Валентина Андреева - Два крепких орешка для Золушки
Пал Григорич… Я встала, подошла к окну и задернула занавеску, отодвинув на задний план залетную мысль о том, что ложиться уже вроде как не имеет смысла. Еще не хватало пугать Чернова своей утренней угрюмостью. Хотя утро уже на пороге. Значит, все равно не высплюсь. Злясь на себя, а заодно на все на свете, я снова улеглась, включила ночник, упрямо убеждая себя, что еще ночь, и взяла недочитанную книгу. Прекрасное снотворное. Никак не преодолею двадцать третью страницу. Не удалось и на этот раз. «А Пал Григорич еще тот тип! — подумалось сразу после третьей строчки. — Сначала уходит от жены к Ольге… Что там Ольга говорила Наталье про взаимоотношения супругов? Ах, да… Есаулова является соучредителем его фирмы, причем привыкла только получать деньги, фактически зарабатывает их сам Пал Григорич. Мало того, полагая, что муженек ее «надувает», потребовала выделения ей своей доли в бизнесе. Если всем его женам рассчитаться по порядку номеров, Есаулова будет по счету четвертая. Моложе его на двадцать два года. Спрашивается, на фига он ей, язвенник, в другом качестве, кроме как промежуточное звено к неуклонному укреплению своего личного благосостояния. А что, если Пал Григорич сбежал от нее, серьезно опасаясь за свою жизнь? Вдруг эта самая язва у мужика не что иное, как результат упорных усилий женушки отправить его на вечный отдых от жизненных хлопот. Не будет необходимости делить фирму. С другой стороны, зачем ему в таком случае возвращаться к Есауловой, мало того, ехать вместе с ней на отдых за границу? Неужели договорились полюбовно?»
От осенившей меня догадки я сорвалась с кровати, одержимая намерением немедленно бежать к Чернову. Еще одна часть головоломки разгадана. Остановил звук проехавшей мимо машины. Я взглянула на часы — половина седьмого. Бедные труженики — рабы обстоятельств, связанных с производственной необходимостью и ее денежным эквивалентом. Нет бы спокойно отсыпаться… Как Чернов, как Наташка и… как я. Не стоило раньше времени будоражить детектива.
2
Наташка уверяла, что меня пытались разбудить четыре раза. Все попытки удавались. Это я и сама хорошо помню. Во всяком случае, каждый раз осознанно бормотала, что через пять минут спущусь к завтраку. И так на протяжении двух часов. Чернов очень переживал, поскольку уехал не попрощавшись со мной. Подруга не сомневалась, что причиной является плотный завтрак, которым она его накормила. Без завтрака бы не переживал.
— А наставления? Неужели Андрюша укатил без них? — удивилась я, радуясь очередному хорошему дню и одновременно уворачиваясь от солнечных лучей, бивших прямой наводкой в глаза.
— А-а-а… — отмахнулась Наташка. — Ну как же без поучений! Шлялся за мной по пятам и диктовал правило поведения на сегодняшний день.
— Почему в единственном числе? «Правило!»
— Да потому что оно одно было: сидеть здесь и не высовываться. Только Чернов его на разные лады озвучивал. Я ему за это и «насолила» — омлет, дважды. Не намеренно, конечно. Не люблю, когда мне мешают. Представляешь, он его еще подсолил и слопал за милую душу. К вечеру обещал опять быть. Сказал, что записал показания спидометра моей «Шкоды», и, если мы нарушим его указания, он выразит нам полное недоверие. Я думаю в основном это тебя коснется. Ибо Андрюша выскажет его твоему Ефимову. Тебе все равно без толку. А мой муж еще только через неделю приедет.
Последние слова Наташка буквально проорала мне вслед. Я понеслась наверх за мобильником. Совершенно заспала повод, по которому с утра пораньше собралась будить детектива. Ну что за разгильдяйство!
На мое счастье, Чернов отозвался сразу. Я даже не обиделась на его: «Ну что там еще у вас?» Сразу залопотала о том, что знаю, чьи останки обнаружены на пепелище Ольгиной дачи. Чернов хмыкнул и замолчал — ждал продолжения. Не стоило обманывать его ожидания. Судя по выразительному хмыканию, он ждал от меня сообщения, над которым можно поиздеваться.
— На пепелище останки Есауловой Надежды Анатольевны! — стараясь сдержать торжество в голосе, доложила я. — А «заказал» ее собственный муж — Конь Пал Григорич. А организовали…
— Есаулова Надежда Анатольевна только что мне звонила, — усталым голосом поведал детектив. Никакой насмешки в его голосе не было. Очевидно, у него тоже имелось схожее подозрение. Издеваясь надо мной, невольно затронул бы и свою персону. А над собой он насмехаться не хотел. — По просьбе Пал Григорича. Очень извинялась за причиненное беспокойство и приглашала в гости — замять, так сказать, недоразумение. Очень настаивала. Я отказался.
