Д. Пален - Живой товар
— Давайте, — говорит наконец, — не будем спешить с решениями. Все равно сначала надо аппаратуру найти, сделать записи, придумать, где оставить… ну, этих людей надежных найти. А тем временем и решим окончательно.
— Положим, решать я буду — про мою шкуру речь идет.
— Теперь уже не только про вашу.
Колесников совсем негромко это сказал, но так, что у меня пошел мороз по коже.
Ира поглядела на него, подумала, кивнула.
— Это я не сообразила. Ладно, вместе решим.
Она поднялась, выпрямилась, плечи расправила. Ну валькирия!..
— И еще вот что. Раз дело такое серьезное, Жене про меня расскажите. Если попросили человека меня защищать, пусть хоть понимает, чем рискует.
Отвернулась и ушла.
* * *Мы проводили ее глазами.
— Какая девчонка, а, Дим?!
— Мужественная девчонка.
И молчит. Что за люди эти мужики, как роботы какие-то! Буркнул два слова — и все. Совсем они бесчувственные, что ли, или это он один такой?
— И это все, что ты можешь сказать? Попробуй, поставь себя на ее место, я бы, наверное…
И тут он меня перебил:
— Эх, Асенька, нам и на своем месте хватает! Послушай, у меня к тебе очень серьезный разговор. Я его долго обдумывал. Мы с тобой уже поняли, что за осиное гнездо манохинская фирма. Ирино возвращение им как кость в горле, они так просто не успокоятся. Так вот, пока они тебя не вычислили, надо оттуда сбегать. Немедленно — и так, чтобы не вызвать никаких подозрений. Ты согласна?
Легко ему говорить! А жить как? Где я еще такую работу найду? Но тут я вспомнила Ирино словечко «рассосется» — и до меня начало доходить. Действительно, не время прятать голову в песок…
— Ну, предположим.
— И я знаю, как это сделать, — ты выходишь за меня замуж. А я не хочу, чтобы моя жена работала, и ты поэтому увольняешься.
— Так, недурно. Главное, логично.
Я мысленно прокрутила этот вариант — ничего не скажешь: по-своему даже очень логично. Только ни слова о чувствах…
— Выходит, Дима, замуж — это так, фикция? Я увольняюсь и все в порядке?
— Нет, Анна Георгиевна, никакая не фикция! Я и в самом деле прошу твоей руки. Хочешь, могу на колени встать… Вот только красивых слов — не умею. Да и не люблю. Мне с тобой хорошо, и я хочу, чтобы так было всегда…
Оч-чень изящно! Он хочет! На колени — это было бы даже забавно. Недурно было бы, чтобы он еще и моим мнением поинтересовался!
Дима прервал мои мысли:
— Ну что, Рыжая, ты согласна?
— В определенной мере… Я согласна, чтобы ты встал на колени…
— А еще?
— А еще… Понимаешь, Дима, это очень серьезно — то, что ты мне предложил. Я должна подумать хоть немного, в себе разобраться, в наших отношениях… Я не могу так сразу…
— А если бы это было только прикрытие?
— Тогда и разговор был бы другой… Но, насколько я поняла, это не только прикрытие? Или тебя устроит любой вариант?
— Нет, меня устраивает нормальный вариант. Мысль о фиктивном браке мне и в голову не приходила.
— Ну, тогда разреши мне пару дней подумать.
— Лучше бы пару часов — через пару дней может оказаться слишком поздно.
Холодно мне вдруг стало и неуютно как-то. Но тут за воротами раздался сигнал — приехал Батищев. Дима пошел открывать ворота, а я вернулась в дом.
О многом надо будет подумать, но не сейчас. Пока дела призывают на кухню.
На веранде — чистота и порядок. Ирка-то, умница, посуду перемыла, пол подмела. А сейчас весь стол занимала какая-то мудреная комбинация карт — сразу две колоды и узор незнакомый.
— Конни всегда говорила, что нет лучшего развлечения, чем хороший пасьянс!
— А она какая была?
— Хорошая. Спокойная, добрая.
— А какая из себя?
