Гай Смит - Неофит
Глава 25
Джоби опасался, что на следующее утро Салли Энн не уйдет из дому, догадается, что он задумал и решит остаться. Я знаю, ты собрался бежать, Джоби, поэтому я останусь здесь, чтобы ты этого не сделал. Но даже если ты и убежишь, я все равно отыщу тебя.
Он надеялся, что чувство облегчения и почти бурная радость, которые он испытал, не были слишком заметны, когда она выскользнула из постели, оделась и поставила чайник на электроплитку. Она не посмотрела в его сторону, когда наливала себе кофе, не принесла ему чашку. Казалось, она забыла о его присутствии.
Они не разговаривали с тех пор, как покинули горящую территорию цирка, почти не смотрели друг на друга. Злобная стерва, это все твое зло, еще одна демонстрации силы, тебе все равно, что гибнут и получают травмы люди. Но она стала бы все отрицать, поэтому не было смысла обвинять ее. И самым ужасным было то, что он все еще любил ее, и не было способа уничтожить эту любовь. Когда дело касалось Салли Энн, любовь и ненависть были неразлучны.
Джоби не торопился вставать, он пролежал в постели до десяти часов. Она была хитра. Даже теперь она могла что-то заподозрить, начать следить за ним на улице, ожидая, когда он выйдет. Ты же не собираешься бросить меня, Джоби? Я заключила для тебя еще один контракт.
Он медленно оделся, сварил кофе, поджарил тост, попытался выработать какой-то план действий. Он мог бы отправиться на вокзал, уехать поездом из города как можно дальше. Может быть, в Лондон. Совсем скоро наступит Рождество, и он сможет затеряться в праздничных толпах, подыскать себе жилье. И на этот раз он не возьмет с собой гитару; пусть она остается у Салли Энн как напоминание ей о том, что он в конце концов победил ее. Беги же, не останавливаясь, моли Бога, чтобы она никогда не нашла тебя, а иначе... а еще ты можешь убить себя, Джоби!
Эта мысль пронзила его, словно сильный удар током, заставила задохнуться, сердце у него заколотилось. Перед глазами все поплыло, он почувствовал тошноту и головокружение, вцепился в край стола, когда на него накатила новая волна слабости.
Это ведь так просто, существует столько разных способов. В чулане в подвале есть веревка, ты можешь повеситься. Или просто выпрыгнуть из окна головой вниз, разбить череп о мостовую. Или перерезать вены осколком стекла. Разбей вот этот стакан о раковину, используй самый острый осколок. Пусть кровь бьет ключом, пока вся не вытечет. Или...
Taк просто, Джоби. Тогда она не сможет найти тебя, этим ты отплатишь ей за все, что она тебе сделала, ты разрушишь все ее планы, какими бы они ни были, если ты так необходим ей для их осуществления. Слова эти были произнесены голосом его матери, как он помнил его, увещевающим шепотом Хильды Тэррэт.
Джоби сидел, глядя на стену перед собой, подсознательно следуя глазами за узором на оборванных обоях - коричневатые крестики, зигзагообразная дорога, ведущая в никуда, как ни старайся, всегда заканчивающаяся там, где начиналась. Все равно что пытаться бежать из деревни Хоуп. Или от Салли Энн.
Он снова попытался найти какой-то другой выход, испуганный и оцепеневший от того, что ему вообще пришла в голову мысль о самоубийстве. Нет, это не он придумал, это его мать. Потому что она пыталась разлучить его с Салли Энн, чтобы он стал принадлежать ей самой в некоем воссоединении в загробной жизни!
Ну же, убей себя, Джоби. Тогда ты будешь в безопасности.
Нет! Он резко поднялся, стул с грохотом упал назад, и этот шум вывел его из его ужасного состояния; у Джоби было ощущение, словно он вернулся из очень долгого путешествия. Он взглянул на старый будильник, тикающий на каминной полке. Боже, этого не может быть: половина пятого! Я, наверно, ошибаюсь... но за окном виднелось быстро темнеющее зимнее небо, в свете фонарей летели снежинки, словно осенний листопад.
Шесть часов... шесть часов он просидел здесь, оцепенев от мысли о самоубийстве. Он чуть было не решился на это, борясь с самим собой. Только тогда он понял, что мать его плетет интриги, он стал рассуждать логически, смог бороться.
Нет, мама, я не убью себя, потому что меньше всего я хочу воссоединиться с тобой. Эта мысль пугает меня еще больше, чем жизнь с Салли Энн. Я ухожу, я намерен в конце концов избавиться от проклятья Хоупа. За этой дверью Джоби Тэррэт умрет. Я стану другим человеком, возьму себе другое имя. Я начну все сначала. Я сирота, пришел в город искать работу, а теперь ухожу отсюда, потому что не нашел ее. Я никогда не слышал о Хильде Тэррэт, я незаконнорожденный, меня бросили сразу же после рождения, я вырос в приюте. Я знать не знаю девушку по имени Салли Энн, я никогда не слыхал о деревне Хоуп.
