Приглашение на смерть - Юлия Фёдоровна Ивлиева
Кадникова не лгала. Была чем-то немного напугана, скорее всего, вообще их присутствием, переживала, все также беспокойно поглядывала на часы. Это, пожалуй, из-за того, что муж дома, а она ушла, не предупредив. Им она не лгала.
Все, что беспокоило Татьяну, находилось вне этого стола. В ее мыслях, в ее квартире, возле мужа. Там и было сосредоточено ее внимание. Тревожный сомневающийся тип людей.
– А зачем? Что я им могла сказать? Я не знаю, кто убийца. Я не так уж и крепко дружила с Олесей. Что рассказывать? – Кадникова пожала плечами.
– Вы знали, что она ушла из дома? Вы встречались с ней в кафе как раз в это время. Она должна была что-то сказать.
– Знала. У нее такая свекрыся и муженек тоже не сахар. Ей туда и ходить не надо было, а уж уйти давно бы следовало. Она еще двоих детей ему родила! Они же ее гнобили как только могли. Свекровь со своим вегетарианством и древним родом. А муж? Знаете, у него любовница была. Мужики-то не слишком ждут и терпят, когда женщина в себя придет, похудеет, из депрессии выйдет. Сразу ищут себе утешение. Он ловко так прикидывался жертвой. Будто он Олеську терпит из-за детей и потому что ее выгнать некуда. Олеся знала про любовницу… Я так думаю. Я как-то предположила, что ее муж гуляет. А она спокойно так плечами пожала: «Не в этом дело». Другая бы завопила, возмутилась.
Кадникова посмотрела по очереди на Киру и на Аню, потом покосилась в сторону официантки, стоящей у соседнего столика.
– Муж зря ее шпынял, что она несамостоятельная и неработающая. Он, как раз не понимал, какая Олеся. Для нее дети – это все. Она бы даже с мужем продолжала жить, если бы с детьми все нормально было. Муж Олесю вообще не знал. – Женщина огляделась по сторонам. Потом тяжело вздохнула. – Давайте заказ сделаем.
– Давайте, – сразу согласилась Кира и взяла меню.
Аня помахала девушке в симпатичном клетчатом фартуке и, когда та подошла, без зазрения совести трижды ткнула в меню. Она обладала способностью ведьм есть и не толстеть.
– У меня РПП[19], – призналась Татьяна. – Не могу справиться. Чуть что, тянет на сладкое, не могу остановиться. Вот сейчас очередной углеводный запой. – Она покосилась на девушек и снова вздохнула. – Вам, худеньким, не понять.
Аня, которой точно было не понять, хлопнула глазами. Кира с горечью сказала:
– Понять. Еще как понять.
– Тоже поправляетесь?
Вергасова кивнула. Татьяна с грустным видом помотала головой:
– Муж хочет, чтобы я похудела. После родов вес набрала. Ну, может, не после родов, а просто так уже. А я не могу. Не могу без пирожных, и все! Ну надо бы, конечно, и для здоровья сладкого поменьше есть. Но я не могу. При нем не ем десерты, тайком только.
Когда официантка ушла со списком заказа, они вернулись к разговору. Татьяну уже не нужно было выводить на беседу, выуживать из нее информацию. Ни Кира, ни Аня даже не записывали ничего. Татьяна поняла, что ей ничего не грозит и даже свидетелем быть не нужно. Кадникова быстро включила формат сплетен и выкладывала все, что знает.
– На самом деле это Олеська терпела свекровь и мужа из-за детей. Она хоть и не местная и мать у нее под Воронежем живет, а брат еще где-то, она сама бы спокойно обеспечивала себя и детей. Вы же видели ее блог? Она и обучение проводила, и книги рецептов продавала, с ней девочки прям онлайн торты пекли, ее кондитером в дорогой ресторан звали. У Олеси есть деньги. Может, такой дом, как ее муженек отгрохал, и не купила бы, но без вот этих двух издевателей спокойно бы прожила. Муж и не знал, сколько она зарабатывает. Он ее пироги всерьез не воспринимал. Думал, она домохозяйка и мать. Все по той жизни мерял, когда она за него замуж вышла и дома в декрете сидела. Давил тем, что дети больные. У ее же детей у обоих сложности. Вот она и терпела. Чтобы они в полной семье росли. Она, когда муж с ней начинал разговаривать, вся цепенела, словно он ее словами бил. В лице менялась. Даже по телефону когда разговаривали. Вот так она на него реагировала. Как кролик на удава. Вообще не могла противостоять. Только соглашалась. Не знаю, как смогла от него уйти.
– А почему все-таки ушла от мужа? – уточнила Кира.
– Она не от мужа ушла. И даже не к мужику, хотя у нее кто-то был уже тогда. Она… как бы это сказать… Она к себе ушла. – Татьяна поджала губы. Лоб женщины прорезала резкая морщина.
Кира насторожилась, пригляделась. Татьяна продолжала:
– Олеся, наконец, смогла позволить себе выбрать саму себя и заниматься своими делами. Из-за детей смогла. Дочь взрослая стала, совсем ее не слушалась. Ни во что не ставила. В своих проблемах обвиняла. А сын… у нее нормальный сын… он не такой уж и дурачок. Только с виду. Вот он ей сказал, что хочет, чтобы мама счастливая была, и все понимает. И если надо, то будет тайком с ней видеться. И Олеся поняла: он вырос, надо налаживать свою жизнь. А тут еще мужик подвернулся. Все сложилось. Но знаете… – Татьяна пожевала нижнюю губу. Зрачки дернулись сначала в одну сторону, потом в другую. Она посмотрела на собеседниц грустно, почти жалостливо. Зависть. Татьяну грызла зависть к Олесе. – Ей как-то прям повезло. За что ни бралась, все получалось. Когда с сыном поговорила и подумала, что надо от мужа уходить, сразу мужик объявился. Какой-никакой, а поддержка. Во всяком случае, мыслей, что одна останешься, нет. Захотела квартиру снять – и сразу нашла, причем недорого. Это здесь-то? В курортном городе! И все у нее ладилось… Как будто сам бог на ее стороне…
Принесли чашки и пирожные. Татьяна сначала съела половину куска торта, потом только продолжила:
– Люди обычно годами жалуются на свою жизнь, как все плохо и как они этого не заслужили. По сто раз пытаются все изменить и говорят, что надо бежать из этой жизни. Еще книжки всякие правильные читают по психологии и про поиск себя. Но бегут немногие. А получается вообще у единиц. Когда смотришь на все это со стороны и читаешь про такое, кажется, что те, у кого получилось, они были сильные, уверенные в себе и со стрежнем внутри. А Олеся – она мягкая, как булочка. Совсем не сильная, наивная,
