Наталья Никольская - Все на мою голову. Умереть и не встать
Я попыталась встать с постели, но почувствовала сильнейшую слабость, приступ тошноты и со стоном повалилась обратно на кровать.
— Лелечка, ты как? — В проеме появился Дрюня Мурашов со стаканом воды в руках.
— Плохо мне, Дрюнечка… Что со мной случилось?
— Не знаю… Ты ко мне постучала. Открыл — ты мне прямо на руки свалилась. И сознание потеряла. Я тебя быстренько на кровать перенес, одеялом накрыл, за водой побежал… Захожу вот — а ты немного очнулась…
Немного очнулась… Как хорошо звучит.
— Что-нибудь случилось, Леля? — тихо спросил Дрюня, подсаживаясь ко мне и обнимая за плечи.
Я не выдержала и зарыдала. Просто сотрясалась, задыхалась, колотилась от слез, сжимаемая Дрюниными руками. Он только гладил меня по спине, ни о чем не спрашивая.
Постепенно я стала затихать, конвульсии, сотрясающие мое тело, становились тише и реже. Придя в себя, я теснее прижалась к Дрюне и стала рассказывать, в какое дерьмо попала.
— Ну дела-а-а… — протянул Дрюня, выслушав меня. — Вот это номер! Да, Лелька, попала ты…
— Что ты причитаешь? — наставила я на него распухший нос. — Посочувствовал бы лучше, сказал, что мне дальше делать…
— Так а я разве не сочувствую? — всплеснул руками Дрюня. — Чем же я занимаюсь? Как увидел, что ты упала, сам чуть не гэпнулся! Ты даже если выпьешь лишнего, никогда так не падаешь. А тут… Короче, живи пока у меня. Домой тебе идти нельзя. Сколько хочешь, столько и живи.
— Спасибо, Дрюня! — Я ткнулась носом в его худое плечо.
Потом подняла глаза и спросила:
— А если Лена приедет? Что она подумает?
— А что она подумает? Она же знает, что мы друзья! Я ей все объясню, она поймет. Да не бери ты в голову! Нашла о чем думать! Лена все-таки умная женщина, с понятием. Не переживай. Ты это… Леля… Выпить не хочешь? — осторожно спросил Дрюня.
— Нет! — Меня аж передернуло. — Нельзя. Мне сейчас трезвую голову иметь надо, а она и так у меня как… мешком тюкнутая.
— И молодец! — сразу же одобрил Дрюня. — И правильно. Я просто подумал, что, может быть, граммов сто не повредят…
— Нет! — решительно повторила я. — Ни за что!
— Тогда ты это… Лель, поспи немного, а? Может, полегче станет. Сильно тебе плохо, да?
— Сильно… — тихо ответила я, опускаясь на подушку. — Спасибо за все, Дрюня.
— Да что ты, что ты! — замахал на меня руками Андрей. — Разве ж я тебе не друг? Эх, Леля! Ладно, спи давай! — Он поплотнее укрыл меня одеялом и тихо вышел из комнаты.
Милый, славный Дрюня. Хоть и паразит, конечно, порядочный!..
Проснулась я, когда в комнате было совсем темно. Но показалось, что спала я недолго. Однако чувствовала себя уже гораздо лучше. Я смогла даже подняться и встать с постели.
Выйдя в кухню, увидела Дрюню, сидевшего за столом и пившего всего-навсего чай.
Увидев меня, он встрепенулся и радостно заулыбался.
— Получше тебе? А чего вскочила? Могла бы поспать еще!
— Да нет, я, пожалуй, посижу. Дрюня… Я вот о чем хотела попросить. Ты не мог бы позвонить Полине? Ну сказать ей, что я у тебя, чтобы она не так волновалась. И узнать, какие там новости. Наверняка Полина уже в курсе.
— Так это… У меня ж телефона нет… — растерянно сказал Дрюня.
— Ну а что, автомат нельзя найти? — накинулась я на него. — Еще скажи, что у тебя жетона нет, как будто я не знаю, что ты всю жизнь со спичкой звонишь!
Суровый тон всегда действовал на Дрюню лучше всего: он начинал защищаться и тут же что-то делать, чтобы оправдать себя.
Вот и сейчас Дрюня молча поднялся, одернул шорты, в которых ходил только по огороду, и ни слова не говоря вышел на улицу.
Я осталась одна и буквально через несколько секунд почувствовала, как мне страшно. Страшно находиться одной. Хотелось выбежать куда-нибудь, лишь бы рядом были люди.
Не выдержав, я вскочила и побежала во двор. Походила по нему, потом подошла к калитке, открыла ее и выскользнула в переулок. Необдуманный поступок, конечно, но в тот момент я не могла иначе: мне было очень страшно.
В начале переулка появилась какая-то фигурка. Она приближалась ко мне, и вскоре я поняла, что это… Хельга! Она заметила меня и помахала рукой, ускоряя шаг.
Она уже почти бежала ко мне. Поравнявшись, схватила меня за руку и быстро заговорила, тяжело переводя дыхание:
— Оля! Слава богу, я нашла тебя! Собирайся скорее, милиция сейчас будет здесь! Точно тебе говорю! Уже едут…
— Как — милиция? — пролепетала я. — Откуда?
— Оттуда! — Хельга тянула меня за руку. — Они были у меня, расспрашивали о тебе! Ты знаешь, что у Вероники в руке нашли твою цепочку?
— Что-о-о? — Я вытаращила глаза. Час от часу не легче! Н-да, теперь я попала конкретно.
