Валерия Вербинина - Ветреное сердце Femme Fatale
Пришли туда, девочка какая-то нам указала флигель, постучали… Открыл нам Харитонов. Пьяный… но не то чтобы слишком. Лида попросила разрешения поговорить. Сидели мы в гостиной, тут входит мадам и этак надменно спрашивает, что нам надо. А Лида не удержалась и выложила все, одним махом… Стала умолять, чтобы та билет ей отдала, мол, у нее дети, как же так?.. И вообще билет ее, Илья не имел никакого права… Как только дама узнала, что билет выиграл 75 тысяч, глазенки-то у нее так и засверкали… Простите, говорит, но билет мой. Лида в слезы, а та знай себе посмеивается. Офицер предложил гнать нас в шею, мол, нечего тут нищим делать. И тут на меня что-то нашло… Я схватил первое, что под руку попало, и ударил его… по голове… от злости. Я не хотел его убивать, просто… просто не выдержал я. Он упал. Лебедкина начала визжать, рванулась к двери – и тут Лида кинулась на нее и вцепилась ей в горло. Та извивается, хрипит, а Лида знай себе пальцы стискивает крепче. Удавила ее, в общем. Офицер пополз к двери, он только ранен был… И Лида мне сказала… нет, я сам решил… В общем, добил я его.
Следователь быстро вскинул глаза на сидящего напротив человека, но ничего не сказал. Конечно, Ночкин будет изо всех сил выгораживать сестру… Только это им не поможет.
– Потом мы все обыскали, нашли билет. Лида говорит: надо бежать. А я говорю, что так нельзя: убийство обнаружат, нас начнут подозревать… да и про Илью в их компании знали, что он заглядывался на Лебедкину. Подумают – убийство на почве ревности, а тут еще выигрыш всплывет, мало ли что… Надо, говорю, тела уничтожить, а всем сказать, что они уехали. Лида подумала – и согласилась. Для начала мы их спрятали в чулан, выглянули во двор – вроде никто нас не видел – и ушли. На другой день я отпросился на работе, взял знакомого кучера и попросил помочь перевезти вещи одной знакомой. Мол, она будет жить у нас на даче, решила сейчас прямо переехать. Он согласился…
– Как кучера зовут?
– Артемьев.
– Дача ваша или сестры?
– Дача нашей тетки, но она сейчас в Нижнем Новгороде, если вам угодно знать… Она нам говорила, что мы всегда можем приезжать, если захотим. Ну, я и решил, что это… удобное место.
– Продолжайте.
– Приехали мы на Грачевку, а там дворник по двору шатается… У меня душа в пятки. Но я ему все объяснил, предложил заплатить за квартиру… хорошо, что у меня деньги были, я жалованье недавно получил… В общем, он ничего не заподозрил. Мы открыли дверь, Лида пошла затирать следы крови, а я стал носить вещи.
– Как вы вынесли трупы?
– Харитонова я завернул в матрас и прямо так и вынес… А женщину в простыни замотал и сверху бельем закидал. Потом еще раз осмотрелись как следует, убедились, что никаких следов не оставили, дворнику дали гривенник и уехали на дачу.
– Что было дальше? – спросил следователь.
– Дальше? Ну… – Ночкин глубоко вздохнул. – Я хотел сжечь трупы, но оказалось… Оказалось, что они не горят. То есть горят, но плохо… Тогда Лида… то есть я придумал, что можно их разрезать на части и развезти в разные стороны. Я же контролер на железной дороге, ездил туда-сюда. Мне это просто – вышел на станции, нашел укромное место и зарыл… или там, на свалку выбросил, возле которой собаки бродят… Кому в голову придет?
– И что, все было так просто? – прищурился следователь.
– Просто? Да нет, сударь… Илья, как только узнал, что дама сердца куда-то уехала, заволновался… Лида ему наплела, что та нашла себе очень богатого покровителя, а билет вернула ей, но он, по-моему, не поверил. Да и я бы тоже не поверил, наверное. Лида все планы строила, как они заживут славно, когда деньги получат, а он… Все бегал и выспрашивал, нет ли вестей от Юлии Ларионовны. Потом чемодан… да… Все было хорошо, пока я не перепутал багаж. На одной станции нашел я укромное место, открываю чемодан – а там чужие вещи… Чуть я не умер тогда от ужаса. Стал газеты читать, хотел понять, к кому мой чемодан попал, и все мне чудилось, что полицейские за мной пришли и на пороге стоят. Лида тоже вся извелась… Но чемодан нигде не объявлялся, и сестра сказала… то есть я подумал, что тот, у кого он оказался, испугался, не захотел скандала и избавился от частей тел. К тому же я осторожным был: когда заворачивал их в тряпки, следил, чтобы на тех нигде никаких меток, ничего… И чемодан был не наш, а того офицера, по-моему, и на нем тоже никаких отметок не было… Наконец Лида заставила Илью предъявить билет, и вроде все было хорошо, им должны были дать 75 тысяч. Это ж такие деньги, боже мой! Всю жизнь можно прожить и ни о чем не заботиться. Илья вроде тоже успокоился, хоть и продолжал справки наводить, куда его дама делась. И тут… и тут… я даже подумать не мог…
Наступило молчание. Только следователь, сгорбившись над столом, быстро водил пером по бумаге.
