Во всем виноваты кувшинки - Анна Васильевна Дубчак
– И вы хотите поехать по тому адресу, чтобы проверить, все ли там в порядке? Не убили ли кого? Вы серьезно?
И тут Элиза по-настоящему смутилась, щеки ее запылали, а в глазах появились слезы! Небывалая реакция такой спокойной и уравновешенной женщины!
– Ох, простите меня, ради бога, – кинулась к ней Женя и обняла. – Не пойму, что со мной… Такая грубая стала. Просто и у меня тоже нервы, я постоянно думаю о Борисе.
– Ладно, девочки, с вами хорошо, но мне пора за работу, – Петр внезапно и, как показалось Жене, как-то не вовремя, словно он все эти последние минуты, проведенные с ними в гостиной, отсутствовал, а потому не слышал Элизу, поднялся с кресла. – Что же касается вашей просьбы, дорогая Элиза, то, как только мы с Женечкой определимся, так сразу же дадим знать, и тогда я закажу сразу три билета. Договорились?
И он вежливо откланялся и удалился к себе.
– Он работает? – спросила Элиза.
– Да. Полагаю, он пишет роман. Его наконец-то посетило вдохновение. И ужасно рада за него.
– Надо же… Я думала, он занимается компьютерными программами или чем-то в этом духе. Я же знаю, он сказочно богат, но не думала, что так разбогатеть можно на литературе.
– Не думаю, что нам стоит это обсуждать, – аккуратно заметила Женя. – Но уверена, что, если вы спросите его о том, что он сейчас пишет, чем увлечен, он с удовольствием вам расскажет.
Женя хотела, чтобы это прозвучало более уверенным тоном, но не получилось. Теперь была очередь Элизы посмотреть на нее с недоверием.
– Женя… Вы хотите сказать, что Петр – писатель?
– Да. Во всяком случае, все то время, что мы с ним знакомы, он занимался сбором материала для своего романа. Но ведь написание романа – дело интимное, понимаете? Поэтому я стараюсь лишний раз его не донимать вопросами.
– Да-да, я все поняла. Пожалуй, что и я тоже не стану задавать ему лишние вопросы. А вам не показалось, что он как-то очень уж резко вышел из комнаты? Словно все то время, что я рассказывала вам свои сны, он вообще думал о чем-то своем. Получается, что он на самом деле был не с нами, а там, в своем романе! Надо же! Замечательно! Какой же он глубокий человек! А ведь когда я с ним только познакомилась, в тот год, когда он покупал этот дом, он показался мне просто симпатичным таким богатым бездельником…
Женю и эта фраза покоробила. Да как она смеет так отзываться о Петре? Что она о нем вообще знает? Богатый бездельник… Это только первое впечатление. Нет бы сказать, что он прежде всего добрейшей души человек!
Взорвался громкой бравурной музыкой телефон Элизы. Кажется, это знаменитый марш из оперы Верди «Аида».
В тишине комнаты он прозвучал так резко, что даже Элиза подскочила на месте. Схватила телефон и зачем-то отошла в дальний угол гостиной, спряталась за разросшейся гигантской пальмой в кадке.
Женя услышала:
– Да? Вот отлично. Ну и слава богу. Все. Пока.
Кто же ей позвонил?
– Нина вернулась с рынка. Купила сыр, который я люблю, фрукты. Но главное, сегодня на ужин она приготовит улитки в чесночном соусе. Как же я это люблю! Знаете, Женечка, я буду рада, если вы с Петром отужинаете со мной. Поговорите с Петром, хорошо? Я бы и сама его пригласила, да только не хочу отвлекать. Все-таки написание романа – творческий процесс… Ну надо же! Петр – писатель?!
26. Вера – Лиза
«Здравствуй, Лиза. Признаюсь, после нашего последнего разговора у меня осталось очень нехорошее впечатление. Не знаю, с тобой ли я разговаривала или нет, быть может, это была и не ты, поскольку голос твой неоднократно менялся, и у меня от этих перемен просто мороз по коже…
Что у вас там происходит? Что это за розыгрыш такой! Я же искренне за тебя переживала, я помогала тебе всячески, чем только могла. Я подозревала, что ты попала в лапы мошенников, которые собираются извести тебя или свести с ума, чтобы ты не смогла получить наследство твоей бабушки.
Я так до сих пор и не поняла, жива ли вообще твоя бабушка, или ее уже нет, что, предположим, она скончалась полгода или, к примеру, месяца четыре тому назад, и вот теперь все потенциальные наследнички засуетились, узнав, что бабушка оставила завещание в твою пользу.
Каждый раз, когда ты улетала в Париж, я волновалась, что обратно ты уже не вернешься, что с тобой там расправятся. Не знаю, откуда у меня была эта тревога. Хотя что уж там, все и так понятно – тебя точно там опаивали, раз ты, вернувшись, не могла ничего вспомнить.
Теперь я жалею, что не полетела с тобой. А ведь могла взять отпуск, и мы отправились бы туда вместе. Уж там бы я проконтролировала, что ты там ешь и пьешь. Посмотрела бы на