Непроизвольно я схватилась за шею. Золотой цепочки, подаренной мне Полиной, не было! Боже мой, когда же я успела ее потерять? И как она оказалась в руках у Вероники?
— Поехали скорее! — тащила меня Хельга.
Я совершенно утратила способность соображать и послушно трусила за ней. Только бы подальше отсюда, от этого места, куда с минуты на минуту нагрянет милиция!
Мы выбежали из переулка и сели в белые «Жигули», стоявшие у обочины. Вдали мелькнула длинная фигура Дрюни Мурашова, но я уже не могла уделять ему время.
— Куда мы едем? — спросила я у Хельги, трясясь от страха. Меня снова начало подташнивать, во рту появился какой-то отвратительный привкус.
— В одно место, тут недалеко, — сцепив зубы и следя за дорогой, ответила она. — О нем никто не знает, можно спрятаться.
Я умолкла, потому что говорить мне было трудно: похоже, у меня от всех этих треволнений поднимался жар. Язык казался огромным куском разбухшей ваты, которой заткнули мне рот. Опять подступила слабость. Я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.
— Вылезай! — услышала я вскоре словно откуда-то издалека голос Хельги.
Я с трудом вышла из машины и увидела небольшой домик, в одиночестве стоявший в каких-то посадках.
— Пошли, — потянула меня Хельга.
Я последовала за ней, поднялась по ступенькам, спотыкаясь на каждой. Хельга сильной рукой поддерживала меня.
В центре комнаты стоял стол с двумя стульями, на один из которых я в изнеможении опустилась.
Хельга протянула мне стакан воды и накапала туда несколько капель из пузыречка.
— Что это? — равнодушно спросила я. Мне хотелось лечь и уснуть.
— Успокоительное, — ответила Хельга. — Тебе нужно прийти в себя. Все будет хорошо, успокойся.
Я мотнула головой и послушно выпила жидкость, даже не ощутив ее вкуса.
Хельга присела на стул напротив меня и принялась наблюдать за мной.
— Что ты так смотришь? — спросила я, чувствуя, как слабость становится все сильнее.
— Смотрю… Смотрю, как ты умирать будешь… — сказала вдруг Хельга, улыбаясь во весь рот своими великолепными белыми зубами.
— Что? — Я даже не поняла, в чем дело. — Что ты сказала?
— Что слышала! — грубо ответила Хельга. — Из-за тебя все, дрянь паршивая! Как хорошо мы могли зажить с Вероникой, если бы ты не влезла! Откуда только тебя принесло на свадьбу, однокурсница хренова!
— Я не… — попыталась возразить я, но не смогла — язык просто заплетался.
— Молчи! — крикнула Хельга. — Я все так здорово придумала, а ты все задуманное разрушила! И Вероника хороша — наняла частного детектива! Дурочка! Эх, знать бы заранее! Вот за это сама и поплатилась!
— Хельга, ты убила Веронику? — в ужасе прошептала я.
— Конечно, я, — усмехнулась она. — Но это было уже не по плану. Я не собиралась ее убивать — господи, девочку мою! Но она сама все испортила. И убить ее было необходимо. Мне уже не о деньгах пришлось думать, а о собственной шкуре. Я же знала, что она проболтается тебе про нас с Вадимом.
— Что? — Я толком ничего не понимала. — Вадима тоже ты убила? В сговоре с Вероникой?
— Да нет! — скривилась Хельга от моей тупости. — О чем можно было сговориться с этой трусишкой? Я все придумала! — Она стукнула себя кулаком в грудь. — Я промолчала, когда Вероника, пряча глаза и постоянно извиняясь, сообщила мне, что выходит замуж за Никиту. Я молчала и усмехалась про себя. Я знала, как сделать, чтобы это пошло нам на пользу. Сиди, сиди, — прикрикнула она, видя, что я хочу подняться — я почувствовала подступ тошноты. — У меня еще есть время до того, как ты умрешь. За это время я вполне успею тебе все рассказать — так, ради интереса. Ты посмотришь, как все здорово замышлялось. Так вот. Я не стала убивать Караваева — нет, зачем? Я решила сыграть по-другому — убить Кадочникова. Признаться, он здорово надоел мне за последнее время. А на Никиту перевести стрелки. Таким образом, его сажают, а Веронике остаются и квартира, и машина, и деньги — он же все на нее оформил, это я ее научила перед свадьбой, как сделать лучше. И зажили бы мы с ней припеваючи. Только надо было бы несколько раз повторить ей на ушко: «Вот видишь, я же тебя предупреждала, что все мужики козлы. И этот такой же. Ну зачем они нам?» Вероника — она податливая была, внушаемая, что хочешь можно было ее заставить делать. И все было бы нормально, но тут влезла ты. И стала интересоваться жизнью Вероники, Кадочникова, Караваева… Вероника знала, что Вадим любил меня. И знала, что никогда он не получит взаимности — я вообще не могу любить мужчин. Он страдал, конечно, и никак не мог в это поверить. Много раз пытался поговорить со мной, даже в постель затащить. В конце концов мне все это надоело, и я решила одним махом покончить со всем. Я сказала Вадиму, что согласна встретиться с ним на квартире у Никиты. Он ошалел от радости, взял ключ, поехал туда… Там я его ножичком и… А булавку Никитину из шкафа сперла на Вероникиной квартире. Я же там как у себя дома, Вероника никогда бы на меня не подумала, хотя я давным-давно сделала дубликаты ключей от обеих квартир.
