, благодарность, слава… Но наверняка за делами Иноземцева и Иванова стоят государственные интересы, чиновники, сросшиеся с криминалитетом. «АЛМИРА», «Северкамень» — там такие имена мелькают, такие вертятся деньги! Только сунься туда, только заикнись — и давления сверху не избежать. Все равно в конце концов рот заткнут, не раз уже такое было. Можно и пулю схлопотать, как Журавлева, а не приобрести новую звездочку и новую машину! Нет, так рисковать он не мог… Лучше тихо-мирно раскручивать дело по намеченному пути. Бытовуха, наследство, личные мотивы… Дело-то фактически раскрыто, осталось только поймать эту лахудру и выбить из нее показания. И полугодовой отчет будет выглядеть не так отвратительно. А девчонка рано или поздно все равно попадется, дело времени… Однако отбрыкиваться от этого настырного старшего лейтенанта нельзя, чего доброго в обход его, Никоненко, пойдет с новой версией в УБЭП. А если дело начнут расследовать там и, не дай Бог, что-нибудь раскопают, то он, майор, окажется в луже! Нет, надо дать ему возможность работать здесь. Пусть себе ковыряется потихоньку. А основную версию надо перепоручить Саватееву. Девчонку посадят раньше, чем Заморочнов разберется хотя бы в половине операций, которые крутили эти деятели! И чтобы работа его продвигалась помедленнее, надо загрузить его текучкой, чтобы не продохнул!
Все это время Алексей внимательно наблюдал за начальником. Он знал примерный ход мыслей Никоненко и ожидал, какие из них перевесят — поддастся ли майор соблазну раскрыть крупнейшее дело особой сложности, или не захочет рисковать и оставит в разработке старую версию убийства. Но он, видимо, принял некую середину.
— Хорошо, Алексей, — тяжело произнес наконец начальник. — Начинай работать с этой троицей. (Заморочнов в душе возликовал, но внешне себя ничем не выдал). Но предупреждаю! На мою помощь или на помощь кого-нибудь из отдела не рассчитывай! Я отвлекать людей на заведомо провальную работу не намерен. Все будешь делать сам!
«Ну, хотя бы так», — подумал старлей, не сдержав улыбки, вскочил и щелкнул каблуками:
— Есть, товарищ майор!
Уже через час старший лейтенант Заморочнов в составе оперативной группы выехал на очередное московское происшествие — массовая драка с применением холодного оружия в студенческом общежитии. Вернувшись в управление во второй половине дня и едва успев проглотить в столовке тарелку супа, он был отправлен на расследование разбойного нападения на директора рынка. А большую часть следующего, субботнего, дня ему пришлось посвятить разбору бандитской перестрелки в одном из столичных казино. Со стариком Журавлевым он так и не встретился, на похороны нотариуса не попал, копаться в делах Иванова и Иноземцева ему было некогда. Заморочнов тактику Никоненко понял…
Уже к восьми утра туман, окутавший Архангельск, развеялся под натиском майского солнца, которое все же брало верх над промозглостью и сыростью затянувшейся весны. Зоя и Гена в нестерпимом волнении перед предстоящим походом в тюрьму встали пораньше, плотно позавтракали свежими булочками с клюквенным джемом и отправились исполнять указания Снегиря, на ходу тараща глаза на удивительную северную архитектуру старинного города.
Ребята перебрасывались скупыми односложными выражениями — ночная размолвка, все еще искря, витала между ними, и Геннадий решил снова извиниться перед своей взбалмошной подругой.
— Мы вчера наговорили друг другу какой-то ерунды… Ты меня прости. Я не хотел тебя обижать, — дружелюбно сказал он.
Ответом ему были хитрая улыбка и лукавые всполохи в Зоиных графитово-серых глазах. Ночь прошла, слезы обиды давно высохли, и она больше переживала за предстоящий поход в СИЗО, чем по поводу неудачного происшествия в постели. К тому же Зоя не привыкла подолгу дуться; сочтя, что Генкины ночные страдания на стульях вполне искупили его вину перед ней, она заявила:
— Ладно уж! Так и быть, прощаю. Причем прощаю, заметь, только потому что это ты. Несмотря ни на что, ты все равно мне нравишься. Был бы на твоем месте кто-нибудь другой, я постаралась бы забыть даже имя этого человека!
— Ну, если бы он должен был заплатить за тебя две штуки баксов, вряд ли бы его имя так быстро выветрилось из твоей памяти, — не удержавшись, поддел ее Геннадий.
Зоя в долгу не осталась и ехидно заметила:
