Сладкая смерть - Николай Иванович Леонов
— Да ничего тут особо хитрого не было, — отвечал Козловский. — Ты не забывай, Лев, что я двенадцать лет возглавлял в Главке Управление собственной безопасности, там я с такими молодчиками, как этот Теребякин, часто имел дело. Я подошел к их машинам, поговорил с личным составом, все им объяснил — и дело было сделано. Была опергруппа под командованием Теребякина — стала под моим командованием. Капитан, конечно, трепыхался, протестовал, но куда он денется? Так что сидит он в отдельной камере, а один из моих бойцов, которых я с собой из Москвы привез, стоит возле этой камеры на страже. Так, на всякий случай. И мы все здесь пока находимся, но собираемся скоро отсюда уезжать — наши дела здесь сделаны. С начальником СИЗО я поговорил, внушение ему сделал. А дальше с ним его собственное начальство будет разбираться. Так что ты смело можешь везти своего задержанного сюда же. Пусть его в соседнюю камеру посадят. А мой Андрей их двоих постережет.
— Так мы и сделаем, — заверил его Гуров. — А где нам потом все же встретиться? У меня много ценной информации по этим двум делам, есть имена тех, кто участвовал в убийствах… Может, ты все же приедешь к нам, в лес?
— Зачем же мне в лес ехать — птичек слушать, что ли? — возразил Козловский. — Нет, в лесу нам делать нечего. Я собираюсь продолжить зачищать здешнее управление. Ведь одним капитаном дело не ограничится, верно? Кого еще нужно гнать с работы, против кого возбуждать уголовные дела?
— Прежде всего это майор Карманов, — объяснил Гуров. — Это непосредственный начальник Теребякина. Он планировал оба убийства, он причастен и к другим преступлениям. Ну а на самом верху, конечно, сидит сам начальник управления полковник Черкасов. Непосредственно в убийствах он не участвовал, но без его согласия тут ничего не делалось. С ним что будем делать?
— Раз он не был причастен к убийствам, арестовать я его не могу, — отвечал Козловский. — Но от работы вполне могу отстранить. И даже не только могу, но и обязан это сделать. Хотя лучше будет, если в этой операции ты тоже будешь участвовать. Ты о делах этого полковника больше знаешь, чем я. Так что будет лучше, если ты подъедешь сюда, к СИЗО, а я тебя здесь подожду. И вместе поедем в управление.
— Хорошо, мы сейчас выезжаем, — отвечал Гуров.
Он кратко пересказал содержание разговора своим спутникам. У обоих сообщение об аресте Теребякина вызвало радость. Особенно был рад Гуменюк.
— Наконец-то! — воскликнул он. — Наконец справедливость восторжествовала! Слушай, Лев Иваныч, поедем скорее в СИЗО! Я хочу увидеть Теребякина, как он в камере сидит! А еще больше хочется увидеть рожу Олега Карманова, когда его арестовывать придут.
— Увидишь, никуда от тебя это зрелище не денется, — обещал ему Гуров.
— А я вот совершенно не хочу глядеть, как будут задерживать этих подлецов, — сказал Гаврилов. — Меня больше моя жена беспокоит — как она там, на чужой квартире? Очевидно, нашим домашним больше опасность не угрожает, можно домой вернуться. Так что давайте сделаем так: высадите меня где-нибудь на автобусной остановке, и я поеду туда, на Казачью, где остались наши женщины и дети. А вы езжайте в СИЗО.
Гуров согласился с отставным полковником.
— Так и сделаем, — сказал он. — Вы и так нам очень помогли. Могли бы потребовать назад свою машину, а вы всего лишь просите, чтобы вас до автобуса подвезли.
Свою лесную стоянку оперативники покидали в приподнятом настроении. Довезли Гаврилова до остановки автобуса, попрощались с ним, после чего поехали в СИЗО. Еще издали они увидели группу из четырех полицейских машин, стоящих возле тюрьмы. Гуменюк остановил «Гранту» недалеко от них, и они вдвоем вывели из машины Леонида Молчунова. Им навстречу вышел из одной машины совершенно седой, но стройный и энергичный человек в форме полковника полиции. Это и был Козловский.
— Ага, вижу, что вы не с пустыми руками пожаловали, — сказал он, крепко пожимая руку Гурова. — А у тебя, Лев, я вижу, тут своя опергруппа образовалась?
— Да, нашлись помощники, — отвечал сыщик. — Причем такие, что я нарадоваться на них не могу. Вот, Алексей Гаврилович, хочу тебе представить капитана полиции Сергея Гуменюка. Он, правда, сейчас в отставке, но пользы приносит больше, чем любой капитан в погонах и на окладе.
— Очень рад! — отвечал Козловский, пожимая руку Гуменюка. — Ну что, давай я скажу своим ребятам, они отведут вашего задержанного, сдадут его тюремному начальству, и поедем в управление.
— Разрешите мне с ними пойти, — попросил Гуменюк. — В конце концов, это я этого Молчуна задерживал и сам хочу его сдать. А кроме того, мне хочется кое на кого там, в СИЗО, взглянуть.
— Что ж, не возражаю, — отвечал Козловский.
Он вызвал двоих бойцов из состава опергруппы, и они вместе с Гуменюком вошли в дверь СИЗО. А Гуров обратился к Козловскому.
— Меня один момент беспокоит, — сказал он. — Это, конечно, правильно, что мы хотим начать с самой верхушки этого айсберга преступности в Сартанове. Но есть еще одно место, где эти бандиты гнездятся. Это так называемый центр народной медицины «Святогор». Этим центром заведует Лариса Черкасова, жена здешнего руководителя управления. Там, в «Святогоре», были совершены оба убийства. И там находятся исполнители этих преступлений. Я боюсь, что, если мы промедлим, они разбегутся. Поэтому я предлагаю следующий порядок действий: делим наши силы пополам. Ты с одной частью группы едешь в управление, чтобы отстранить Черкасова от должности и арестовать Карманова. А я с другой частью группы поеду в «Святогор», разберусь с этим осиным гнездом.
— Хороший план, — согласился Козловский. — Давай разделимся, и ты поедешь в «Святогор». Только обрати внимание — сейчас уже ночной клуб закрыт. Скорее всего, охранники разошлись по домам. Да и главная начальница всего этого безобразия — как она, Черкасова? — тоже, скорее всего, отправилась спать. Ведь эти люди, как волки, ведут ночной образ жизни…
— Да, клуб, скорее всего, закрыт, — сказал Гуров. — Но ведь кто-то там все равно остался, верно? А еще там документация есть, адреса, финансовые документы… Вот мы всем этим и займемся.
Два полковника разделили имевшиеся силы. Гуров получил группу из шести человек на двух машинах. Трое из членов его группы были москвичами, а трое — местными оперативниками, которых Теребякин взял с собой в аэропорт задерживать его самого, Гурова. Эти местные оперативники, очевидно, чувствовали, что сыщик посматривает на них с некоторым недоверием. И один из них, видимо,
