Семейная реликвия - Елена Дорош
Маврикий постоял еще немного, обдумывая сложившийся расклад, а потом решил, что все как-нибудь рассосется, и отправился восвояси.
Игнат не мог решить, что ему сейчас делать: на работу ехать или сесть прямо тут на пол и ждать Котиного возвращения.
В раздумьях он прошел в кухню и сварил кофе.
Звонок в дверь заставил его вздрогнуть. Надо же так задуматься!
За дверью, румяная и пахнущая свежестью, с шампанским в руке стояла Ида.
– Игнатик, лапушка, я соскучилась!
И повисла у него на шее.
Погулять толком Коте не удалось. Снова вдруг разыгралась метель, ветер с залива сносил с ног, поэтому пришлось повернуть назад. Не хочет Питер ее принимать, и все тут!
Подходя к дому, Котя видела, как приехала Ида, поэтому немного помедлила на лестнице, чтобы не столкнуться с прелестницей в коридоре, а когда осторожно, стараясь не скрипеть, открыла дверь, увидела, что Игнат с Идой замерли в страстном объятии.
Котя сделала шаг назад, тихонько прикрыла дверь и пошла обратно, на морозную и метельную питерскую улицу.
Вернулась она вечером, прошмыгнула в комнату и заперлась изнутри. Ничего, как-нибудь допинает до утра, а там…
Ночью она слышала, как кто-то подходил к ее двери, но даже глаз открывать не стала.
Зачем? Только хуже себе сделает, если откроет.
Утром она оставила на столе в кухне ключи и записку для Ларика:
«Соулмейт, спасибо за все. Ты мой бэсти навсегда».
Это и есть волшебство
Наутро после возвращения в Иркутск Котя с трудом смогла вспомнить, как добралась до дома. На такси вроде. Или на рейсовом? Точно, на рейсовом. У окна сидела. А до дома от остановки? Шла пешком, что ли? Да нет, кажется. Ее подвез кто-то. Кто?
Пытаясь восстановить ход событий, она провалялась в постели еще добрых полчаса, а потом решила, что занимается глупостями. Добралась, и слава богу.
Она немного ногами подрыгала, взбивая одеяло, несколько раз потянулась, потом скинула его, еще немного побрыкалась и сделала несколько круговых взмахов руками. Стало совсем тепло и почти весело.
Теперь можно вставать и топать в ванную.
Стоя под душем, она услышала телефонные трели, не помня себя, выскочила и чуть не поскользнулась на мокром полу. Кое-как добравшись до кухни, она схватила телефон и крикнула:
– Да!!!
– Здравствуй, Яблокова, это Ираида. Ты сегодня выходишь?
– Да… кажется, – пытаясь вспомнить, кто такая Ираида, ответила она.
– Ну так не опаздывай. У нас двое еще не вернулись, одна на больничном. Работать некому, а годовой отчет сдавать через неделю.
Батюшки! Годовой отчет!
– Конечно, Ираида Олеговна! Я постараюсь не опоздать.
– Не надо стараться. Просто приходи вовремя, – почему-то устало ответила начальница и отключилась.
Котя шмыгнула обратно в тепло ванной и стала вытираться. Этот Питер с его кокошниками ее совершенно дезориентировал. Мало того что до дома добралась на автопилоте, так она еще и забыла, как главного бухгалтера зовут. Кошмар просто! Что у нее только в голове? Треш, сказал бы Ларик!
Вспомнив Ларика, она неожиданно чуть не взвыла в голос. Ну почему все так плохо закончилось? Почему?
«Потому что ты дура», – тут же разъяснили ей мозги.
«Сама знаю», – ответила Котя, стиснула зубы и стала собираться на работу.
Работа в бухгалтерии довольно быстро привела ее в чувство и заставила сосредоточиться на цифрах. Старательная и аккуратная Котя всегда была на хорошем счету у начальства, поэтому особо часто к ней не придирались и проверками не доставали.
После приезда прошло всего три дня, а Коте уже казалось, что все случившееся в Петербурге она видела в кино.
Правда, сны немного подводили. Нет, Игнат Черный ей не снился, зато виделась всякая гадость вроде Иды, швыряющей ей в голову чайник с кипятком, Севы, тыкающего в нос кулаком, Брюса, танцующего у шеста, и Алымова с кокошником на голове.
Особенно часто снилась Светка. Во сне она была очень грустной и все просила выслать ей денег на билет. Какой билет? Куда? На тот свет?
После таких сюжетных передряг Котя просыпалась разбитой. Что за напасть? Почему этот Питер все никак от нее не отвяжется?
Все ведь закончилось. Ларик по телефону подробно рассказал. Кокошник вернулся к Аделаиде Петровне, преступники наказаны, справедливость восторжествовала.
Почему же ей, бедной, покоя нет?
От бессмысленных вопросов спасала работа, которой с каждым днем становилось все больше. Когда же годовой отчет был сдан, Котя решила, что положенные ей три отгула сразу брать не будет. Куда их тратить?
– Ну тогда хоть в выходные выспись, – прочувствованно сказала Ираида, которой за вовремя сданный отчет выписали неплохую премию. – К нам, кстати, Русский музей экспозицию какую-то привез. Сходи. Проветрись.
– Почему нет? Схожу. Спасибо.
Проходя мимо турникета к выходу из университета, она в самом деле увидела афишу. Там было написано: «Русское искусство допетровской эпохи. Сокровища нации» и еще что-то мелким шрифтом.
Почему-то Котя развеселилась.
Допетровской эпохи? Прелесть какая! Так она ж теперь в этой допетровской эпохе специалист специальный! Во всяком случае, в кокошниках точно разбирается!
Она пришла домой и на сайте купила билет на завтрашнее утро.
Посмотрим, чем ее сможет удивить Русский музей!
Музей все-таки удивил. Экспозиция была богатая и очень интересная. Котя ходила по залам, подолгу замирая перед полотнами почти неизвестных теперь, но очень талантливых художников.
В зале, где было представлено прикладное искусство, толпилось особенно много народу. Еще бы! Все пространство было уставлено восковыми фигурами в стеклянных саркофагах, одетыми в наряды тех времен. Бояре, купцы, служивый люд и разномастные красавицы в пышных одеяниях, расшитых золотом, отороченных мехом и украшенных драгоценными камнями.
Было чем полюбоваться.
Котя так засмотрелась, что почти прошла мимо витрины, в которой были выставлены недавние приобретения музея. Прошла, а потом вернулась. Словно ее позвал кто-то.
Под стеклом на подставке красовался кокошник, который когда-то подарил бесприданнице Лизоньке Беленицыной знаменитый художник Константин Маковский. Тут же на стене висела картина. Лизонька глянула на нее тепло, как на старую знакомую.
У Коти слезы выступили на глазах, так она была потрясена.
– Откуда вы здесь? – произнесла она вслух.
– Музей уговорил Аделаиду дать для экспозиции. На время хотя бы, – сказал за Котиной спиной голос, который мгновенно ввел ее в ступор.
Она глубоко вздохнула.
– Как же они ее уломали? – спросила, не оборачиваясь.
Ее голос немного осип, поэтому пришлось тихонько кашлянуть.
– Убедили, что такая красота нужна всем, поэтому нельзя прятать ее в комоде. Котя…
Она наконец обернулась и уткнулась глазами в толстый свитер с белыми оленями на синем фоне.
– Что?
– Посмотри на
