Лиана Мориарти - Большая маленькая ложь
— Правильно, — сказала Джейн, хотя фактически, чтобы не сомневаться, следовало бы заглянуть в Интернет.
Вполне возможно, что Амабелла уже сейчас умнее ее.
— К тому же там будет одиноко, — немного помолчав, добавила Амабелла.
Почему смышленая девчушка вроде Амабеллы не говорит правды? Если это Зигги, почему бы ей просто не сказать об этом? Почему не нажаловаться на него? Это так странно. Дети обычно любят ябедничать.
— Милая, ты ведь знаешь, что я мама Зигги, да? — спросила Джейн, и Амабелла с готовностью кивнула. — Зигги обижает тебя? Потому что, если да, я хочу об этом знать и обещаю тебе, что он никогда больше не станет этого делать.
Глаза Амабеллы моментально наполнились слезами, нижняя губа задрожала. Она уронила голову.
— Амабелла, это был Зигги? — напрямик спросила Джейн.
Девочка произнесла что-то, чего Джейн не расслышала.
— Что ты сказала?
— Это не был… — начала Амабелла, но потом ее лицо сморщилось. Она заплакала всерьез.
— Это не был Зигги? — в порыве отчаянной надежды спросила Джейн. Ей захотелось встряхнуть Амабеллу, потребовать, чтобы ребенок сказал правду. — Ты сказала, это был не он?
— Амабелла! Амабелла, детка! — У края площадки стояла Харпер с коробкой апельсинов для столовой. Вокруг ее шеи был туго завязан белый шарф, и создавалось впечатление, что ее душат. Впечатление усиливалось от того, что ее длинное, обвисшее лицо побагровело от злости. — В чем дело? — Она плюхнула коробку себе под ноги и направилась к ним по песку. — Амабелла! — позвала она. — Что происходит?
Харпер как будто не замечала Джейн или принимала ее за ребенка.
— Все в порядке, Харпер, — холодно произнесла Джейн. Обняв одной рукой Амабеллу, она указала на место за спиной Харпер. — Ваши апельсины разбежались.
Черепаший уголок размещался на небольшом пригорке, и коробка Харпер опрокинулась набок. Водопад из апельсинов низвергся по игровой площадке к тому месту, где Стью, сидя у стены с морскими звездами, слушал, как читает другой ребенок.
Харпер не сводила глаз с Амабеллы, продолжая нарочито игнорировать Джейн, и это могло бы вызвать смех, если бы не было таким оскорбительным.
— Пойдем со мной, Амабелла, — протягивая ей руку, сказала Харпер.
Амабелла шмыгнула носом. Сопли текли у нее из носа прямо в рот, как это часто бывает у детей. Вид у девочки был не слишком привлекательный.
— Я пока еще здесь, Харпер! — воскликнула Джейн, вытаскивая из кармана жакета пачку носовых платков. Это возмутительно. Останься она с Амабеллой на минуту подольше, и ей удалось бы вытянуть из нее важную информацию. Джейн поднесла платок к носу девочки. — Высморкайся, Амабелла.
Амабелла послушно высморкалась. Харпер наконец взглянула на Джейн:
— Вы явно ее расстроили! Что вы ей говорили?
— Ничего! — в ярости ответила Джейн, и чувство вины от желания встряхнуть девочку лишь усилило ее злость. — Почему бы вам не пойти и не собрать еще подписей для вашей омерзительной петиции?
Голос Харпер поднялся до крика.
— О да, хорошая идея, и оставить вас здесь, чтобы вы продолжали наезжать на беззащитную малышку! Какая мать, такой и сын!
Джейн встала с черепахи и пнула ногой песок, с трудом удержавшись, чтобы не швырнуть его в лицо Харпер.
— Не смейте говорить о моем сыне!
— А вы не пинайте меня! — проорала Харпер.
— Я вас не пинала! — проорала Джейн в ответ, удивляясь силе своего голоса.
— Какого лешего!..
Это был Стью, одетый в голубой комбинезон водопроводчика. Он прижимал к себе пригоршню апельсинов, подобранных на площадке. Рядом с ним стоял маленький мальчик, с которым они вместе читали. Мальчик держал по апельсину в каждой руке и огромными, как блюдца, глазами, смотрел на двух орущих матерей.
В этот момент раздался пронзительный вопль. Кэрол Куигли, которая с флаконом моющего средства в руке спешила из музыкального класса, споткнулась об апельсин и сильно шмякнулась задом об землю.
* * *Кэрол. По сути дела, я сильно ушибла копчик.
Глава 51
Габриэль. А еще я слышала, что Харпер обвиняет Джейн в нападении на нее в Черепашьем уголке, но это представляется маловероятным.