— И где ее носило?
Я и сама не знаю, зачем спросила. Что наплела Есаулова своему мужу и Чернову, мне совершенно не интересно. Наверняка задержалась у любовника.
— Меня это не волновало. Пусть супруги разбираются между собой. До вечера!
— Пока… — пробормотала я. Убрав мобильник, еще долго была не в силах поверить в сногсшибательное известие.
— Хорошие новости? — поинтересовалась Наташка, помахивая перед моим носом бутербродом. Таким простым, испытанным на собаке способом приглашала на ланч. Судя по времени, у англичан как раз пробил бы для него час. — Ты записала в покойницы Есаулову, а она, не хуже нашей Ольги, воскресла. Возродилась из пепла, как та заморская курица…
— Птица Феникс. — Я вздохнула и отняла у подруги бутерброд. — Она предпочитает не погибать от рук убийц. Предвидя смерть, сжигает сама себя собственным пламенем. А потом возрождается из пепла. Есть еще одна версия: из пепла возрождается не она сама, а ее птенец. Но в любом случае — продолжение следует.
— Ир, а чего ты расстроилась? Радоваться надо. Куда не сунемся, везде трупы оживают. Сама Ольга, тот мужик, который преставился на ее кухне, теперь эта Есаулова… Может, и убитый сторож оклемался? Вот с останками на пожарище, пожалуй, сложнее. И с чего ты взяла, что они принадлежат Есауловой?
— Пойдем вниз, — очередной раз тяжело вздохнула я, — обо всем поведаю. Так все хорошо укладывалось в схему преступления! Теперь получается, что зря всю ночь не спала.
Сидя за столом, я печально делилась с подругой своей «теорией». Уж очень она мне нравилась. В ней не было никаких острых углов, все гармонично, обстоятельства расставлены в стиле фен-шуй.
Павлу Григоричу, человеку очень расчетливому, совершенно не нравились притязания его второй половины на вторую половину совместно организованного ими предприятия. По-видимому, у молодой женщины появились свои планы на дальнейшую личную жизнь. После очередного выяснения отношений он ушел. Не исключено, что боялся за свою жизнь. Ольга рассказывала, что шеф очень плохо себя чувствовал. Ничего удивительного. Нервные перегрузки — серьезная провокация для обострения язвенной болезни. Ухудшение состояния своего здоровья Пал Григорич вполне мог списать на козни женушки.
Пребывание у жалостливой бессребреницы Ольги было сродни хорошему больничному стационару: нет привычной домашней обстановки, добросовестный уход и результативное лечение. Есть же люди счастливые уже тем, что своими стараниями куют счастье других! Пал Григорич воспрял и телом, и духом, а заодно сам для себя решил болезненный вопрос с материальными притязаниями жены. Если хорошо подумать, Надежда для него уже потеряна. Можно сказать, заживо похоронена. Но еще есть шанс сохранить фирму — для себя. Надо только незаметно устранить женушку. Найти надежного исполнителя, убить стерву, и все дела. Хотя нет. Не все. Следует тщательно подготовиться и немедленно пересмотреть свое поведение. Допустим, вернуться домой. Сославшись на великую любовь, наладить хорошие отношения с Надеждой, пообещав ей выполнить все ее финансовые требования, а заодно выразить готовность закрыть глаза на ее прошлые, нынешние и грядущие измены. Словом, пустить окружающим пыль в глаза фиктивным примирением. Может быть, даже свозить стерву за границу — без всяких притязаний на взаимность с ее стороны. Едва ли любовник ее отпустит, но… Чем черт не шутит, когда Бог спит.
К удивлению Пал Григорича жена на вояж согласилась. Возможно, не хотелось осложнять налаживающиеся дружеские отношения с мужем. Пусть думает, что когда-нибудь все у них окончательно наладится. Судиться с ним — дело затяжное и нервное. Не исключены и другие причины — ледниковый период во взаимоотношениях с любовником, собственные планы по сживанию мужа со свету…
Делясь с Натальей ночными догадками, я искренне недоумевала. Был момент, когда всерьез решила рвануть за билетами на самолет до Санкт-Петербурга. Очень хотелось избавиться от навязчивых вопросов, разочарований и бесконечного топтания на месте. Появилось эгоистичное желание думать только о себе. А где это лучше всего осуществить, как не в самолете? Сидела бы, вжавшись от ужаса в кресло, и кляла себя почем зря…
