Валерия Вербинина - Сиреневый ветер Парижа

Макс говорил, взмахивая рукой в такт своим словам. Глаза его сверкали, лицо горело. И ведь нельзя сказать, что он во всем был совершенно не прав; но, как и все искусные ораторы, он умел ловко смешивать факты и свои личные пристрастия, а при случае — подменять понятия. Меня, во всяком случае, он не убедил.

– А Китай? — спросила я. — Что будет с Китаем после Третьей мировой?

– Да, Китай — это проблема, — рассеянно ответил он. — Полтора миллиарда человек — это, конечно, сила, но у них нет нефти. Не исключаю, впрочем, что они просто-напросто захватят вас, когда вы окончательно ослабеете. — Он пристально посмотрел на меня. — Все-таки я был прав, когда решил с вами побеседовать до того, как избавиться от вас. Вы очень хорошая собеседница, но, боюсь, мое время подходит к концу… да и ваше тоже, — добавил он, поднимаясь с места. — Эй, Рио! Забирай ее, она твоя.

Дверь приоткрылась, и на пороге показался человек с пистолетом.

– Вы меня убьете? — спросила я. К моему удивлению, голос мой не дрожал.

– Это будет уроком остальным, — проговорил этот странный и страшный человек. — Вы сами виноваты. — Он оглядел меня и улыбнулся. — Забавно: сейчас, когда вы смотрите на меня, вы и впрямь похожи на Веронику Ферреро. Когда она хотела кого-то убить, у нее всегда становился такой же взгляд.

– Кончай трепаться, — донесся от двери хрипловатый голос, выговаривавший слова не по-французски твердо.

Мы оба повернули головы, как по команде.

В дверях стояла Вероника Ферреро.

Глава тридцать восьмая

Тишь такая, что слышно, как мышь усы причесывает.

В мгновение ока я оказалась на ногах. Макс сунул руку в карман, но Вероника угрожающе качнула пистолетом. Это было то самое оружие, которое она мне подбросила и которое я оставила на груди убитого Дитриха.

– Только без глупостей, — сказала она.

Макс медленно опустил руку и весь подобрался. В его глазах заиграли нехорошие огоньки.

– Как ты…

– Об охране можешь не волноваться, — сказала Вероника. — Они далеко и тебе не помогут.

– Как ты меня нашла? — спросил Принц.

– Ты же сам мне рассказал про эту яхту, — ответил мой двойник. — Помнишь? Когда-то ты хотел вообще назвать ее в мою честь.

– В самом деле? — бесстрастно уронил Принц. — Да, теперь я что-то такое припоминаю.

Вероника тем временем оглядела меня и тихо вздохнула.

– Идиот ты, идиот, — произнесла она без всякой интонации. — Зачем ты притащил ее сюда?

– Это не твое дело, — холодно отозвался Макс.

– Если бы ты был таким умным, каким себе кажешься, — ехидно заметила его бывшая подруга, — ты бы сразу же понял, почему Саразен отпустил ее без всякого сопровождения. Он знал, что ты захочешь с ней поквитаться, и наверняка посадил на нее маячок. Да, да, ловля на живца — это любимый метод этого мерзавца. Тебе подбросили приманку, и ты на нее клюнул. Так что теперь он точно знает, где ты.

Макс дернул щекой и исподлобья покосился на меня.

– Саразен ничего не сможет мне сделать, — сказал он. — Я нахожусь вне французских территориальных вод.

– И что? Думаешь, это тебя спасет, когда прилетят самолеты с бомбами? Кому ты будешь жаловаться — Страсбургскому суду? А может, Гаагскому трибуналу, а? Если сигнал с маячка уже дошел до спутника, французские истребители сотрут твою яхту в порошок!

Выйдя из себя, Макс разразился бранью, причем по меньшей мере три четверти слов были мне незнакомы.

– Я убью ее! — закричал он, потрясая кулаками.

– Нет, — спокойно возразила Вероника, — это сделаю я. А ты уходи с яхты.

Мне показалось, что Макс остолбенел.

– Что? — переспросил он, не веря своим ушам.

– Я не собираюсь тебя убивать, — проговорила Вероника, чеканя слова и не сводя с меня тяжелого взгляда. — Мне нужна только она. Забирай всех своих и плыви как можно дальше. Самолеты могут появиться в любую минуту.

Макс, однако, все еще не мог прийти в себя от изумления.

– Ты это серьезно? — спросил он недоверчиво.

– Серьезнее не бывает. — Губы Вероники тронула улыбка. — Посуди сам: сколько раз, находясь здесь, я уже могла тебя убить?

Макс бросил на нее быстрый взгляд и шагнул к двери, но неожиданно остановился.

– За что ты хочешь ее убить? Не за Дитриха ли Бергера случайно?

Вероника Ферреро вскинула голову.

