Семисвечник царя Соломона - Александрова Наталья Николаевна
Тут она уставилась на Арсения и позеленела.
– Спокойно, Вася! – Я вскочила с места и успела подхватить ее, чтобы не свалилась на пол.
– Воды принеси! – рявкнула я Арсению, но он и сам уже побежал за водой.
Я побрызгала на Ваську водой, она открыла глаза:
– Ой, Федя, мне такое сейчас привиделось…
– Сестренка… – я погладила ее по руке, – ты только не волнуйся. Дай слово, что не будешь орать и рыдать.
– С чего это вдруг? – удивилась Василиса, и я поняла, что семисвечник все-таки на нее подействовал.
Отчего-то я уверилась, что не будет Васька больше зависеть от луны. И полнолуние на нее не подействует.
– Понимаешь, Арсений жив… – осторожно заговорила я.
Василиса стремительно обернулась и уставилась на Арсения.
– Это не он, – твердо сказала она. – Этот тебе лапшу на уши вешает.
– Да он это, – вздохнула я. – Тот был не он…
И снова Арсений распинался, что брат его подражал ему во всем, что ему с детства хотелось, чтобы у него было все, что у Арсения. Причем не такое же, а именно его.
– Он приехал в Петербург, а я сказал, что занят, что работаю под прикрытием и чтобы он мне не мешал и не торчал в моей квартире. Дело-то серьезное.
– Тогда он снял квартиру под твоим именем, арендовал машину…
– Да-да, познакомился с вами… – Арсений повернулся к Василисе, и она ожгла его взглядом. – Он вертелся в бизнес-центре, и эти приняли его за меня… Ну вот.
– Знаете, – Василиса встала с места, с грохотом опрокинув стул. – Ты, Федя, в порядке, так я, пожалуй, пойду. Вы уж тут сами разбор полетов проводите, а мне домой надо.
– Я позвоню потом… – крикнула я ей вслед, но сестра даже не обернулась.
Мы остались вдвоем. И тут я решила поговорить с Арсением о том, что меня интересовало ничуть не меньше, чем судьба его брата. А может, и больше.
– Слушай, а что за странная история с клубом «Алгарве»? И что ты знаешь про древний подсвечник?
Арсений немного помолчал и продолжил задумчиво:
– Понимаешь, мой брат… у него были странности…
– Помимо того, что он тебя во всем копировал?
– Да… он очень интересовался историей нашей семьи…
– Ну, я не считаю, что это странность. По-моему, интерес к семье вполне естественный…
– Это смотря до какой степени. У Андрея… у него был на этом пунктик. Он считал, что наша семья очень древняя, он возводил ее… ты будешь смеяться… к царю Соломону и царице Савской. Якобы поэтому нашего предка записали как Савицкого, когда он приехал в Россию. Савский… Савицкий… немудрено перепутать.
– Надо же, как интересно!
– Тебе интересно, а меня это раздражало. Вместо того чтобы жить настоящим, Андрей тратил массу сил и времени, чтобы откопать какие-то доказательства древности нашего рода. Откопал это странное общество «Алгарве»…
– А оно-то при чем? Что это вообще за общество?
– Вообще, это общество выходцев из Южной Португалии. Там когда-то было королевство Алгарве, и некоторые средневековые историки утверждали, что это королевство основали беглецы из царства Савского, во главе которых стоял потомок царицы Савской и царя Соломона. Но никаких подтверждений эта версия не получила, кроме того самого древнего семисвечника… тоже весьма сомнительного.
Тут я вспомнила удивительные видения, которые посещали меня при зажженном светильнике, и решила ничего больше не говорить Арсению. Он считает семисвечник сомнительным – и пусть. А мне он кажется очень даже настоящим…
Брат столько труда потратил, чтобы найти этот семисвечник, а этот Арсений даже не поинтересовался, где он. Так я его себе оставлю, раз уж сумела его получить.
– Слушай, а почему у нас фамилии одинаковые? – спросила я. – Мы, что ли, родственники?
– Если родственники, то очень дальние, – отмахнулся Арсений, – седьмая вода на киселе.
И вид у него был такой занятой, что-то в телефоне писал быстро.
– Ну, я тогда пойду уж, – сказала я, – за кофе не забудь заплатить.
И можете себе представить, что он так и не спросил, куда же мы дели тело его брата! Да уж, нет у меня желания общаться с этим типом…
Дьяк обмакнул перо в чернильницу и поднял глаза на смуглого иностранца. – Откуда же ты, батюшка, прибыл?
Иностранец проговорил что-то по-своему.
Толмач, молодой семинарист, перевел:
– Говорит, из Португалии.
– Откуда? – переспросил дьяк удивленно.
– Из Португалии, – повторил семинарист.
– Это что же за сторона такая? У турок, что ли, или в персидских краях?
– Поодаль от Гишпании.
– Это же надо, каких только стран на свете нет! И все к нам норовят ехать. Знать, у нас жизнь лучше, чем за морем. И то, говорят, там ни яблок моченых нет, ни капусты квашеной. Ладно, как, говоришь, пишется?
Толмач произнес по буквам.
– А сам-то он из каких будет? Из купцов или мастерство какое имеет?
– Говорит, владетельный господин.
– Значит, запишу, помещик… а звать его как?
– Говорит, дон Жуан де Саба.
– Ну и имечко! Не выговорить, не то что написать. Как, говоришь? Повтори-ка!
– Дон Гуан – Иван по-нашему… а де Саба… Савский, что ли?
– Ну, так, значит, и запишу. Прибыл, значит, в Московское княжество генваря восемнадцатый день помещик из португальской земли Иван Савицкий…
Василиса открыла дверь своим ключом, не стараясь двигаться тише. В конце концов, ей надоело прятаться от мужа. Есть он дома, нет его, какая разница. Но хорошо было бы, если бы его не было, тогда можно расслабиться в ванне.
Но Георгий был дома. Он только что выслушал доклад частного детектива и, честно говоря, ничего в нем не понял. Куда-то его жена ездила, пыталась спасти сестру, была у бабушки… одно совершенно точно: никакой мужчина там и рядом не стоял. Это детектив утверждал с уверенностью. И даже попенял слегка Георгию, что он придумывает небылицы про такую замечательную жену.
Георгий находился в полном недоумении и по привычке решил посоветоваться со своей старой подругой Марианной. Он набрал номер и в ожидании ответа вышел в прихожую, услышав, что дверь открылась.
– А, ты дома? – Василиса не стала изображать радость от встречи, откровенно говоря, ей было ужасно противно вспоминать разговор с Арсением и как он смотрел на нее с легким презрением – вот, мол, дура такая, перепутала его с братом. А к брату, как поняла Василиса, он тоже относился покровительственно и вообще его не любил. Потому что главное для него – это он сам, его работа и его амбиции. Если бы любил брата, то не так бы о нем говорил. И не спросил даже, куда они дели труп. Впрочем, может быть, Федя ему расскажет.
– Где ты была? – задал Георгий традиционный вопрос.
Как уже говорилось, из доклада частного детектива он мало что понял. И то сказать, Василий Макарович не старался ничего объяснить, а, наоборот, говорил туманно. А сейчас Георгий забыл, что хотел связаться с Марианной, он держал в руках мобильник, а она, ответив, не стала кричать: «Алло, Георгий, что у тебя, что случилось?» и так далее, Марианна просто внимательно слушала.
Василисе захотелось развернуться и уйти в ванную, раньше она так бы и сделала, а потом ластилась бы к мужу, заварила бы ему кофе, возможно, увлекла бы в постель, и он забыл бы обо всем, что хотел спросить.
Сейчас же она смогла посмотреть на себя со стороны, и то, что увидела, не слишком ей понравилось.
В самом деле, ну что она устраивает? Ну за каким чертом она позволяет мужикам затащить ее в постель? От скуки? Ей скучно с мужем? Да если честно, то она его почти не видит да и не знает, чем он занят, какие у него увлечения, что он любит. Знает только, что он много работает и терпеть не может рыбалку.
Она перевела взгляд на мужа и увидела, что он плохо выглядит. Под глазами мешки, взгляд потухший, и даже морщины пролегли от крыльев носа. И волосы на висках редеют. А ведь ему же всего…черт, она забыла, сколько ему лет.
