Александра Кравченко - Ее последняя роль
Роман несколько секунд молчал, задумчиво глядя себе под ноги, а потом в упор взглянул на Жоржа и спросил:
— А вам-то какой смысл так заботиться обо мне? Неужели вы даже ревности не испытываете?
— Какой смысл ревновать, если я не имею права на эту девочку? — вздохнул Жорж. — Такой развалине, как я, остается только красиво уйти со сцены. Адью, мон ами.
— До свиданья… — растерянно пробормотал сыщик вслед удалявшемуся актеру.
Через несколько шагов Жорж оглянулся, но Роман уже исчез, словно растворившись в прозрачной пелене снегопада. Фалин задумчиво постоял на месте, наблюдая за медленным нарастанием сугробов, и прошептал, будто отвечая самому себе: «Найду и поквитаюсь… Да».
Глава шестнадцатая
— «Мы артисты, наше место в буфете!» — провозгласил любивший говорить цитатами пожилой актер, подсаживаясь к шестиместному столику, за которым уже сидели Вениамин Цегельник, Илья Щучинский, Эльвира Бушуева и Эльвирина подруга Зоя, пианистка в театральном оркестре.
Актеру совсем не обрадовались, он был лишним в этой застольной беседе. Эльвира рассказывала об актрисе, которая совсем недавно считалась ее главной соперницей в театре, но ушла, не выдержав конкуренции:
— Понимаете, она так давно напрашивалась ко мне в гости, что с моей стороны было просто невежливо ее не пригласить. Ну, а когда она ко мне пришла…
Пожилой актер знал, что это сущая неправда. Эльвира сама зазывала актрису к себе в гости до тех пор, пока та, наконец, устав отнекиваться, согласилась. А в своей квартире Бушуева так распределила состав и очередность прихода гостей, разговоры и телефонные звонки, что выставила соперницу в весьма невыгодном свете. Подобную комбинацию Эльвира когда-то проделала и с Мариной Потоцкой. Но актер не стал перечить фаворитке главного режиссера, а лишь молча ухмыльнулся в усы.
И вдруг за спиной дружных собеседников раздался громкий насмешливый голос:
— Привет представителям первой и второй древнейших профессий! Против кого на этот раз слетелись коршуны пера и микрофона?
Весь театральный буфет застыл в предвкушении скандала: возле «элитарного» столика стоял потный и раскрасневшийся Жорж Фалин, который уже явно успел «разогреть шампанским кровь». Цегельник, чувствуя свою руководящую ответственность, недовольно крякнул и, поднявшись со стула, стал легонько отпихивать Жоржа, приговаривая при этом:
— Иди проспись, Гоша. Иди, пока тебя отсюда не вытолкали.
— Это кто же меня вытолкает? Ты, что ли? — повышая голос, кинулся в атаку Фалин. — Да твоей силенки еле хватает, чтобы трахать некоторых тружениц Мельпомены! И то, если они не слишком ярые. Вот эту, например, ты уже не сможешь ублажить!
И Жорж, схватив Вениамина за грудки, толкнул его прямо на Эльвиру. Актриса завизжала, вскакивая с места. Вино из упавшей бутылки пролилось прямо Зое на платье, и она, вскрикнув, подскочила к Жоржу с кулаками. Но он, небрежно отмахнувшись от пианистки, навалился на перепуганного Цегельника, выкрикивая ему в лицо:
— Я выведу на чистую воду ваш бардак! Ишь ты, акулы шоу-бизнеса! Интересно, какие ваши секреты знала Марина Потоцкая? Кто из вас организовал ее убийство?
Эльвира стала оттаскивать Жоржа от Вениамина, пустив в ход свои длинные крепкие ногти и сумочку с металлической пряжкой. Фалин, отвернувшись от Цегельника, кинулся на бывшую супругу, выхватил из ее рук сумочку, которую тут же швырнул в громко вопившую Зою, и принялся трясти Эльвиру за плечи, провозглашая на весь зал:
— Ты не просто шлюха, а преступница! Ты и твоя подружка Инга Голенищева! Кто вам помогал убить Марину Потоцкую? Где вы нашли киллера?
Эльвира была далеко не слабой женщиной и, обложив Фалина трехэтажным матом, сумела все-таки вывернуться из его рук.
