Дочки-матери - Павел Алексеевич Астахов
– Лена, но ты бы лучше всех понимала, как все идет, – ныла моя сестра, которая к тому моменту, как нужно было отправляться в Энгельс, совсем расклеилась. – Твои советы могли бы оказаться бесценными. Вдруг мы что-нибудь упустим.
– У тебя отличный адвокат, которая ничего не упустит, – снова и снова убеждала сестру я. – Наташа, перестань вести себя как ребенок. У вас железные аргументы. Костя с ребятами и нанятый Виталием частный детектив прекрасно поработали, так что все обязательно будет хорошо.
– А никак нельзя поговорить с судьей заранее? – жалобно спросила Натка и тут же замахала руками. – Все, все, молчу, молчу. Понимаю, что нельзя и что ты никогда на такое не пойдешь.
– Не пойду, потому что это неправильно, незаконно и к тому же совершенно лишнее. Наташа, потерпи пару дней, и весь этот кошмар обязательно кончится. Это же очевидно.
– Лена, я боюсь, все-таки мать есть мать, и я читала, что суды часто встают на сторону биологических родителей, потому что считают, что кровь – не вода.
– А ты не бойся понапрасну, а делай что должно. Наташа, перестань дергаться. Все будет хорошо.
И вот я сама проснулась утром от непонятно откуда взявшегося волнения. Дома я была одна, потому что в отсутствие Натки Сашка ночевала с детьми. Как ни помогала в течение дня Татьяна Ивановна Сизова, ночевать она все-таки уходила домой. Тем более что Василий Петрович чувствовал себя не совсем хорошо.
Перед Сизовыми Натке было неудобно – много лет ее соседи практически безвылазно жили в деревне, потому что на свежем воздухе чувствовали себя гораздо лучше, чем в загазованной Москве, и вот сейчас вынуждены были сидеть в городе, потому что обойтись без их помощи Натка никак не могла.
Она знала, что соседи спят и видят, как бы вернуться в деревенскую повседневность, но до оформления родительских прав отдать Настю в детский сад было невозможно, а значит, и без посторонней помощи не обойтись. А уж с необходимостью поездок в другой регион – тем более.
В общем, нагружать Татьяну Ивановну моя сестра старалась по минимуму, и неожиданная готовность Сашки помогать тетушке с ребенком оказалась как нельзя кстати. Так что вторую ночь моя дочь снова проводила с Сенькой и Настей и, как я подозревала, еще и с Фомой. Что ж, не имею ничего против.
Честно сказать, я бы не преминула воспользоваться этим обстоятельством, чтобы тоже улизнуть из дома, но Виталий Миронов уехал в командировку в Питер, где открывал еще один филиал своей клиники, так что ночи мне пришлось проводить в полном одиночестве. Нестрашно, если подумать.
Проснувшись до звонка будильника, я соскочила с кровати и отправилась на кухню – к первой на сегодня чашке кофе и какому-нибудь нехитрому бутерброду. Один из плюсов пребывания в одиночестве заключается в том, что не надо заморачиваться с завтраком. День у меня сегодня намечался относительно свободный – по согласованию со своим начальником, председателем Таганского суда Анатолием Эммануиловичем Плевакиным, заседания у меня были отменены и перенесены на другой день, чтобы я могла «в прямом эфире» реагировать на Наткины сообщения из зала суда.
Конечно, бить баклуши я вовсе не собиралась, освободившийся день можно и нужно было потратить на то, чтобы разобраться с документами и отписать все решения, но отвлечься от бумаг и ответить на сообщение я точно смогу. А большего и не требуется.
«Все будет хорошо!» – твердо сказала я себе, глянув в зеркало перед тем, как выйти из дома. Основное правило справедливости гласит, что зло непременно должно быть наказано, а добро обязательно победит. В Наткином случае несомненным злом была Ольга Васильева, пытавшаяся заработать на собственном брошенном ребенке, а победившее добро должно было привести к теплому и уютному дому с любящими родителями для маленькой Насти.
В кабинете уже колдовал над кофемашиной мой помощник Дима. На столе, за которым мы обычно пили кофе, стояла коробка с каким-то печеньем.
– Снова швейцарские пряники? – спросила я. – Или на этот раз французское печенье?
– А вы откуда знаете? – спросил Дима. Выражение лица у него было такое удивленное, что я даже рассмеялась. – Елена Сергеевна, я каждый раз никак не могу привыкнуть к уровню вашей интуиции.
– А что именно я опять угадала? – признаться, я понятия не имела, о чем он говорит.
– Печенье действительно французское. Лимонное. Но вы никак не могли этого знать.
– Просто пару дней назад я слышала, как вы, Дмитрий, разговариваете по телефону с вашим батюшкой. И он как раз был во Франции. Так что я не угадала, а просто предположила, что печенье в красивой коробке именно оттуда.
Дима снова посмотрел на меня как-то странно. Что опять не так?
– Да нет, Елена Сергеевна, – наконец сказал он чуть смущенно, – отец еще не вернулся из своей командировки, так что печенье не из Франции. Оно вообще домашнее, самодельное, по рецепту. А называется «Французское лимонное».
– Вот оно что, – улыбнулась я, – понятно. Мама испекла?
Прямо на моих глазах Дима смутился еще больше.
– Нет, не мама. Знакомая. Новая.
– Дима-а-а, у тебя роман? – заинтересовалась я, не удержавшись от иронии. – Неужели наконец что-то серьезное?
– Да ладно вам, Елена Сергеевна, – мой помощник даже покраснел от неловкости. – Я просто несколько дней назад познакомился с девушкой. У меня даже дежавю случилось. Я вышел утром из дома, а она стоит рядом с моей машиной и у нее собака на руках. Маленькая. И в глазах слезы. Говорит, что очень испугалась, потому что этот песик при виде большой собаки сорвался с поводка и убежал, и она бегала по дворам и его искала, и вот обнаружила забившимся под мою машину и только что оттуда достала. Представляете, что я подумал?
– Догадываюсь.
– В общем, я сказал, что если она сейчас же не уйдет, то я вызову полицию, а она расплакалась еще сильнее и спросила, отчего люди такие злые. В общем, как-то завязался разговор, и выяснилось, что Женя говорит правду. Это девушку так зовут – Женя. Оказалось, что она живет неподалеку, через три дома от меня. Мы вечером вместе погуляли с Джеком. Это собаку так зовут – Джек, а вчера я пошел к ним в гости и она дала мне с