Джоби кубарем скатился с лестницы, чуть не упал, вышел в боковую улочку, заполненную покупателями, спешащими под снегом домой.
Он влился в поток пешеходов, повторяя про себя, что его звать не Джоби Тэррэт.
Вокзал был переполнен; шумная толпа разветвлялась на очереди к билетным кассам. Джоби пристроился к той, под которой на черно-белой доске, обозначающей направление, было крупно написано - ЛОНДОН.
Вокруг царила атмосфера раздражения, недовольства, все спешили, пробиваясь через толпу, еще одна очередь выстроилась в буфет. Система информации "Танной" была занята, доносился лишь бесконечный треск едва различимых слов. Это напомнило ему о предыдущем вечере, о том, как ломался и отключался микрофон, снова начинал работать.
- Пассажиры, следующие рейсом... обратите внимание, ваш поезд прибывает на третью платформу... поезд, отправляющийся от четвертой платформы, номер 1720... из-за плохих погодных условий поезд из... задерживается приблизительно на сорок минут.
Люди продолжали заполнять вокзал, очередь, в которой стоял Джоби, не уменьшалась. Впереди какая-то пожилая женщина повышенным тоном разговаривала с кассиром. Она уже начала кричать на него через отверстие в стекле, но он, казалось, не реагировал. Выслушивать оскорбления входило в его обязанности.
- Пассажиры, следующие рейсом до Лондона... - раздался внезапный треск, Джоби напряг слух, но не смог разобрать быстро произнесенное сообщение. Опаздывает приблизительно на один час. Пассажиров просят обратить внимание...
Стоявшие впереди него люди покидали очередь с недовольными лицами, стояли в нерешительности, не зная, что же им делать. Откуда-то только что прибыл поезд, и толпа ринулась к нему по боковым каменным ступенькам; в узком проходе, где проверяли билеты, образовался затор. Человечек в форме, тщательно проверяющий билеты, которые совали ему пассажиры, будто бы и не замечал всей этой толкотни, втайне наслаждаясь своей скрупулезностью.
- Говорите, пожалуйста!
Джоби вздрогнул, не заметив, что он уже стоит перед окошком кассы, откуда на него с нетерпеливым видом смотрит седой человек в очках. Побыстрее, сынок, другие люди ждут.
- Мне, пожалуйста... - Боже, Джоби было все равно куда ехать, лишь бы подальше отсюда, подальше от Салли Энн. - До Лондона.
- В оба конца?
- Только туда. - Проклятье, я не вернусь сюда никогда.
- Одиннадцать фунтов сорок пенсов. - Оранжевый билет проскользнул в углубление под отверстием в стекле. - Платформа номер шесть. Поезд опаздывает на час, может быть, еще задержится из-за снега и обледенения на путях. Может быть, вообще не придет. Сегодня уже отменили три междугородних.
Джоби стоял, зажав в руке три пятифунтовые бумажки, в ушах у него звучало роковое предсказание. Вот твой билет, сынок, но, может быть, он тебе и не пригодится. Одиннадцать фунтов сорок пенсов. "Я не возьму", пробормотал Джоби и отошел от кассы. Через арку входа он видел, как косо падает снег, кружась. Снегопад усилился. У него было ощущение, что лондонский поезд не придет. Люди толкали его, проходя мимо, непрекращающийся поток пассажиров, спешащих по всем направлениям, но никто никуда не ехал, все только сердито суетились, выражая недовольство нарушением движения поездов.
Джоби пошел к буфету, встал в очередь. Молодая вест-индианка продавала напитки и пакетики с закуской в дальнем конце стойки, разливая густой темный чай из огромного чайника, который был слишком тяжел для нее. Она водила струей над рядом пластмассовых стаканчиков, наполняя их и проливая через край. Наполняя и проливая. Как автомат.
Джоби взял стакан чая, осторожно понес его к стойке возле стены. Ему нужно было время, чтобы подумать, чтобы составить планы. Все остальные, казалось, были поглощены газетами и журналами, пытаясь убить время. Время для Джоби было роскошью, у него его просто не было. Он взглянул на электронные часы, щелкающие цифрами, словно отсчитывающие часы его оставшейся жизни. Каждая минута была безвозвратна, еще одна ушедшая минута твоей жизни. Люди, убивающие время, торопили свою смерть, им не терпелось умереть, это было своего рода самоубийство.
Он подумал, не вернуться ли ему домой. По всей вероятности, Салли Энн еще нет, она пока не хватилась его. Забудь обо всем сегодня, попробуй завтра или послезавтра. Его передернуло от этой мысли, потому что каждый час, проведенный с ней, вселял в него все большую тревогу, предвещая смерть и несчастье. Я нашла для тебя еще один контракт, Джоби, на этот раз хороший. Не беспокойся, все будет хорошо. Я обещаю тебе.