Валерия Вербинина - Девушка с синими гортензиями
– Зачем ты живешь так высоко? – спросила она как-то у своего любовника. – По-моему, у тебя достаточно денег, чтобы жить в бельэтаже.
Вместо ответа молодой человек подвел ее к окну и показал на доме напротив, высоко над улицей, фигуру рыцаря с мечом, которую почти не было видно с тротуара.
– Мне понравился этот рыцарь, – объяснил Александр.
Жинетта вгляделась в статую и заулыбалась. Не удержавшись, Александр погладил ее по голове, и тут с его любовницей произошла мгновенная перемена. Она сбросила с себя его руку и отскочила назад.
– Не смей меня гладить по голове! – крикнула она, топая ногой. – Никогда, слышишь?
– Что на тебя нашло? – поразился Александр.
– И не смей предлагать мне конфеты! – кричала она, не слыша его. – Ненавижу конфеты!
Жинетта опустилась на диван и разрыдалась. Александр сел рядом, обнял ее, стал успокаивать. Но, слово за слово, вытянул из нее правду о прошлом – о публичном доме, где заправляла ее мать, и первых клиентах, которые приносили ей конфеты и гладили по головке – манера, которую она с тех пор ненавидела.
– У меня есть старший брат, – сказал Александр. – Сводный. – Жинетта всхлипнула и подняла на него большие глаза, в которых стояли слезы. – Как-то раз в детстве слуги подучили его сказать мне, что я ему чужой. Просто он был законный, а я был… ну… незаконнорожденный. И знаешь, я ведь до сих пор его не простил. – Молодой человек вытер слезы с ее щек. – Ты больше не плачешь? – Она мотнула головой. – Вот и хорошо. Я не хочу, чтобы ты плакала.
На другой день в театре Жюли обратила внимание, что ее подруга как-то необычно тиха и даже не притрагивается к кокаину.
– О чем задумалась? – спросила костюмерша.
– Да так… – Жинетта вздохнула. – Знаешь, как бывает… Узнаешь мужчин, понимаешь, что чудес не бывает, думаешь, что теперь можешь рассчитывать только на какую-нибудь жабу… которую целуй не целуй – она все равно никаким царевичем не станет… а тут раз – и попадается прекрасный принц.
Она увидела лицо Жюли, рассердилась, что выдала себя, зевнула и небрежно спросила:
– Какова фраза? Это я из пьесы!
– О, – с облегчением протянула Жюли. – А я думала, ты это всерьез!
– Как, кстати, твоя жаба? – деловито спросила Жинетта. – Еще не надумала делать тебе предложение?
– Он очень хороший человек, – сказала Жюли несмело. – Но его семья… Они такие… очень придирчивые… Все говорят о своих предках, о чести, о незапятнанном имени де Сертан и прочем. А я-то кто? Всего лишь обычная костюмерша.
В дверь внесли корзину с синими гортензиями.
– Еще одна, – пожала плечами Жинетта. – Наверняка от Рейнольдса.
– Как у тебя с ним?
– Никак. Грозится меня осчастливить, если я рожу ему ребенка. А самому уже за пятьдесят.
– Так за чем же дело стало? – Жюли улыбнулась. – Позови на помощь своего суфлера… или еще кого-нибудь.
В дверь постучали, и через минуту на пороге показался высокий малый с замкнутым лицом, который нес охапку орхидей. Жинетта повернулась на стуле, увидела лицо разносчика цветов и от неожиданности выронила серебряную крышечку, которую держала в руке.
– Цветы от сына английского герцога для мадемуазель Лантельм, – сказал Александр, ничуть не смущаясь. – Тут письмо, на которое мне велено дожидаться ответа.
– Жюли, – обратилась к костюмерше Жинетта, – пойди-ка посмотри, не ушел ли еще автор пьесы. Я хочу попросить его изменить в роли пару фраз.
И, едва за подругой закрылась дверь, актриса повисла на шее у любовника.
– Что ты тут делаешь? – шепнула она между поцелуями.
– Разношу цветы, – ответил Александр. – А что у тебя белое возле носа?
Жинетта отстранилась.
– Только не начинай… – попросила она, глядя на него взглядом, который она про себя характеризовала как «томно-роковой». – Сколько же ты потратил на орхидеи?
Александру не понравилось то, как поспешно она переменила тему. Но тут вернулась Жюли, и он решил, что объяснится с Жинеттой потом.
– Ответ, – напомнил «разносчик цветов».
Актриса развернула записку, увидела слова: «Ты придешь ко мне вечером?», нацарапала «Да» и отдала ему.
– Вручите сыну герцога в собственные руки, – жеманно проговорила она. И тут же испортила все, завлекательно хихикнув, так что Жюли поглядела на нее с удивлением.
Вечером на улице Кардине они поругались. Жинетта разбила вазу и несколько тарелок, накричала Александру в лицо обидных слов и порывалась уйти, но любовник ее не отпустил. Он не выносил саморазрушения, не видел в наркотиках ничего хорошего и также понимал, что если отпустит Жинетту, та покатится по наклонной плоскости, и тогда уже ее никто не спасет.
