Ксавье-Мари Бонно - Первый человек
В его глазах, которые при этом освещении казались фарфоровыми, загорелся странный огонь.
— Тебе здесь не нравится? — спросил он.
— Конечно, нравится. Восхитительное место! И настоящий сюрприз.
— Я и моя сестра вместе обнаружили эти скалы. Она тогда училась в Сорбонне. Мы часто ходили в Фонтенбло и чаще всего сюда, к Трем вершинам.
— Это волшебное место. Здесь человек как будто возвращается во времена тех скелетов, которые я изучаю.
— Ты сама не знаешь, как верно ты сказала.
Тома вынул руку из-за спины. В его кулаке заблестело под лучами фонаря огромное каменное рубило. Орудие, достойное самой лучшей коллекции. Тома протянул к Дельфине руки и разжал ладонь.
— Вот то, что я хотел тебе подарить, — сказал он.
Девушка подошла к нему и бережно взяла каменное лезвие своими изящными пальцами. Эти пальцы были похожи на тонкие ветки.
— Великолепная вещь! — произнесла Дельфина, присела на корточки перед фонарем и стала рассматривать древнее орудие при его свете. — Но это же… — ахнула она.
— Да, это подлинная вещь. Заботься о ней хорошо, Дельфина: она принадлежала Первому Человеку. Он рассердится, если ты не будешь ее беречь.
Девушка встала и подошла к Тома так близко, что едва не коснулась его. Он не шевельнулся.
Дельфина взяла его за руку и прижала к себе. Тело Тома было таким твердым, что у нее подкосились ноги, и она упала. Он поднял фонарь над головой и исчез во мраке.
— Смотри! — прошептал он Дельфине.
Потолок был расписан множеством геометрических рисунков. На ровном участке поверхности была нарисована маленькая лошадь.
— Это великолепно!
Дельфина встала.
— Прижми свою ладонь к камню, и ты почувствуешь силу духов. Почувствуешь всю тайну наскального искусства.
Тома взял ее ладонь в свою руку и бережно приложил к скале.
— Дыши. Дай потоку силы влиться в тебя.
Потом оба долго молчали.
— Разве ты не чувствуешь духов, которые прячутся за невидимой стеной?
Дельфина испытывала странное ощущение, как будто слабый электрический ток проникал в нее сквозь пальцы и растекался по телу. Через минуту, которая показалась ей вечностью, все закружилось перед ее глазами — и пещера, и переплетенные одна с другой тени, ее и Тома.
45
Профессор Палестро сидел перед дверью своего дома и дремал. На его круглом животе лежал сильный бинокль.
— Добрый день, месье!
Профессор мгновенно выпрямился и широко открыл глаза:
— Вы…
— Я майор де Пальма из уголовной полиции.
От изумления специалист по доисторической эпохе раскрыл глаза еще шире. Должно быть, он плохо помнил полицейского, который лет десять назад допрашивал его, и при этом иногда был с ним груб. Правду говоря, ученый надеялся, что больше никогда не увидит сыщика, который арестовал Кристину.
— Вы наблюдаете в бинокль за птицами? — спросил де Пальма, чтобы разрядить обстановку.
— Да, пара орлов свила себе гнездо на этих утесах.
Палестро указал на две серых каменных стены, замыкавшие горизонт. Сверху донизу они были исчерчены черными прожилками.
— Я, должно быть, проспал часок, — пробурчал он, взглянув на часы. — Спать — значит зря терять время. Первые люди отводили сну мало времени: их жизнь была полна опасностей.
Старый ученый говорил неразборчиво и с трудом ворочал языком. Должно быть, приложился к бутылке.
— Чего вы хотите от меня?
— Всего лишь задать вам несколько вопросов, — с улыбкой ответил де Пальма.
— Несколько вопросов! Во время нашей предыдущей встречи я едва не оказался в тюрьме.
Палестро просунул ноги в теплые поношенные домашние туфли, стоявшие рядом с его стулом.
Возле угла дома из-за поленницы высовывался ствол плохо спрятанного охотничьего ружья.
— Расскажите мне о Пьере Отране, — приказал де Пальма. Майор не был намерен щадить ученого.
— Он был моим другом, которого я очень любил. Горячим любителем и большим знатоком первобытной эпохи.
— И этот большой знаток украл у вас «Человека с оленьей головой»?
— Кто вам это сказал?
— Мой мизинец.
Палестро улыбнулся, показав желтые зубы, и ответил с высокомерием, которое не вязалось со всем его обликом:
— Ваш мизинец — полицейский информатор! Но у вас нет никаких доказательств.