– Это тебя не касается, — процедила она. — Не забудь: у тебя очень мало времени. Может, его и вовсе нет.

Макс подошел к двери и обернулся.

– Откуда ты узнала о самолетах?

– От журналиста. Его зовут, вернее, звали Артюр Боннар, — сказала Вероника с усмешкой. — Я его навестила, и он мне все выложил как миленький.

– Ты его убила? — спросил Макс.

– Один раз он меня выдал, — проговорила Вероника спокойно. — Этот должок так и остался за ним. Но, прежде чем разделаться, я сначала с ним потолковала. Ты не поверишь, каким осведомленным человеком он был… А ты? Кто тебе сдал девчонку?

– Лероке, помощник Саразена, — буркнул Макс. — Я купил его со всеми потрохами.

Вероника неприятно усмехнулась.

– И снова дурак, — уронила она. — Лероке, безусловно предан своему шефу. Если он кого-то продал, то только по приказу самого Саразена. Тебя подставили, как младенца. — Она махнула пистолетом. — Ладно. Убирайся отсюда.

– А ты? — спросил Макс. — Что будет с тобой?

– Обо мне не беспокойся, — сказала Вероника. — Я не стану задерживаться дольше, чем это нужно. — Она вскинула пистолет.

В голове моей сделалось пусто, как в пересохшем колодце. Надо было бежать, сопротивляться, сражаться за свою жизнь, но я не могла пошевелить даже пальцем.

Грянул выстрел, и стекло иллюминатора разлетелось на мелкие осколки. Вероника Ферреро хрипло вскрикнула и схватилась за лицо. Между пальцами показалась кровь. Почти сразу же вслед за этим раздался мощный взрыв. Пол подпрыгнул у меня под ногами. Картина Рембрандта на стене закачалась.

– Они уже здесь! — яростно прокричал Макс и бросился наружу.

Едва он ступил за порог, прогремел второй взрыв. Получалось, что все удерут, а я зажарюсь живьем на этой яхте. Интересно, каким образом Саразен ухитрился поместить на мне маячок? И тут я вспомнила про хирургов, подозрительно долго возившихся с моим раненым плечом. Вот оно что! Какая же все-таки сволочь этот Саразен!

Снаружи раздавалась ожесточенная стрельба. Криков чаек больше не было слышно. Вероника Ферреро лежала без движения, по лицу ее текла кровь. Спотыкаясь на пляшущем полу, я бросилась к ней, чтобы подобрать пистолет, но тут дверь распахнулась, и на пороге возникли двое бандитов с короткоствольными автоматами.

Я не успела даже испугаться. Пули прострелили диванные подушки, и из них струйками полились белые перья, а я уже оказалась у двери, ведущей в смежную каюту. Здесь на стене висел изумительный Ренуар. Положительно, Макс понимал толк в искусстве.

Но у меня не было времени любоваться картинами. Смерть мчалась за мной по пятам. Когда я добежала до следующей двери, очередной взрыв сотряс злополучный корабль сверху донизу. Во все стороны полетели доски обшивки, стекло, металлические крепления. Я упала, не удержавшись на ногах, и напоролась рукой на здоровенный кусок стекла. Кровь хлынула ручьем. До моих ушей долетели дикие крики — похоже, очередная бомба нанесла моим преследователям еще больше вреда, чем мне.

Палуба качалась у меня под ногами. Собрав все силы, я поднялась и проскочила в следующую дверь. Еще четыре или пять кают остались позади, но я боялась останавливаться, хотя и чувствовала, что вот-вот запутаюсь. Яхта была огромной, и, хотя половину ее успешно разбомбили с воздуха, от этого план ее не стал более понятным.

Подхватив раненую руку, которая висела как плеть и стала страшно тяжелой, я искала выход. За одной дверью обнаружилась ванная комната. Не могу поручиться, но, насколько я могу судить, краны в ней были сделаны из чистого золота. Я с досадой захлопнула дверь и устремилась в другую. Через несколько шагов я наткнулась на труп. Должно быть, это был просто слуга, потому что никакого оружия при нем не оказалось.

Каюта, каюта, затем еще одна, где телевизор лежал на полу, вдавив в него свой стеклянный глаз. На стене висели кинжалы в ножнах и без. Я взяла себе один экспонат с тонким и прямым клинком. Это, конечно, было хуже, чем пушка, но все же лучше, чем ничего. «Спасибо мирозданию за то, что есть», — как сказала перезрелая принцесса, встретив мальчика с пальчик.

Надо было выбираться отсюда, и я двинулась дальше. В следующей каюте, вероятно, было что-то вроде столовой. На столе лежали апельсины и бананы. Один апельсин был почти очищен от кожуры.

Через мгновение он волчком закрутился по столу, пробитый пулей. Я бросила взгляд через плечо, увидела на пороге Веронику Ферреро с искаженным злобой лицом и, не раздумывая, рванула дальше.