Аллергия на ложь - Рина Осинкина
– В больничной лаборатории провели анализ алкоголя, который остался в бутылке. В нем обнаружилась высокая концентрация какого-то органического удобрения. Возможно «Био Агро».
– Жидкого навоза, в смысле, – заржал в голос Скоморохов.
– Навозом не травят, – проговорила Путято категорично. – Хоть бы и концентрированным. Что-то тут не так. А с подозреваемой говорить бесполезно, все будет отрицать. Отпечатки снять неоткуда, смазаны давно. Ее мобильник проверили?
– Проверили. Думаю, у нее была вторая симка. Пацану она звонила не со своего номера, – сказал Саша. – Но отрицать не будет.
– Это почему? – изумилась Марианна. – Я еще не все услышала? Ну и утро…
– Я сказал ей, что ее видели, когда она бутылку подкладывала.
– Ты сказал?! Ты и с Фоминой успел парой слов переброситься?
– Ну… Как бы да. Не все же вам воз волочь.
– Инициативный ты наш. Ее и вправду кто-то видел?
– Ну… Это… Поищем.
– Понятно. И как она отреагировала?
– Ее затрясло.
– И все?
– Нет, это только начало. Я спросил ее, почему она решила добавить в коньяк так много разжиженного помета. Ее прорвало, Лева свидетель. Она не поверила про фекалии, она была уверена, что подмешивает в коньяк ядохимикат. Взахлеб начала нас уверять, что лаборанты ошиблись, что не могла она так облажаться, она все продумала и просчитала! Описала нам, как нашла пустую коньячную фляжку возле мусорных контейнеров на станции, как забирала ее через пакет, чтобы сохранить чужие отпечатки. Не пожалела марочного коньяка хозяина. И в результате смешала пятизвездочный «Арарат» с навозом?!
Лев Алексеич сказал, нервно подсмеиваясь:
– Да, билась в истерике дамочка. Как раз перед вашим приходом ее конвой забрал. Ничего, что мы такие взъерошенные? А как у вас все прошло? Как племяшка?
– Если все подытожить, призналась она? И мотивы объяснила, и описала технологию?
– Ну да. Призналась и объяснила. Мы за тебя, Вадимовна, все сделали, пока ты шампанское фужерами глушила. Запарились совсем.
– Оно и видно, – проговорила Марианна, пропустив мимо ушей Левкино замечание про шампанское. – Так какой мотив она указала? Или все-таки не было внятного мотива?
– Ревность, – коротко сказал Пастухов. – Она считала Боброва своей собственностью и убирала всех, кто мешал. Я тут… Мы тут с Львом Алексеичем собирались как раз запрос оформлять в судмедэкспертизу. Эксперта от них выписать или ее к ним свозить. Да вот думаю, надо ли?
– Психиатру ее показать? Думаю, уже не надо.
Судя по разнообразию преступных действий, тетенька не маньяк. И не псих, если судить по хладнокровности ее поступков. В той мере не псих, конечно, в какой каждый из нас нормален.
– Нужно будет Лукиановой значок подарить, – сказала майор Путято. – Где-то у меня лишний «Отличник службы» завалялся.
– Ко мне пацаны обещались заехать, да продинамили опять. А я вот тут пирожков напек целый противень. Поможешь умять? Обидно же, если зачерствеют.
Артем был чрезвычайно горд своей придумкой, и очень надеялся, что на этот раз дело выгорит. Первые заходы были неудачными.
Третьего дня он пригласил Владьку посидеть вечерком в маленьком, уютном, почти семейном ресторане под вывеской «Котлетная». Выдвинув предлогом сильнейшее желание услышать, как это она дотумкала, где заперт Ваня.
Портившая в последнее время ему жизнь желчная обида на соседку, вызванная крепким подозрением, что она запала на «вяленого налима», а тот, соответственно, на нее, улетучилась, оставив после себя послевкусие то ли вины, то ли неловкости.
Улетучилась не сама, но Артем про это Владиславе никогда не расскажет. Как, впрочем, и про ревность.
На следующий день после событий он чисто от скуки вывел на монитор картинку с уличной видеокамеры и увидел, как из-за руля подкатившего к подворью Татьяны Гущиной «Ауди» выбирался Бобров. Как степенно юрист обошел тачку спереди и отворил переднюю пассажирскую дверь, чтобы помочь выбраться даме.
Его дама была пухленькая блондинка в очках и с неуверенной улыбкой на ясном лице – полная противоположность угрюмому дылде Боброву. Тот церемонно подал ей руку и повел к калитке, ведущей на половину временно Владькиного двора. Отворившая им Владислава была удивлена, а потом они все вместе вошли в дом, но пребывали там недолго. Когда хозяйка вышла их проводить к машине, Бобров долго тряс ей руку в полупоклоне, а потом прикладывал костлявую пятерню к груди в благодарном жесте, а потом его блондинка, помявшись, поцеловала Владу в щечку.
Оттолкнувшись ладонями от компьютерного столика и проехавшись в кресле на колесиках до дальней стены, Артем покрутился в нем туда и обратно, упираясь мысками тапочек в пол, и сам себе подумал: «Может, ты и олух, но не окончательный».
В «Котлетной» он бывал пару раз, очень приличное заведение, Владьке понравится. Надо же с чего-то начинать.
Но она сказала:
– Ты хочешь накормить меня ужином, чтобы заплатить за информацию? Я тебе бесплатно расскажу. Вот прямо тут, на скамеечке, – и, указав жестом на колченогую скамью, приткнувшуюся к фундаменту тетки-Таниного дома, сама первой на нее и уселась.
«Ну, хоть так», – подумал он, устраиваясь рядом. Очень рядом.
Владька тут же вскочила, чтобы проверить, закрыта ли калитка на щеколду, а вернувшись, разместилась на расстоянии локтя.
Артем грустно улыбнулся и прерывисто вздохнул, а она и не заметила.
– Кстати, а зачем ты еще раз приезжал в Ванину квартиру? – запоздало поинтересовалась она.
Он сказал своим привычным легкомысленным тоном:
– Ностальгия, Владислава. Обычная ностальгия. Хотелось побывать там, где мы раньше бывали вместе.
– Болтун, – буркнула она и отвернулась. И больше допытываться не стала.
Выдержав паузу, заговорила:
– Я не догадалась бы, где заперли Ваню, если бы мне штукатур не позвонил. Славик, кажется. Сказал, что ты наведался к ним, ужасу нагнал, велел доложить следственным органам про какую-то находку. Я тут же ему перезвонила по видео, чтобы посмотреть, что они там обнаружили. Увидела знакомое пятно на рубашке. Ваня незадолго до исчезновения заходил ко мне в библиотеку, огорченный. Рубашку выпачкал масляной краской, а сразу не заметил, теперь не отстираешь, не отчистишь. Я спросила, где он краску нашел, он ответил, что ею покрасили верхнюю перекладину в проеме загрузочного окна. Железяка такая, вроде рельсы. После того как окно заложили кирпичом, она на своем месте осталась, но сильно поцарапанная, пришлось подкрашивать. А до штукатура я разговаривала с Марианной, от нее узнала, что у Боброва нет никакой аллергии на мясные продукты. Получается, что ни к чему было заводить кролей. Если бы не завели кролей, не потребовалось бы на окна заглушки ставить. А заглушки преступнику были нужны, чтобы никаких звуков из угольного сарая не доносилось на улицу. Я подумала, что именно Бобров все с дальним прицелом и затеял. Разнес слух о своей
