Сергей Рокотов - Мне тебя заказали
- Обалдел он, что ли, в такое время? - искренне возмутился Гнедой. Гоните его в шею... Да и не Трынкин у нас участковый, а, насколько я помню, Виктюшкин. А это какой-то шарлатан... В шею его, да собак спустите...
- Евгений Петрович, - защебетала Лерочка. - Вы же не бросите меня в такой момент, я так возбудилась... Гоните всех посетителей... Гоните... Они отнимают у нас мгновения счастья... - Она обняла Гнедого за шею и, не стесняясь присутствующих, смачно поцеловала его в губы. Гнедой совершенно разомлел и укоризненно поглядел на телохранителя, вошедшего в столь неудачный момент.
- Говорит, что он недавно назначен, - бубнил телохранитель, глядя в пол. - Мокруха, говорит, в поселке, какого-то человека только что застрелили...
- Мать его... Застрелили так застрелили, я, что ли, его застрелил? проворчал Гнедой, однако, вставая и натягивая на себя спортивные брюки и куртку. - Не пускать его сюда, сам выйду. Собак в ангар загоните, мент все-таки, порвут, отвечай потом... Мокруха, говорит? Я муху не могу убить, жалею божье создание... Почему, если что, так сразу ко мне?
Он вышел на хорошо освещенный многочисленными прожекторами участок. Около калитки стоял невысокого роста мужчина в милицейской форме.
- Ради бога, извините, Евгений Петрович, - бормотал мужчина. - Тут такое дело... Я новый участковый Трынкин. Вот мое удостоверение...
- Евгений Петрович, - выскочила на крыльцо Лерочка. - Я вас жду с нетерпением...
- Сейчас, сейчас, рыбонька! Уже иду, уже спешу! - ласковым голосом проворковал Гнедой. - А Виктюшкин где? - спросил он, брезгливо взяв в руки удостоверение, невнимательно его прочитав и вернув милиционеру.
- Да он переведен в распоряжение областного управления... А я только принял должность, и надо же... Убит неизвестный человек... Зверски убит... Десять выстрелов в упор, лица невозможно узнать. Его отвезли в районный морг. Я просто хотел у вас спросить, не видели ли вы около своей дачи каких-нибудь подозрительных субъектов?
- Да я каждый день их вижу! - расхохотался Гнедой. - Вы знаете, Крынкин, сейчас все люди какие-то подозрительные, до того подозрительные, что у меня даже возникает серьезное подозрение в антропологической катастрофе... Даже хотя бы поглядеть на моих добрых друзей, - показал он на телохранителей. - Или даже, извините, на вас, если не принимать во внимание вашу форму. Глядя на вас без формы, трудно было бы сказать, что вы приличный человек... Я совершенно без обид, теоретически, так сказать... Это еще что такое, черт побери? Только этого нам не хватало для полного счастья!
Его реакция была вызвана тем, что в ту минуту, когда он рассуждал об антропологической катастрофе, и свет в доме, и уличные фонари мгновенно погасли, и они остались в кромешной темноте. Из запертого ангара раздался оголтелый лай собак. А из дома послышался вопль Лерочки:
- Евгений Петрович! Тут темно! Мне страшно! Идите же скорее ко мне!
- Черт знает что здесь творится, - извиняющимся голосом произнес Трынкин. - Пришел побеседовать, и на тебе!
- Фонарики принесите! - скомандовал телохранителям Гнедой. - Темно, как у негра в жопе! - перестал выбирать выражения раздраженный хозяин. Только собирался пойти наслаждаться новой подружкой, так мало того, что мент на ночь приперся с какой-то гребаной мокрухой, еще и свет погас... - И машину в гараж не загнали, лоботрясы, - проворчал он. - Теперь не надо, побьете еще машину, вижу, уже все пьяные. Ладно, Крынкин, ступайте, завтра придете при свете дня, не могу сейчас разговаривать. Никого к тому же я не видел и ничем следствию помочь не могу, при всем моем уважении к органам правопорядка...
Но Трынкин уходить не собирался. Он стал рассказывать Гнедому об ужасном состоянии трупа и подробно говорил о том, на каком именно месте он этот труп обнаружил. А обозленный до предела Гнедой не мог выставить участкового милиционера за дверь и вынужден был слушать его никчемный вздор, совершенно его не интересующий. Болтал он не менее пятнадцати минут, и только пообещав явиться на днях к нему в отделение, Гнедой умудрился выставить болтуна вон...
- Свечей побольше! Свечей и шампанского! - скомандовал Гнедой. - И вообще, надо делать автономную подстанцию. Чтобы не зависеть от всяких шарлатанов и головотяпов... А пока будем наслаждаться... Сюда свечи, сюда, будет вечер при свечах, как в пушкинские времена...
Обнял Леру за тонкую талию и повел в опочивальню.
