Галина Романова - В любви брода нет
— Да… — Сан Саныч нетерпеливо посмотрел на часы и с мольбой уставился на своего начальника. — Игорь Леонидович! Позвольте Михайлова взять, а!
— Это еще зачем? — неподдельно удивился тот.
— Как зачем?! У нас на руках похищенный ребенок. Его показания…
— Сколько лет ребенку-то?.. — недовольно проскрипел Коротков, дождался, пока Назаров виновато опустит голову, и пробормотал: — То-то же! Любой адвокат вас с его показаниями разнесет в пух и прах и пошлет знаешь куда!.. Вот почему надо было все по протоколу делать, Назаров! Мне ли тебя учить…
— Это я виноват, — вставил Саня Самойлов, поднимаясь со стула и виновато приглаживая короткий ершик волос. — Увидел мальчишку, связанного и с заклеенным ртом, чуть с ума не сошел. Сделал первое, что пришло в голову. А как бы вы поступили, Игорь Леонидович?! Ответьте мне, как старший товарищ, как отец, а не как законник! Что бы вы сделали в такой момент, когда Михайлов мог в любой момент явиться или тот, кто за ним следил?! Надо было вызывать понятых, ждать группу, протоколировать, а Данила должен был сидеть с заклеенным ртом и ждать?!
Коротков ничего не ответил, лишь многозначительно переглянулся с Назаровым и, озабоченно качнув головой, с одобрением пробормотал:
— Ванькин пацан! Вижу, что Ванькин! Ты не горячись, сынок. Все уже под контролем. Михайлова ждут у дома. Как только он явится и обнаружит пропажу, он постарается поспешить избавиться от женщины. Логично?
— А если нет?! Если не поспешит, решив, что она может умереть и без его помощи?! Что тогда?!
— Будем надеяться, Саня. Что нам еще остается?..
Глава 29
Степан сидел в собственной кухне, которую горделиво привык именовать столовой, растерянно смотрел в мерцающий глаз телевизора и лениво крошил печенье в тарелку. Сейчас к нему должна явиться Инга, не сказав ему по телефону, зачем именно. Но одно то, что она должна приехать, уже свидетельствовало о том, что дело дрянь.
Баловнев выпроводил жену к подруге. Отключил телефон и ждал. Ждал уже полчаса. Мысли, которые посещали его с момента звонка Инги, мало сказать, что были безрадостными. Они были черными и мрачными.
Что могло произойти? Ну, вот что могло произойти уже после того, как все закончилось?! Кто прокололся?!
Братец его, говнюк недоразвитый, подгадил? Так это бред все, вздор. Если бы не Назаров, никто и внимания не обратил бы на его приписку к сочинению. Но и Назарову ничего не удастся доказать, потому что Лешка скажет именно то, что ему будет велено, — пошутил он, и только…
Кто тогда?
Светка успела перед смертью выболтать? Тоже нереально. Она успела выболтать, но ведь не кому-нибудь, а лично ему. Ей же, дурехе, откуда было знать, что их встреча в баре была не случайна? Ее специально подстроили с тем, чтобы прощупать основательно, прежде чем решить, что конкретно с ней делать перед тем, как они залягут на грунт. Светка испытания не прошла. Слабовата оказалась. Но ведь ее-то больше нет. Значит, не она.
Кто?!
Степан обвел тяжелым взглядом свою столовую. Свою… Именно свою, о чем он мечтал большую часть жизни. Все было продумано только им. Придумывалось и создавалось с любовью и трепетом. Каждый гвоздь, каждый сантиметр этой комнаты, равно как и остальных, обсуждался строителями, дизайнерами с ним часами. И что же теперь… Все это променять на нары?!
Степана передернуло.
Куда угодно, но только не в тюрьму. Лучше смерть, наверное, чем туда.
Кто же… Какая мразь поломала ему жизнь?!
— Ванька, паскуда… — еле слышно обронила Инга бескровными губами, вваливаясь в его квартиру и захлопывая за собой тяжелую металлическую дверь.
— Что Ванька? Ты же сказала, что все под контролем, твою мать! Будто его ведет человек и решение этой проблемы — дело двух дней! Сбрехала, стерва?!
Честно говоря, он уже так свыкся с мыслью о том, что Ваньки больше нет, что успел позабыть о нем. Днем раньше, днем позже, но его не станет, чего тогда из-за него заморачиваться. А вон как оно вышло-то…
Инга сняла с себя невесомый плащик, сунула в рукав шарф и запоздало поинтересовалась:
— Твоя-то где?
— Нету, — зло отрезал Степан, буравя ее глазами. — А что, соскучилась?
— Да нет, я так. — Инга сняла с ног высоченные сапоги и пошла на свет в его столовую. — Чаю предложишь?