Стью. Харпер держалась запальчиво, как настоящая мегера. Не похоже было, что на нее напали. Ну, не знаю. Я как раз получил вызов по поводу прорыва водопровода. У меня не было времени разбираться с двумя мамашами, устроившими потасовку на детской площадке.
Теа. И тогда родители решили обратиться в отдел образования.
Джонатан. Что, очевидно, привело в шок миссис Липман. По-моему, у нее к тому же был день рождения. Бедная женщина.
Миссис Липман. Повторю снова: мы не могли исключить Зигги Чепмена. Единственный раз, когда его обвинили в плохом поведении, был в ознакомительный день, когда он даже не был еще учеником. После этого просто стали появляться домыслы родителей. Понятия не имею, что произошло в мой день рождения. Это не имеет к делу никакого отношения.
Мисс Барнс. Те родители просто ненормальные. Как мы могли исключить Зигги? Он был образцовым учеником. Никаких проблем с поведением. Я ни разу не сажала его на «стул для провинившихся». Фактически не могу вспомнить, чтобы я ставила ему красную точку! И он определенно никогда не получал желтой карточки. Не говоря уже о белой.
* * *За день до вечера викторин
По пятницам Мадлен работала, и это означало, что она чаще всего пропускала утренние школьные собрания. Если один из детей участвовал в представлении или получал награду, то в школе появлялся Эд. Сегодня, однако, Хлоя уговорила Мадлен прийти, потому что подготовительный класс собирался декламировать «Зубной врач и Крокодил» и Хлоя должна была самостоятельно произнести одну строчку.
Кроме того, класс Фреда впервые должен был играть на блок-флейтах. Они собирались сыграть для миссис Липман «С днем рождения!». По школе ходили слухи, что миссис Липман исполняется шестьдесят, но никто не знал наверняка.
Мадлен решила пойти на собрание, а потом остаться на работе подольше в понедельник вечером. Обычно она так не делала, потому что возила Абигейл на баскетбольные занятия, а Эд в это время отвозил малышей на занятия по плаванию.
— Вероятно, Абигейл не надо больше ходить на тренировки по баскетболу, — сказала она Эду, когда они вышли из машины со стаканчиками кофе в руках. Отправив детей в школу, они заскочили в «Блю блюз», где Том получал сумасшедший доход от родителей школы Пирриви, которым необходим был кофеин, для того чтобы выдержать исполнение на блок-флейтах на школьном собрании. — Может быть, теперь ее тренирует Натан.
Эд сдержанно хмыкнул, опасаясь, что она опять начнет разглагольствовать по поводу отмены репетитора по математике. Ее муж был терпеливым человеком, но она заметила, как стекленели его глаза, когда она долго говорила о трудностях Абигейл с алгеброй и о том, что Натан никогда не помогает дочери с заданиями по математике и поэтому понятия не имеет, насколько у нее плохи дела с математикой; да, правда, Натан разбирается в математике, но это не означает, что он может учить, и так далее, и так далее.
— Утром мне пришло письмо по электронке от Джой, — запирая машину, сказал Эд. Джой была редактором местной газеты. — Она хочет, чтобы я написал о школьных событиях.
— Что? Вечер викторин? — без интереса спросила Мадлен.
Эд часто писал для местной газеты короткие статьи о школьных мероприятиях по сбору средств. Ей было видно, как улицу переходят Перри с Селестой, а затем идут к школе. Они держались за руки, как прекрасная влюбленная пара, каковыми и были. Перри шел чуть впереди, словно защищая Селесту от машин.
— Нет, — осторожно произнес Эд. — Запугивание. Петиция. Джой говорит, тема запугивания — одна из самых актуальных.
— Тебе нельзя об этом писать! — Мадлен резко остановилась посредине дороги.
— Уйди с дороги, идиотка несчастная. — Эд схватил ее за локоть, когда мимо них промчалась машина. — Однажды мне придется написать статью о трагедии на этой дороге.
— Не пиши об этом, Эд, — попросила Мадлен. — От этого пострадает репутация школы.
— Знаешь, я все еще журналист, — сказал Эд.
Прошло уже три года, с тех пор как Эд оставил более напряженную, более квалифицированную работу с большей занятостью и лучшей оплатой в «Австралийце», с тем чтобы Мадлен смогла вернуться на работу и они смогли разделить между собой родительские обязанности. Он никогда не жаловался на монотонную работу в местной газете, с энтузиазмом посещал сёрферские карнавалы и торжества, а также празднования столетних юбилеев в местном доме престарелых. Казалось, его обитатели хорошо сохранялись в морском воздухе. Сейчас он впервые намекнул на то, что не совсем удовлетворен своей работой.