...Был май, светало уже довольно рано. С края большой поляны стояла "девяносто девятка" вишневого цвета. В ней уже второй час сидел Алексей Кондратьев и напряженно курил. Он знал, что "Мерседес-600" Гнедого рано утром должен выехать из виллы. Об этом ему сообщило доверенное лицо, вхожее в дом Гнедого. В руках у Алексея был пульт... Сердце колотилось, но на душе было легко и весело. Именно сегодня, пятнадцатого мая 1999 года, он должен был осуществить первый акт своего плана. И он верил в успех дела. Все было продумано до тонкостей...
Барон поведал ему, что недавно в особняке Гнедого произошел крупный скандал, связанный с пребыванием там эстрадной певицы Дианы Клинг и киноактрисы Дарьи Кареловой. Он рассказал, что возмущенная и униженная Карелова пыталась возбудить против мерзавца и насильника уголовное дело, но у нее ничего не получилось. Барон дал Алексею адрес и телефон Кареловой.
Алексей позвонил актрисе и предложил ей отомстить Гнедому. Ни секунды не раздумывая, Карелова предложила ему приехать к ней домой.
Красная от гнева, взволнованная до предела, двадцатисемилетняя Дарья ходила по квартире, беспрестанно курила и площадно ругалась в адрес Гнедого. Алексей, выслушав все это терпеливо и внимательно, попросил теперь выслушать его.
Когда он изложил ей свой план, она взмахнула кулачком и выкрикнула нечто вроде индейского клича. Она готова была сделать все, что от нее потребуется. А от нее требовались два человека: очаровательная молодая актриса и талантливый актер средних лет, желательно малоизвестный и невзрачного вида.
Узнав, что молодой актрисе придется подкладываться под Гнедого, она ответила, что врагу этого не пожелает и даже ради святой мести на такое не пойдет... Актера же она порекомендовала, своего хорошего знакомого театрального актера Германова. И все же обязательно нужна была женщина, вхожая в дом Гнедого, которая бы сообщала о всех его миграциях и подстраховала в нужный момент Германова в роли участкового. Не помешало бы узнать кое-что и о личной жизни Михаила Лычкина. Алексей уехал, а через день Карелова позвонила ему.
- Приезжайте, - произнесла она. - Видит бог, я этого не хотела. Сболтнула одной... своей горячей поклоннице... И она взялась. Талантлива и красива до умопомрачения... Нина Туманович, студентка ВГИКа. Приезжайте, будут она и Германов. При них можно говорить все, что угодно...
Да, в Нину Туманович трудно было не влюбиться. И Гнедой обязательно клюнет на нее. Молодую высокую шатенку Туманович просто распирало от ярости и желания отомстить за старшую подругу, перед талантом которой она преклонялась.
- Эти крутые не считают нас за людей, - кричала она. - Мы для них обычные шлюхи... А мы актрисы, мы люди искусства, и я не хочу, чтобы со мной, например, обошлись так же, как с Дашенькой. А я с детства обожала ее, я считаю ее нашей самой талантливой актрисой. Я и во ВГИК поступила, чтобы пойти по ее стопам, хотя ее переплюнуть невозможно... А эта сволочь... Он так с ней обошелся, подлец... Нет, я сделаю все, что от меня потребуется... Чем меньше будет на земле таких новоявленных Калигул, тем лучше...
- Только учтите, девушки, что последствия будут очень серьезными, предупредил Алексей. - Чтобы потом не пошли на попятную... Впрочем, вам, Нина, придется только находиться при Гнедом, вы ничем не рискуете, раз уж взялись за подобное малоприятное дело... Вам нужно будет время от времени звонить в условленное место, ну, например, к Даше домой, поскольку это не вызовет никаких подозрений, и эзоповым языком рассказывать то, что нужно... Это вы сумеете... А вот вы, господин Германов, рискуете очень сильно, пожалуй, больше всех рискуете... Если Гнедой заподозрит вас в обмане, вам останется одно - набрать номер моего мобильного телефона по вашему, который я вам дам, и звать на помощь. Но тогда сорвется весь план... И в дальнейшем ваша жизнь будет находиться под угрозой...
- Вы меня не стращайте, - произнес невысокого роста, сутулый, с сильными залысинами, Германов. Потом блеснул глазами и добавил: - Если бы не ваше предложение, я все равно бы убил эту падаль... Подкараулил и убил бы... Я давно люблю Дашеньку, и она знает об этом. Сама она, правда, меня не любит, - бросил он мимолетный взгляд на нее, - но для меня это не обязательно... И когда она рассказала мне о том, что произошло в ту ночь... - Он побледнел и закурил. - Я давно вынашивал планы мести этой гниде. Только не мог ничего придумать... Я бывал там... около его бунгала... Но он постоянно с охраной, не знаю, как к нему подобраться. Так что вас просто бог послал... И не стану я звать на помощь, понятно? Если он меня заподозрит, я просто погибну там, но вас не выдам ни в коем случае. Потому что вижу: что вы очень серьезный человек и настроены тоже очень серьезно. И все равно не оставите мецената, поклонника муз в покое... Так что не сомневайтесь во мне...
