Никита Филатов - Огненный лис
- Хорошо. Конечно.
- Не опаздывай. Ладно, увидимся.
- Да, до встречи... козел старый!
Последние слова Тимур Курьев добавил, разумеется, уже отключив радиотелефон. Он повертел трубку в руках, потом отложил в сторону:
- Мама?
- Что, сынок?
- Если кто по этой штуке звонить будет - ты не отвечай. И двери никому открывать не надо, ладно? Сейчас время такое пошло, неспокойное. Да и вообще...
- Хорошо, сынок. Хорошо.
Женщина с боязливым уважением дотронулась до "нокии":
- Может, выключишь его пока?
- Нет, нельзя. Не стоит. У меня тут определитель номеров с памятью, вернусь - узнаю, кто звонил.
Только сейчас он заметил, что мать потихоньку всхлипывает:
- Ну зачем ты? Зачем? Я же не надолго, не на край света... Так, по работе! В командировку.
- Будь поосторожнее, сынок.
- Ой, о чем ты! - Спрятал глаза Курьев. - Я туда и обратно, только бумажки всякие в Москву отвезу - и все...
- Тимурчик, ты только из поезда на станциях не выходи, а то отстанешь еще! И воду в вагоне не пей, в ней одни микробы.
- Мам-ма! - Застонал Курьев.
- Деньги припрячь хорошенько. Если спать ляжешь, сунь их под подушку, так надежнее. Из-под подушки не упрут!
- Не беспокойся, мама. Я уже давно не маленький.
- Для матери ты всегда маленький... На, вот!
- Что это? - Курьев взвесил на руке плотно упакованный в целлофан сверток.
- Тут тебе покушать, в дорогу.
- Ну, зачем... - смутился сын.
- Денежек-то хватит, Тимурчик?
- Хватит! Я командировочные получил, да ещё кое-что директор выписал. Под отчет, на непредвиденные расходы.
- Видать, хороший человек? Заботливый.
- Нормальный, - поморщился сын. - Обыкновенный мужик... Просто так положено.
Курьев сделал вид, что целиком занят дорожной сумкой.
Мать была единственным по-настоящему близким и дорогим Тимуру человеком. Необходимость лгать ей сильно угнетала, но что поделаешь? Больное сердце, неврозы... Да и вообще!
Ну как обьяснишь матери, что сын её вовсе не работник отдела сбыта фабрики, к примеру, "Красный лапоть" - а совсем наоборот? Что Тимур, вобще-то, людей убивает? Грабит их, калечит?
Что он - обыкновенный бандит средней руки, а уродливый шрам заработал не в стенах инструментального цеха, в вечернюю смену, а на улице, в темной подворотне. И что в "производственной травме" повинна вовсе не вылетевшая из патрона токарного станка заготовка, а стальной клинок ограбленной жертвы...
- Осторожнее, сынок, ладно?
- Хорошо, мама. Постараюсь!
Тимур торопливо, на ходу чмокнул мать в подставленную щеку и выбежал из квартиры...
* * *
Если, скажем, себя не жалеть, и обвеситься с ног до головы тяжеленными, набитыми до отказа хозяйственными сумками - а затем хорошенько оттолкнуться задницей от захлопнувшихся дверей трамвая номер двадцать пять, следующего не туда, а обратно... Если проделать над собой такое, то сразу же, как на крыльях, перелетаешь Лиговку и вливаешься в пеструю вереницу бредущих вдоль набережной Обводного канала граждан.
Некоторые из прохожих курят сигареты и папиросы. Но окурков в воду не бросают. Впрочем, даже если и захотелось бы им проделать подобное безобразие - никак! Отгорожен канал от людей широкой, выщербленной полосой асфальта, по которой нескончаемым и неустанным потоком течет в одном направлении с пешеходами городской транспорт.
Омерзительное зрелище...
Часть путников непременно сходит с дистанции у автобусного вокзала. Они торопливым ручейком вливаются в серое и невыразительное здание, а оставшимся приходится одолевать Новокаменный мост.
Впрочем, большинство пешеходов этого моста просто не замечает, с ходу ныряя под путепровод и поднимаясь чуть вправо, наискосок - в своеобразный, регламентированный, замкнутый мир вагонной части, обслуживающей Московское направление железной дороги.
Огромная территория, расчерченная паутиной стальных путей, вереницы пассажирских составов, административные здания в два ряда и скамеечки между ними...
Cкамеечки белые, пластиковые, удобные - демонтированные со старых электричек. Но примечательны они вовсе не внешним видом, а тем, что в хорошую погоду на них и возле них собирается служивый железнодорожный люд.
В основном, это проводники пассажирских вагонов. Изредка мелькнет бригадир поезда, ещё реже - начальник рангом повыше. Неподалеку покуривают обычно грузчики, кладовщики, уборщики, слесаря, электрики. Отдельной стайкой жмется персонал бухгалтерии...
