Похищение - Бернадетт Энн Пэрис
О самоубийстве Неда статей намного больше. Из них я узнаю, как его травили после обвинения в изнасиловании и какая кампания развернулась в прессе. Становится понятнее, почему он мог принять решение покончить с собой. Но мне не нравится, что его выставляют жертвой – он слишком виноват.
Есть еще кое-что, что я хотела, но не решалась сделать. Тем не менее, заглянув себе в душу, набираю в поисковике: «В Дорсете найдено тело мужчины». Открываются несколько ссылок, я быстро, с колотящимся сердцем, их просматриваю, отметая каждую, пока не натыкаюсь на ту, которую надеялась не найти: в среду, четырнадцатого августа, на шоссе Б-222, недалеко от Хейвен Клифф, обнаружен труп мужчины. Вероятно, жертвы бандитского нападения.
Комната будто плывет перед глазами, я хватаюсь за стол и жду, когда голова перестанет кружиться. В то время все мои мысли занимало убийство Лины, которое произошло за несколько дней до того, как убили Хантера. И мне казалось неправильным горевать о едва знакомом человеке. Но сейчас меня захлестывают волны горя – я думаю о том, что могло бы случиться, если бы Лукас не приказал его убить.
Лукас. Невыносимо вспоминать о нем: теперь я знаю – это он меня похитил. Но пока только он может ответить на мои вопросы. Мысли вновь возвращаются к звонку Пола, который запретил мне проститься с Жюстин и Линой. Пресса якобы примется осаждать меня, но с чего бы? Церемония прощания целиком и полностью посвящена Жюстин и Лине. Даже если кто-то меня узнает, никто не спросит, почему я пришла, все знают, что я работала в журнале. Предупреждение держаться подальше связано с кем-то еще, кто придет туда, – и похитители не хотят, чтобы я с ним столкнулась. Этим человеком может быть только Лукас. И если Лукас приедет из Вильнюса или Лос-Анджелеса на службу, значит, существует вероятность, что он остановится в своем «доме вдали от родного края», в особняке в Хейвен Клифф.
15
Я схожу с поезда на станции Борнмут и иду на стоянку такси. Водитель приоткрывает окно.
– Куда вам, милочка?
– В Хейвен Клифф, пожалуйста, – говорю я, садясь в машину.
– Адрес подскажете?
– Особняк называется «Альбатрос», но я забыла, по какой дороге ехать.
– Ничего страшного… – Он тыкает в кнопки навигатора. – Нашел.
– Отлично, спасибо!
Я устраиваюсь на сиденье и смотрю в окно, стараясь успокоиться. Не представляю, что произойдет в ближайший час, но знаю, чего бы мне хотелось. Лукас в особняке, он соглашается на разговор, признается, что это он велел убить Хантера, похитить нас с Недом, и также признается в убийстве Неда. Подтверждает: все это – расплата за смерть Лины, потому что он любил ее или потому что должен был за ней приглядывать. Выслушав его, я ухожу и отправляюсь в полицию с записью на телефоне, которую сделала тайком.
Однако я не столь наивна и сомневаюсь, что все пойдет так, как мне хочется.
– Вот мы и на месте, – говорит водитель минут через пятнадцать.
Я выглядываю из окна: передо мной высокая белая стена с черными коваными воротами. В нескольких ярдах – небольшая черная калитка. Из нее я выходила, когда притворялась, будто ищу Неда на пляже.
Заплатив водителю, вылезаю из такси. Рассматриваю окна второго этажа в доме, где меня две недели держали в плену. Когда похитители привезли нас сюда, я не почувствовала в воздухе запах моря. Наверное, страх, который сковал меня, пока нас тащили из машины, притупил мои чувства. Но даже если бы этого не произошло, я бы и не подумала, что это тот самый особняк, где мы с Недом обедали с Лукасом. В моем воображении нас держали в каком-то старом заброшенном доме посреди леса.
Жду, когда такси уедет, и только потом нажимаю кнопку внутренней связи. Пока ответа нет, рассматриваю обе стороны дороги и отмечаю, что дома здесь стоят довольно далеко друг от друга. Я могла бы кричать сколько угодно, никто бы не услышал.
Опять нажимаю кнопку, опять нет ответа, и меня вдруг охватывает ярость: если Лукас собирается завтра посетить службу, он уже должен быть здесь. Именно поэтому я не приехала сюда вчера или позавчера – боялась, что его не окажется на месте.
Нажимаю кнопку интеркома снова и снова, отказываясь верить, что за этими белыми стенами Лукаса нет. Но он мог остановиться и в Лондоне, поближе к церкви. Правда, от Борнмута ехать на поезде всего пару часов, и, уж конечно, Лукас должен появиться на службе и оплакать женщину, которая значила для него так много, что в отместку за ее смерть он решился на похищение и убийство.
Отхожу в сторону, надеясь усыпить подозрения Лукаса на случай, если он наблюдает за мной с помощью камеры над воротами. Иду вдоль стены направо и в конце обнаруживаю еще одни ворота, не такие величественные, как главные.
Камеры здесь нет, вокруг никого, я хватаюсь за верх створки и пытаюсь подтянуться. Металл слишком гладкий, чтобы уцепиться ногами, ботинки лишь скребут по нему, и я снова падаю на тропинку. Подхожу к каменному столбу справа от ворот, и на этот раз мне, упираясь о его шершавую поверхность, удается подтянуться. Успеваю быстро заглянуть на участок и тут же теряю точку опоры, но все-таки замечаю: ворота выходят на заросший деревьями участок сбоку от дома. Именно здесь нас с Недом провели внутрь той ночью, когда привезли сюда.
Возвращаюсь к главным воротам, нажимаю звонок и долго держу, не убирая палец, злясь, что Лукас не отвечает и все идет не так, как я рассчитывала. Я потерпела поражение, нельзя околачиваться тут вечно. И все же поднимаю голову, смотрю прямо в камеру и, отчетливо шевеля губами, говорю Лукасу: «Увидимся завтра».
16
Я иду в церковь. Она уже полна народа, но я не хочу стоять позади, это лишь привлечет внимание.
Поворачиваю направо в боковой проход и сажусь с краю на скамью, надеясь, что девушка, которая подвинулась, чтобы дать мне место, не из журнала. Опускаю ниже поля голубой шляпки, закрываю волосами лицо по бокам.