И все-таки Александр вырвал у нее обещание, что она больше не будет принимать кокаин – вырвал, не надеясь на то, что легкомысленная актриса сдержит свое слово. И в следующий раз она действительно приехала к нему совершенно не к себе, несла вздор и глупо смеялась. Тогда Александр решил пойти другим путем. Он разузнал у шофера, кто приносит Жинетте кокаин, и пожелал разобраться с теми людьми по-своему.
…Бах! Дверь распахивается, разъяренная Жинетта вихрем влетает в комнату:
– Как ты посмел? Кто тебя просил?
Она накинулась на него и стала колотить кулачками в грудь.
– Я тебя ненавижу, ненавижу, ненавижу! И тебя, и твою мышь, и твою конуру… Почему ты думаешь, что можешь распоряжаться моей жизнью, а?
– Это что, по-твоему, жизнь?
– Как ты мог избить моих друзей?! – кричала Жинетта, не слушая его. – Я… я подобрала тебя на улице, и вот как ты меня отблагодарил! Ты вообще ничего обо мне не знаешь, ничего! Истукан! Олух!
Александр, которому надоело, что она колотит его, словно пыльный ковер, взял ее за запястья и сжал их. Жинетта попыталась вырваться и в сердцах стукнула его лбом в грудь.
– Отпусти меня! Дурак!
Актриса умудрилась вывернуть одну руку и вцепилась ему ногтями в ладонь. Александр расхохотался и упал на диван, увлекая Жинетту за собой.
– Ай! Пусти меня! Пусти, кому говорят! Ну Александр!
Ночью она сонно спросила:
– Ты уже получил приглашение к префекту?
Александр повернул голову:
– Получил. Это что, твоих рук дело? То-то я удивился…
Она торжествующе хмыкнула и отвернулась, скрывая улыбку. По правде говоря, мысль лишний раз засветиться в газетах на вручении наград тем, кто спасал людей при наводнении, подал ей Рейнольдс. И, раз уж она будет вручать награды вместе с префектом, Жинетта попросила Жожо за одного англичанина. «Ну, ты понимаешь, Жюли к нему неравнодушна…»
В ратуше собралось множество народу. Смущенные лица пожарных, матросов и простых рабочих, новенькие костюмы, которые сидят на их обладателях не слишком удачно, и среди них – он, Александр Тамарин, доброволец. Тут же – множество журналистов и фотографов. Торжественная речь, бюст Марианны кисло поглядывает на разношерстную толпу, развевается французский триколор… Помощники префекта выстраивают народ в шеренгу строго по списку.
– Мсье Таллек… А, вы здесь? Прекрасно. Мсье Тамарин… сюда!
Префект идет вдоль ряда в сопровождении хорошенькой пышноволосой мадемуазель Лантельм, увешанной жемчугами. Помощник несет коробки с дешевыми медными медальками: «За помощь при устранении последствий наводнения 1910 г.»
– Мсье Таллек… очень, очень рад!
Префект пожимает руку соседу Александра, а мадемуазель Лантельм уже достала из коробочки медаль и вешает ее на своего любовника, блестя глазами. Эта маленькая сцена, смысл которой доступен только им двоим, будоражит ее инстинкт актрисы. Она наслаждается их общей тайной, и унылый, жилистый мсье Таллек смотрит на ее улыбку, на ее жемчуга и вздыхает.
– Анри! – кричит мадемуазель Лантельм фотографу. – Снимите нас, пожалуйста… на память об этом знаменательном событии!
И вот она уже встала в ряд и взяла Александра под руку, с готовностью улыбаясь в объектив. Фото среди прочих напечатает «Пти Паризьен», а потом оно попадет на открытки, которые разойдутся по самым разным уголкам света. И одной из них будет та, которую он хранит в ящике своего стола – маленький кусочек бумаги, который запечатлел момент его счастья…
Глава 4
Продавец счастья
Однажды ночью она пришла к нему вся растерзанная, со следами кровоподтеков на лице. Александр растерялся – такой он ее никогда не видел.
– Что случилось? Кто тебя побил? Рейнольдс?
Жинетта замотала головой. Она стояла, покачиваясь на каблуках, и смотрела на него с какой-то жалостью, от которой ему становилось не по себе.
– Я пила шампа… ик… шам-пан-ское… – проговорила она нараспев.
Александр глядел на нее, не понимая. Жинетта вздохнула. «Дурра, надо было проститься по телефону, так проще…» Она опустила глаза и увидела на пальце сверкающее кольцо, которое всего несколько часов назад подарил ей Рейнольдс в знак их помолвки.
Дожала-таки! Добилась своего! И Париж будет у ее ног, да, черт побери! Потому что деньги, помноженные на талант, могут все. Ее талант и его деньги… И неважно, что эта дикая кошка, другая любовница Рейнольдса, подстерегла ее и попыталась вцепиться ей в лицо. Она проиграла, проиграла! А Жинетта наконец-то сорвала главный куш…