– Скажите, – несмело спросил Ночкин, – как вы нас все-таки нашли? Мы же были такими осторожными… были уверены, что все предусмотрели…
– Сюртук, – коротко ответил следователь. – Вы сорвали метки с простынь, но о сюртуке забыли. И вообще, как говорит госпожа баронесса Корф, все предусмотреть невозможно. – И он стал заканчивать протокол.
3
– Странно, как в жизни все связано, – задумчиво произнес Антоша.
За окном поезда бежали поля, на телеграфных проводах сидели воробьи. Амалия, Антоша и дядя Казимир возвращались в Синюю долину. Пан Браницкий забился в уголок дивана и блаженно посапывал, а Амалия и ее рыжий спутник вполголоса беседовали.
– Если бы вы не искали того человека, Домбровского, – продолжал Антоша, глядя в окно, – вы бы не узнали, что он живет у портного по фамилии Ферье. И в случае, даже если бы прочитали надпись на метке с сюртука, вы бы не знали, где того портного искать. Получается, все зависит от случайности? Ведь, если бы не портной, мы бы так и не поняли, чьи части тела находятся в том чемодане.
– Вся жизнь состоит из случайностей, – улыбнулась Амалия. – Однако не стоит придавать им слишком большое значение. Если бы я не справилась с этим делом, то передала бы его полиции, и уж они рано или поздно выяснили бы, чья метка и где живет портной, который ее изготовил.
– Да, но прошло бы время, – возразил Антоша. – И Белоголовцевы получили бы уже свои 75 тысяч и, к примеру, успели бы скрыться за границу.
– Откуда их бы все равно вернули в Россию, – отозвалась Амалия. – У нас со многими странами действуют договоры о выдаче преступников.
– Ну… – Антоша на мгновение задумался. – Они могли бы уехать куда-нибудь совсем далеко… В Австралию, например. Или в Южную Америку…
Амалия попыталась представить себе жену Белоголовцева в Южной Америке, и надо признаться, ей не удалось, даже несмотря на то, что с воображением у баронессы Корф все было в полном порядке.
– Только в книгах люди с легкостью переезжают навсегда в чужую страну, – возразила Амалия. – А в жизни – это очень ответственное решение. И способны на него далеко не все. – Она поморщилась. – Жаль, конечно, что пришлось разочаровать моего друга из столичного сыска. Он-то считал, что в деле замешаны фальшивомонетчики, а в действительности оказалось обыкновенное убийство из-за денег.
Антоше не понравились слова «обыкновенное убийство», за которыми, если верить его спутнице, могли скрываться разве что меркантильные интересы. В книгах, подумал он, все гораздо интереснее, люди гибнут там из-за любви или, на худой конец, из-за мести злокозненного врага. И Амалия, глядя, как недовольно морщит свой курносый нос юноша, невольно улыбнулась.
– А теперь вы чем намерены заняться? – спросил Антоша.
– Делом, которое не успела закончить, – ответила баронесса.
– Убийством Натальи Георгиевны?
Казимир тихо всхрапнул во сне и повернулся поудобнее, едва не спихнув Антошу с дивана. За последние дни дядя Амалии пережил столько треволнений, что теперь отдых без трупов и без отрезанных частей оных был для него настоящим счастьем.
– Да, – ответила Амалия на вопрос Антоши.
– Значит, вы не думаете, что ее убил Егор Галактионович?
– Нет, – ответила Амалия. – Он бы не дотащил труп от дома Пенковских до болота. У него нет ни лошади, ни телеги, ничего, а ведь расстояние там отнюдь не малое. Думаю, на самом деле произошло умышленное убийство, и, возможно, участвовал в нем не один человек. Так или иначе, для преступника было важно, дабы никто не понял, что жену Севастьянова убили. Почему? Возможно, потому, что следствие обязательно обратило бы внимание на другое убийство, которое случилось в тех краях примерно в то же время. Его, кстати, тоже пытались скрыть – недаром же к телу несчастного были привязаны камни, а его лицо изувечили… А потом в городе появилась Любовь Осиповна, которую саму считали мертвой, и в разговоре она обмолвилась, что знает, где находится Наталья Георгиевна… Столь пустяковое замечание и решило ее судьбу.
– Что вы обо всем этом думаете? – отважился спросить Антоша. – Кто же был тот неизвестный и почему убили жену Степана Александровича?