— Хорошо. Тогда расскажите мне о «Человеке с оленьей головой».
— Мы обнаружили его недалеко отсюда. В слое, который по датировке относится к граветтской культуре. Я даже не успел составить описание. Не успел даже сфотографировать. Он был обнаружен и сразу украден.
— Сколько человек знали о его существовании?
— Кроме меня, двое — Пьер Отран и студент Жереми Пейе.
— Что стало с этим студентом?
— Откуда мне знать! Он не сделал себе карьеру в первобытной истории. Я ничего о нем не знаю. Полагаю, что он в каком-нибудь провинциальном городке преподает историю малолеткам, которым на нее более или менее наплевать.
— На каком уровне обучения он тогда был?
— Начал писать диссертацию. Я знаю, что он сдавал экзамены на диплом преподавателя коллежей и лицеев, и сдал успешно. Должно быть, попытался пройти конкурс на должность преподавателя какого-нибудь лицея.
Палестро не смел взглянуть в глаза Барону.
— Вы встречались с Жереми Пейе после этих раскопок?
— Честно говоря, нет.
— Вы подозревали, что это он украл у вас «Человека с оленьей головой»?
— Да. Но, как говорят на вашем жаргоне, этот след оказался ложным.
Де Пальма быстро перевел взгляд с бинокля на ружье.
— У вас неспокойно на душе, месье Палестро?
— Почему вы так говорите?
— Я вспомнил, что орлы, кажется, никогда не вьют гнезда возле поселков и тем более на таких утесах.
— Вы разбираетесь в орлах?
— Я их обожаю! У меня страсть к птицам!
Палестро пожал плечами. Барон подошел к ружью. Шестнадцатый калибр, заряжено двумя патронами с крупной дробью.
— Ну и ружье! Размером как старинный мушкетон. Вы охотитесь с ним на доисторических бизонов?
— Я боюсь.
— Чего или кого?
— Тома Отрана. Он убежал. Вы это прекрасно знаете!
Палестро огорченно посмотрел на свое оружие.
— Вы конфискуете его у меня?
— У меня нет никаких причин для этого: вы владеете им законно и находитесь у себя дома.
Полицейский снова зарядил ружье и положил его на прежнее место. Палестро боится прихода Тома Отрана потому, что был любовником его сестры, подумал он. Де Пальме нечем было успокоить ученого. Палестро мог закончить жизнь так же, как Кайоль. Он жил один, вдали от людей, среди заброшенных земель, полей лаванды и пустошей, поросших густым кустарником.
— Почему вы считаете, что Отран сердит на вас?
— Он очень ревновал сестру ко мне. Когда нам с Кристиной нужно было встретиться, мы всегда должны были прятаться от него. Так жить было очень трудно.
— Сестра его боялась?
— Да. Ей бы хотелось немного отдалиться от него. Но это было почти невозможно: он слишком хотел быть у нее единственным близким человеком.
— Нужно его понять. Он всю жизнь провел то в больнице, то с сестрой. Она — его единственная семья. Она была последним, что связывало его с жизнью.
Палестро снова сел и надел ремешок бинокля себе на шею. Над отрогами Альп стали сгущаться облака. Значит, скоро начнет падать снег.
— Вернемся к «Человеку с оленьей головой», — продолжил де Пальма. — Допрашивала ли полиция Пьера Отрана? Ведь украденный предмет стоит немалых денег.
— Его не успели допросить.
— Что вы хотите этим сказать?
— Через несколько месяцев он умер. Когда он уезжал с места раскопок, я не знал, что вижу его в последний раз.
— Как он умер?
— Мне сказали, что это был нелепый несчастный случай. Меняя лампочку, он попал под ток и неудачно упал со стула. Это меня очень удивляет!
— Почему?
— Вы когда-нибудь видели, чтобы инженер его уровня засунул пальцы в патрон лампочки?
— Почему бы и нет?
— Пьер был очень аккуратным и осторожным. Он был помешан на порядке. У него все было на своем месте.
— Вы хотите сказать, что он был убит?
— Именно так я и считаю.
— Объясните почему.
— Это всего лишь предположение.
Де Пальма вынул пачку сигарет и предложил старому ученому. Тот взял одну сигарету.
— Вы должны были иметь веские причины для такого предположения. Может быть, Кристина вам что-то говорила?
— Она мне говорила, что ее мать презирала ее отца настолько, что постоянно его унижала. Она боялась матери и часто мне говорила, что ее мать — опасный человек. Только отъезд Пьера Отрана с места раскопок заставил меня задуматься над этим — задним числом.
— Что вы хотите этим сказать?
