Дело Аляски Сандерс - Жоэль Диккер
– Спасибо, сержант.
– Лучше скажите, писатель, до чего вы докопались за двое суток в Маунт-Плезанте.
– Расспросил заправщика, Льюиса Джейкоба: похоже, что-то случилось в Салеме, на родине Аляски. Что именно, не знаю.
– Уже зацепка. В Салем так или иначе надо будет съездить, расспросить родителей Аляски. Еще что-то?
– Встретил Лорен Донован, сестру Эрика Донована. Она теперь коп в Маунт-Плезанте.
– Она служит в полиции? В свое время изучала биологию.
– Приговор брату перевернул всю ее жизнь. Она основала ассоциацию, которая требует пересмотра дела. Вроде довольно активную. Больше особо ничего не знаю, она дичится.
– Вы обязательно должны ее разговорить, наверняка она собирала факты, нам это может быть полезно.
– И как я это сделаю, не раскрыв всю игру?
– Навешайте ей лапшу на уши, как всегда.
– Лапшу на уши, как всегда? – возмутился я. – Я не пустобрех, сержант.
– Вы писатель, это почти одно и то же. Просто скажите, что вы покопались в интернете насчет ее брата, наткнулись на ассоциацию, вас это интересует и вы хотите помочь.
“Я покопался в интернете насчет твоего брата”. Спустя два часа после разговора с Гэхаловудом мы встретились с Лорен: договорились пообедать в “Сизон”. Не успев сесть за столик на террасе, я взял быка за рога. Лорен озадаченно уставилась на меня поверх меню, которое как раз изучала:
– Что ты сделал?
– Не подумай дурного, но ты вчера сказала, что стала копом из-за брата, и мне было любопытно. Я наткнулся на сайт ассоциации, которую ты основала. Глубоко я не лазил, твоя фотография лежит на главной странице.
Сперва она насупилась:
– Не надо тебе было это делать…
– Прости… Я без всякой задней мысли. Просто тобой интересовался.
Она пожала плечами:
– В общем-то, никакой тайны тут нет. К тому же здесь и так все в курсе. Брата посадили за соучастие в убийстве двадцатидвухлетней девушки. Это было в 1999 году. С тех пор он в тюрьме. Я убеждена, что он невиновен. Эрик мухи не обидит. Все, кто его знает, уверены, что это судебная ошибка.
– Тогда почему его арестовали?
– Аляска, жертва, встречалась с близким приятелем брата, его звали Уолтер Кэрри. Этот Уолтер признался в убийстве и его заодно впутал. После чего отобрал револьвер у полицейского и покончил с собой. Брата немедленно задержали. Ему очень не повезло. Среди прочих якобы бесспорных улик полиция нашла на месте преступления испачканный кровью жертвы пуловер, который он одолжил Уолтеру.
– Но если твой брат невиновен, почему он признал вину?
– Откуда ты знаешь? На сайте про это нет ни слова. – Лорен испытующе посмотрела на меня.
– В интернете прочел, – соврал я так самоуверенно, что ее сомнения тут же рассеялись.
– Он был вынужден, – ответила Лорен. – Прости, что я так резко, тяжело об этом говорить.
Я чуть не прокололся – так и знал, что в конце концов сяду в лужу. Ситуация была невыносимая.
– Тогда давай не будем об этом.
– Нет, все в порядке. На самом деле мне легче, когда я про это говорю.
И я невольно снова нажал на нее:
– Почему ты сказала, что твой брат был вынужден признать вину?
* * *
Конкорд, штат Нью-Гэмпшир
Январь 2002 года
Мрачные стены мужской тюрьмы штата Нью-Гэмпшир омывал ледяной дождь. Вечер был безотрадный. Как будто все угасло навсегда.
В холодной, промозглой комнате для свиданий Лорен присутствовала при напряженном разговоре брата Эрика с адвокатом, Патрисией Уайдсмит, специалистом по уголовному праву, молодой, но решительной. Ей было всего лет тридцать, но Лорен чувствовала, что та будет биться за Эрика до конца. Это была женщина с убеждениями, к тому же гонорар брала чисто символический, понимая, что семья Донованов отнюдь не купается в золоте.
До суда над Эриком оставалось двое суток, и адвокат была явно встревожена. До сих пор она поддерживала решение Эрика заявить о своей непричастности к убийству Аляски Сандерс, но теперь, похоже, изменила свое мнение. На кону стояло многое: если Эрик будет отстаивать свою невиновность, ему грозит процесс с неизвестным исходом, который может завершиться смертным приговором. Зато если он признает вину, то, по договоренности с прокуратурой, этого процесса избежит.
– Почему ты говоришь “если дойдет до процесса”, что ты имеешь в виду? – глухо спросил Эрик. – Тебе вдруг захотелось, чтобы я признал вину? Что на тебя нашло?
– Я ничего не хочу, – мягко ответила Патрисия. – У нас двое суток до суда, и я должна быть уверена, что ты в полной мере сознаешь, что тебя ждет. Поэтому и Лорен попросила прийти. Еще есть время подумать. Когда начнется суд, сдавать назад будет поздно. Как тебе известно, твое дело отдали судье Майку Питерсу. Я навела справки, этот судья – сторонник смертной казни. Если присяжные признают тебя виновным, он без всяких сомнений приговорит тебя к смерти.
– Но я невиновен, черт подери! – в отчаянии воскликнул Эрик. – Теперь и ты меня подозреваешь, что ли?
– Ни секунды, Эрик. Но я была бы плохим адвокатом, если бы не поделилась с тобой своими сомнениями. Речь идет о твоей жизни! Через сорок восемь часов мне предстоит убеждать присяжных, которым прокурор скажет, что твою ДНК нашли на пуловере, испачканном кровью жертвы, что письмо с угрозами в ее адрес было напечатано на твоем принтере и что у тебя нет алиби на ночь убийства. Я сделаю все, чтобы отстоять тебя, Эрик. Но я уже три года из кожи вон лезу, чтобы оспорить эти доказательства, и за сорок восемь часов до суда у меня нет веских оснований сказать, глядя тебе прямо в глаза, что я сумею тебя оправдать. А если тебя не оправдают, значит, признают виновным в убийстве Аляски Сандерс. И тебе не избежать смертной казни.
– Мы подадим апелляцию! – возразил Эрик.
– Конечно, подадим, – ответила Патрисия. – Но закон штата Нью-Гэмпшир гласит: казнь должна состояться в течение года после приговора. У нас не будет пространства для маневра, чтобы тебя вытащить. А главное, должна сообщить важную вещь: по закону приговоренных казнят с помощью смертельной инъекции, за исключением случаев, когда это невозможно. В Нью-Гэмпшире нет не только зала для инъекций, но даже нужных препаратов.
– Значит, электрический стул? – Лорен задохнулась от ужаса.
Патрисия Уайдсмит ответила не сразу:
– В Нью-Гэмпшире нет электрического стула. Будет повешение. Эрика повесят в этой самой тюрьме.
– Что? – вскричала Лорен. – Но этого не может быть! Сейчас уже никого не вешают!
– Бывают вещи и похуже, – прошептала Патрисия.
Эрик сидел с бесстрастным видом. Лорен разрыдалась.
Они долго молчали. Издалека доносился беспокойный тюремный шум. Наконец Эрик мрачно спросил:
– А если мы примем предложение прокурора?
– Закон штата