— Я сейчас тебе всего предложу, твою мать! — зарычал Степан, следуя за ней по пятам и старательно гоня прочь от себя скабрезные мысли на предмет ее обтянутой юбкой задницы. — Давай докладывай, что там твой воздыхатель натворил?
Инга с ответом не спешила. Обошла его столовую, потрогав каждый предмет и качнув на крючках почти каждую поварешку. Села у стойки на высокий табурет, красиво переплетя длинные ноги. Потянулась к пивной банке, звучно с дымком открыла ее и, лишь сделав несколько глотков, произнесла:
— Он их не убрал, представляешь!
— Кого?! — Степан почти физически ощутил, как бледность наползает на его лицо; омерзительная такая, мучнистая бледность, которая делала его схожим с покойником. — Кого не убрал?!
— Бабу и ее пацана. А мне уже задаток за квартиру внесли… — Инга допила пиво, со стуком поставила банку на хромированную стойку и повторила: — Он их не убрал, Степа.
— Верку Хитц??? Он ее оставил в живых??? Но зачем, господи??? Зачем??? — Ему вдруг стало совсем нечем дышать, а его красивая столовая — его, а не чья-нибудь — стремительно завертелась у него перед глазами. — Как ты об этом узнала?! Господи… Господи, что же делать теперь?! Как ты узнала?..
— Человек, которого я наняла, побывал у него на квартире. Ему это нужно было, чтобы все грамотно и правильно подготовить к несчастному случаю. Мы же договаривались, чтобы все выглядело как несчастный случай, ведь так?
— Ну да, как будто… — Степан ухватился за сердце и еле добрел до стула. Пристроился на нем кое-как, лег грудью на стол и простонал: — И что там?! Что он нашел в михайловской берлоге?
— А там пацан с заклеенным ртом и связанными руками сидит в кладовке без света, вот что там! — зло обронила Инга и грязно выругалась. — Сука! Что он о себе возомнил?!
— И дальше что? — Вид тюремных нар и параши так явственно возник у него перед глазами, что Баловнев снова застонал, ухватившись за левый бок. — Почему твой человек не убрал этого пацана?! Почему?!
— Кто ему за это платил, Степа?! Ты скажешь тоже! Он пошел осмотреть квартиру, наткнулся на мальчишку, тот к тому же спал как будто. И что, по-твоему, он должен был делать? Стрелять в него? И летел потом к чертям собачьим весь его заказ с несчастным случаем, так? Нет, он поступил верно. Он поспешил убраться оттуда и тут же позвонил мне. Доложил обстановку и, стребовав от меня дополнительной платы за форс-мажорные обстоятельства, уточнил план дальнейших действий. — Инга слезла с высокого табурета у стойки и развязной походкой от бедра направилась к Баловневу. — Ты чего такой кислый, Степа? Ну, не получилось с несчастным случаем, уберем эту мразь выстрелом в голову. Мой человек уже на крыше и ждет его возвращения. Я недавно с ним созванивалась, уточняла условия.
— И что дальше-то? — Степан болезненно скривился, в левый бок словно ввинчивали килограмм шурупов, в каждый дюйм его большого откормленного тела ввинчивали. Больно было так, что хоть вой или вызывай врача на дом.
— О-оо, ну ты как маленький, ей-богу! Ну что ты так завелся, Степа? Отстрелит Ваньке задницу, зайдет в квартиру и заберет оттуда пацана. Только и всего… Неприятно, конечно, что все так, но не смертельно же.
— Мы так не планировали! — плаксиво возразил Степан, продолжая корчиться от боли. — Это все неправильно, подозрительно и вообще…
— Это всего лишь слегка откорректированный план, Степа. Слегка… Вместо того, чтобы утонуть в ванне с иглой в вене, Ванька получит пулю в голову. И только-то!
— А мальчишка?
— А что мальчишка? Мальчишка уже давно должен был быть мертвым, — фыркнула Инга и добавила, холодно при этом улыбнувшись: — Придется просто исправить еще и это упущение, и только-то!
— А мать его где? Откуда нам знать, что мать где-нибудь не выплывет? — Ее слова, может, и были мерзкими и циничными, но, как ни странно, действовали на него умиротворяюще.
Степан мало-помалу начал успокаиваться. Боль отпустила. Самообладание возвращалось. Когда Инга становилась такой вот расчетливой и трезвой, можно было оставаться спокойным и за себя, и за дело. Она все сделает как надо, она не подведет. Да ему и надеяться-то теперь больше не на кого. Только на нее.
— А что касается матери этого маленького ублюдка… Думаю, что знаю, где он может ее прятать. — Инга подошла к Степану вплотную, ухватила его голову обеими руками и, приблизив свои губы к его, с жадностью спросила: — Так что?.. Пока твоей нет, может, обновим твою барную стойку? Не пропадать же вечеру, Степа….