Пока длилась потасовка, Илья Щучинский, хоть и был в одной компании с Бушуевой и Цегельником, не бросился их защищать, а, чуть отойдя в сторону, принялся поспешно щелкать фотоаппаратом. Жорж, заметив действия скандального журналиста, тут же устремился на него в атаку. Щуплый, неприметный с виду Илья привык уворачиваться от драчунов, поскольку из-за характера своей деятельности не раз получал по физиономии. Он и сейчас ловко отпрыгнул в сторону и, заслонившись от Фалина столом, уже готов был бежать к двери. Но азарт атаки пробудил в Жорже давно забытые способности Фанфан-Тюльпана, и он, вскочив на стул, перепрыгнул через стол и успел поймать убегающего Илью за полы пиджака. Отбиваясь от Жоржа, Илья хотел схватить со стола бутылку, но не дотянулся до нее, зато дернул за скатерть. Задребезжала упавшая на пол посуда, а вслед за ней оказался на полу и потерявший равновесие Илья. Жорж, усевшись на него сверху, кричал:
— Ублюдок недорезанный! Педик! Продажная скотина! Кто тебе заплатил за то, что ты обливал и до сих пор обливаешь грязью Марину Потоцкую? Может, ты и убийц ее знаешь?
Жорж стал хлестать Илью по щекам, но тут Эльвира при поддержке Вениамина и Зои оттащила разъяренного актера от перепуганного журналиста.
Все посетители буфета, словно публика в зрительном зале, наблюдали за комическим действом, не решаясь вмешаться и прервать увлекательный спектакль. И только нервный окрик главного режиссера: «Что же вы стоите, вызывайте милицию!» заставил кое-кого пошевелиться и подойти к телефону.
Жорж поднялся с пола, отряхнулся и посмотрел вокруг. Посетители буфета взирали на него не столько с испугом, сколько с любопытством. Перепачканный, в разорванной одежде, расцарапанный осколками посуды и ногтями Эльвиры, актер являл собой довольно странное зрелище. Но серьезность, с которой он вдруг заговорил, контрастировала с его эксцентричным внешним видом:
— Думаете, я здесь просто так, чтобы повеселить публику? Нет, я хочу вычислить преступников. Вы все поверили, что Марина покончила с собой. А я этому не верю, потому и опасен. От меня тоже хотят избавиться. Но не так просто накинуть петлю на Жоржа Фалина!
С этими словами актер, оттолкнув тех, кто решился стать у него на пути, стремительно кинулся к выходу.
— Держите, его надо сдать в милицию! — кричал Цегельник, и его высокий голос срывался на фальцет.
Но никто не горел желанием выполнять приказ главного режиссера. Актеры только сделали вид, что погнались за хулиганом, а сами преспокойно дали Жоржу уйти.
После столь бурного инцидента в буфете началось не менее бурное обсуждение. Некоторые удивлялись смелости и темпераменту Жоржа, говорили, что такой актер еще себя покажет. Другие переглядывались и шептались о криминальной подоплеке этого дела. Третьи откровенно смеялись, наблюдая за возмущением потрепанных жертв атаки. Цегельник, Эльвира и Зоя кричали, что у Фалина уже началась белая горячка, и его надо сдать даже не в милицию, а в сумасшедший дом. Илья Щучинский в уголке разбирал свой пострадавший в бою фотоаппарат, опасаясь, как бы не засветилась отснятая пленка. Больше всего от выходки Фалина прибавилось работы буфетчицам, которым теперь предстояло убрать разбитую посуду, выстирать скатерти и вымыть пол. Зоя тоже громко жаловалась на испорченное платье.
И только пожилой актер все так же усмехался, невозмутимо наблюдая за спектаклем, который разыграла сама жизнь.
Жорж Фалин выбежал из театра, поймал такси и велел ехать на Киевский вокзал. Там, прикупив несколько бутылок водки, он сел на электричку и отправился в дачный поселок. Дачу свою Жорж давно уже выставил на продажу, и на днях почти сговорился с одним покупателем. Но сегодня, пока еще этот домик, доставшийся по наследству от родителей, принадлежал ему, Фалин решил отлежаться здесь после драки.
Вчерашний снегопад закончился, успев основательно завалить сугробами дачные окрестности. От электрички до поселка Фалин шел, утопая по колено в снегу. Сгущались ранние зимние сумерки, и в поселке засветилось пару окон и несколько уличных фонарей. В их свете Жорж еще издали увидел двух мужчин, расчищавших снег деревянными лопатами. Рядом с ними бегала большая собака. Подойдя ближе, актер узнал в одном из работников вечно живущего на даче пенсионера Семена Аркадьевича. Другим был дачный сторож Кузьма. Собака, конечно, оказалась известным в округе бультерьером по кличке Зевс.
Когда Фалин поравнялся с работниками, они поприветствовали его и, опершись на лопаты, удивленно уставились на исцарапанное лицо актера.
— Что это с вами, Георгий Иванович? — скрывая улыбку, спросил Кузьма.
— Наверное, в театре водятся злые кошки, — в тон ему заметил Семен Аркадьевич.
Жорж, пересиливая свое мрачное настроение, изобразил на лице подобие улыбки и сказал:
— В театре даже пантеры водятся и гиены. Вот, приехал от них отдохнуть. Сейчас прямо с порога завалюсь спать. А завтра утром милости прошу ко мне в гости. Будем обмывать продажу моей дачи.
