Вы станете моей смертью - Карен М. МакМанус
– Что? – отшатывается Айви. – Чушь. Это неправда.
– Правда. Я видел эту лимитированную коллекцию «Найков» по телевизору. Они стоят штуку.
– Ну… у него есть работа, – запинается Айви.
– Обслуживает столики? – спрашиваю я. Она кивает. – Матео тоже. А ты видела его хоть раз в кроссовках за тысячу долларов? – Она молчит, а я продолжаю: – Может, Дэниел и не наш Д. Может, он Дятел. Подумай. Он со всеми дружит, его приглашают на все вечеринки, и он очень сильно не хочет, чтобы в дело вмешивались копы…
– Хватит! – прерывает меня Айви. – Ты повел себя отвратительно.
– Да, как и ты.
Несколько секунд мы смотрим друг на друга в тягостной тишине, а потом Айви запихивает открытку поглубже в свою сумку – так, чтобы та застегнулась.
– Мне надоело, – сухо роняет она. – Мне вообще больше нечего с тобой обсуждать. И точка.
– Я не против. – Мне вдруг и самому не верится, что когда-то я настолько дорожил дружбой с Айви, что саботировал их с Матео отношения. С Матео, который свинтил, словно рассерженный ребенок, в ту же секунду, как что-то ему не понравилось. Они стоят друг друга.
– Я ухожу, – говорит она.
Я с деланым равнодушием пожимаю плечами.
– Ты не в аэропорту. Объявлять о своем отправлении необязательно.
Айви рычит от злости, разворачивается на каблуках и пулей вылетает из класса. Уже секунду спустя я остаюсь наедине со своим удовлетворением от меткого прощального выстрела.
Увы, оно быстро испаряется, сменяясь унынием, и я оглядываю класс Лары. Что теперь? Матео ушел, Айви ушла, и мне остается лишь идти домой объясняться с родителями. Эта мысль, мягко говоря, нисколько меня не радует. Я иду по классу, разглядывая рабочие места, художественные принадлежности, картины учеников на стенах.
Учительский стол.
Айви пыталась открыть нижний ящик, но не смогла. Он закрыт, и я хорошо это знаю, потому что Лара хранит в нем свой ингалятор.
– Его ни в коем случае нельзя терять, – сказала она мне как-то, кладя его в ящик и поворачивая ключ в замке.
А потом спрятала ключ куда-то под столешницу.
Я сажусь за стол и шарю рукой под столешницей. Сначала я нащупываю холодный металл, а потом – какую-то выпуклость. Тяну за нее и достаю из-под стола небольшую прямоугольную коробочку. Это футляр на магните; я давлю на крышку и достаю ключ.
Вставляю ключ в нижний ящик. Ключ легко поворачивается, и я выдвигаю ящик. Вот только Лариного ингалятора в нем нет.
В ящике десятки плотных пластиковых пакетов, а в них – бутылочки с таблетками. Необязательно смотреть на этикетки, чтобы понять, что это. Но я не могу оторвать взгляд.
«Ты не того боишься», – сказала мне когда-то давно Айви. Эти пакеты должны напугать меня до смерти – тем, что в них, тем, что они несут и что значат в контексте того, что будет дальше, – однако они меня не пугают.
Несколько секунд я молча размышляю. А затем беру один пакетик, прячу под рубашку и иду к двери.
Глава 26
Айви
Сижу в машине на пустой стоянке у нашей школы, вставляю ключ в зажигание и поворачиваю его. Понятия не имею, что делать дальше, – и это не преувеличение.
Телефон звонит, и я смотрю на экран. «Рейс 8802 задерживается в связи с высокой загрузкой воздушного движения, на данный момент его посадка планируется в 18:00».
Я упираюсь лбом в руль, представляя себя в альтернативной вселенной, где моей самой большой проблемой было то, как привезти на церемонию награждения мамин наряд. А не то, что церемонию вообще отменят, потому что меня арестуют на пороге собственного дома.
Не стоит ли опередить события и самой позвонить родителям? Улучшит ли это как-то мою ситуацию? Или сначала надо посмотреть, что выложили на канале «Карлтон говорит», и понять, какие еще ужасные слухи появились обо мне с того момента, как мы уехали от Чарли? А может, отправить Матео длинное и бессвязное голосовое сообщение с извинениями, раз уж трубку он все равно не берет?
Я не стану звонить Кэлу. Пошел он к черту.
А Дэниел… Не знаю, что теперь о нем думать.
На «Реддит» есть тема под названием «Я придурок?»: там люди пишут о личных конфликтах и просят других сказать им, кто неправ. Иногда пишут что-то кошмарное, иногда смешное, но чаще всего человек просто не понимает, плохо или хорошо он поступает в некой ситуации. Сейчас я пропускаю последние четыре года нашего с Дэниелом общения через этот фильтр, раздумывая, неужели все его поступки, которые я считала четко спланированными и жестокими, на самом деле были лишь реакцией на ситуацию. Или Кэл прав, и Дэниел просто мной манипулировал?
Привычная и знакомая мысль… Но и я не подарок. В конце концов, это меня вышвырнули из школьного совета и заменили человеком, который участвовал ради шутки.
Бони. Господи, Бони.
Я не позволяла себе его оплакивать, однако сейчас слезы все-таки подкатывают к глазам. Упираюсь руками в руль и рыдаю, пока горло не начинает саднить. Вот бы вернуться во вчерашний день, когда результаты только объявили, и поздравить Бони! Если бы я проиграла достойно и настояла на нашей встрече сегодняшним утром, чтобы обсудить передачу обязанностей, то он бы вообще не поехал в Бостон. Единственный раз в жизни я могла использовать так нелюбимую всеми во мне упертость на благо. И теперь Бони ужинал бы со своими родителями, а не стыл в морге.
– Прости, Бони, – задыхаясь, всхлипываю я. – Мне так жаль…
Телефон в руках вибрирует, и я чуть не кричу. Вытираю слезы, делаю несколько глубоких вдохов и смотрю на экран.
Сообщение от брата.
«Мы сломались. Можешь нас забрать?»
Я неотрывно пялюсь в экран, а Дэниел уже отправляет мне свою геолокацию. Это недалеко от школы, где-то на окраине Карлтона.
Со всей силы тру еще сырые от слез щеки. Кэл действительно запудрил мне мозги своими дикими теориями в отношении Дэниела. Что за чушь: мой брат никак не может быть связан ни с мисс Джемисон, ни с наркотиками. Чтобы провернуть такое, он должен быть настоящим мастером манипуляции, а я – круглой дурой.
Однако с кроссовками дело и правда нечисто. Я понятия не имела, что они столько стоят.
О нет! Мысленно даю себе пощечину. Поступи правильно, Айви. Хватит обдумывать теории заговоров: твоему брату нужна помощь. Я была в нерешительности с той самой секунды, как села в машину, но вот наконец-то я хоть что-то могу сделать.
«Уже еду», – пишу ему в