А вокруг, на почтительном расстоянии обитают бомжи. Клянчат что-то, копошаться в мусорных баках, метр за метром, как минное поле, обследуют железнодорожное полотно. Надеются: авось, на глаза попадется что-нибудь ценное - монетка там, к примеру, или сережка золотая. Чаще, конечно, ни того, ни другого, одно дерьмо...
Вагонная часть депо.
В отделе кадров, ровными строчками на казенных бланках - тысяча человек, во всех подробностях.
Система. Государство в государстве, ячейка общества. Почти семья... Тысяча человек: кто-то уживается в ней и остается до конца, кто-то вылетает, не успев прочувствовать, понять дух и букву её писаных и неписаных законов.
Тысяча человек, столько же судеб. И в то же время - одна судьба, общая. Как общий вагон - кому-то досталось место получше, кому-то похуже, но глядишь, по дороге разговорились между собой, обустроились, пообтерлись...
- Рая, Раечка!
- Чего?
- Ты "девятку" мою не видела?
- Кажется, на мойку потащили, в РЭД.
- Ах, мать её, перемать ее! Замоталась со сменой белья. Теперь вот ждать придется.
- А ты не жди, Валюш! Пошли ко мне на вагон, чайку попьем. Я тебе чего расскажу-то... Кузмич наш вчера, слышала?
- Нет. А ты теперь на каком?
- На "тридцать пятом" сегодня поеду. Видишь? Вон, на третьем пути стоит.
- Ох, и сраный же поезд, - сочувствует Валя. - Вагоны дрянь, развалюхи...
- А что поделаешь? Послали.
- Ну, и ты бы послала! Тех, которые тебя на него послали.
- Ага, скажешь тоже! Я их, а потом они меня - насовсем?
- Ох, давно я тебя не видела, Раечка! - Валентина обняла подругу за плечи. - Все такая же...
И обе немолодые уже, но бойкие и веселые толстушки в синих форменных юбках и рубахах побрели, спотыкаясь о шпалы, "на вагон". А чуть погодя задымится в служебном купе невесть какого сорта чаек, зашушукаются они, захохочут, обсуждая, что же там такое опять отчебучил вчера "их" Кузмич.
... Дарья остановилась возле выкрашенного в фирменный красный цвет вагона и подняв с земли камешек постучала условным кодом в металлическую дверь.
- Твой? - Поинтересовался Виктор.
- Нет. Мой - следующий.
Рогов вопросительно вскинул брови:
- А чего мы сюда?
- Мой же заперт изнутри, - без раздражения, как несмышленому ребенку пояснила девушка. - Как же мы в него с улицы попадем? Придется через этот идти, если, конечно, пустят.
Она прислушалась, но беспокойство было напрасным. Внутри вагона раздались приближающиеся шаги, затем щелкнул замок:
- Привет, Даша! - В проеме стоял заспанный и помятый парняга лет двадцати семи:
- Умаялся за день. Сплю... Так что, давайте быстрее.
В полутьме переходной площадки Дарья трехгранным ключом отворила дверь и пропустила Рогова вперед:
- Милости прошу!
- Да-а, - присвистнул Виктор, ощупывая глазами внутреннюю отделку вагона "СВ". - Ни фига себе! Прямо, "Астория" на колесах.
- А ты в "Астории"-то был хоть раз? - Снисходительно улыбнулась проводница.
- Нет, - признался честно Рогов. - Только в кино видел.
Взгляд его заскользил вдоль сверкающего никелем и полировкой, устланного коврами коридора, цепляясь за все неожиданное и необычное. На стенах, покрытых бежевым пластиком, развешаны в горшочках декоративные цветы, специальные полочки заполнены свежей прессой. В купе "на двоих" вместо привычных полок - мягкие диваны, заранее застеленные новым, накрахмаленным бельем. По-домашнему сбиты подушки, на столиках - чистые кофейные чашки и минералка.
Откуда-то сверху послышался легкий щелчок автоматики, а затем ровное, ненавязчивое гудение.
- Вентиляция? - Понимающе кивнул Виктор.
- Нет, - ответила Даша все с той же снисходительной улыбкой. - Это холодильник.
- Да ты что! - Удивился Рогов. - Вот так сервис...
- А как же иначе? У нас же пассажиры - все сплошь иностранцы, знаменитости, депутаты.
- Ясно, - вздохнул Виктор. - Простому смертному сюда не попасть. Если он, конечно, не уборщик.
- Ну, почему же...
- Ага. Станут у нас для обычных токарей и доярок холодильники в купе пихать!
- Глупости. Ехать в "СВ" может кто угодно, билеты в кассе продаются без проблем. Если, конечно, они по карману.
Виктор хмыкнул:
- И сколько же вся эта красота стоит?
- В одном направлении? Ну, наверное... - прищурилась Даша. - Наверное, на Украину туда и обратно простым вагоном сьездить дешевле обойдется.
- Круто, - вынужден был признать Рогов. И внезапно призадумался, усевшись на край одного из застеленных диванов.