— Там, в Махдене, сейчас мода на экзотических женщин. Вот я была экзотическая, Конни тоже. Она — филиппинка. И испанская в ней кровь, и британская, и восточная какая-то, кажется… Кончита ее зовут… Среднего роста, такая… — Ира попробовала подобрать слова. — Она на кошку похожа. Вкрадчивая, гибкая. Кожа гладкая-гладкая. Я с ней подружилась.
Хотела бы я, чтобы обо мне когда-нибудь рассказывали с таким выражением лица!
— Иришка, там Женя приехал. Будешь с ним разговаривать?
У нее лицо погасло.
— Нет, Ася, не хочу. Боюсь. Пусть Дима ему скажет что-нибудь… А я… потом, может. Попозже…
Да, в таком деле человек все должен решить сам. И торопить его нельзя.
— Он мне нравится… И как подумаю, что отвернется от меня, побрезгует…
— Знаешь, Ирина, что я тебе скажу: если побрезгует, значит, грош ему цена, тряпка, а не мужик, и жалеть о нем нечего. Отвернется — тебе же лучше, сразу оборвешь. Другого найдем. Я все-таки сваха. Профессиональная.
— Другого? Опять в Махдене? — Слезы на ее глазах высохли.
— Зачем? Можно и поближе. В Грузии, например.
— Ну спасибо, что не в Азербайджане!
А я начала рассказывать ей, как мы когда-то давно, еще в социалистические времена, поехали в отпуск в Гагру. Вспомнила море, солнце, широкие пляжи, крошечные кофейни на каждом шагу, темпераментных мужчин… Сама успокоилась и собеседницу свою отвлекла.
Сидим, болтаем. Краем уха слышу, как Женя с Димой колют дрова для костра, мангал устанавливают, разговаривают о чем-то. И хорошо! Пусть побеседуют. А мы пока успокоимся, в картишки перекинемся.
Не получилось в карты сыграть. Появился Батищев с чудовищной сумкой и эмалированным бидончиком. Сумку на пол у холодильника примостил, бидончик на стол поставил.
Повернулся к Ире:
— Ир, идем в сад, погуляем.
Я из-за спины Женькиной киваю: иди, мол…
— Пошли. — Ира изящным таким движением выплыла из кресла и спустилась по двум скрипучим ступенькам вниз.
Они удалились в сад — оба высокие, стройные. Я приблизительно представляла тему их беседы и заранее сочувствовала обоим. Тяжело им придется.
Из-за угла появился Дима.
— Ася, я Женьке кое-что рассказал.
— Я поняла. Пусть поговорят. А мы с тобой займемся мясом.
Открыла шкаф, вытащила оттуда шампуры, завернутые в газету. Их надо было помыть, потом мясо и лук нанизать…
Понемногу стемнело. Дрова прогорели, остались жаркие угли, и Дима приступил к священнодействию. Любят они кричать, что приготовление шашлыков — мужское дело…
Ира с Женей беседовали под яблоней на лавочке, а я бездумно глядела на угли.
Нам всем надо было подумать, очень многое решить. И мне в первую очередь.
* * *Нельзя сказать, что Артура Митрофановича успокоил разговор с Валентиной. Но ее оценкам он доверял — хоть и видел, что они не беспристрастны. Женщин она, например, защищала куда энергичнее, чем мужчин. Ну, такое легко отсеять.
После рассказа журналиста и Валиных рассуждений он понял, что публикация была полностью делом рук старшей Гончаровой. А это значит, фирма не только не имеет к этому никакого отношения, но даже из брезгливости от этой темы отстраняется: такой непристойный скандал нас не касается и влезать в него ниже нашего достоинства.
Но успокаиваться нельзя. Мюллер посмотрел на часы — дело к одиннадцати. Субботний вечер. Но обстоятельства заставляют…
И Кононенко направился к телефону-автомату, на ходу вынимая из кармана толстую записную книжку. На утро надо было собрать ребят: организовать слежку за девчонкой. Не дай Бог, она по мамочкиным стопам пойдет. Тогда уж ни названия фирмы, ни всего остального спрятать не удастся. Поздновато спохватился, правда, лучше бы сразу, как приехала. Но статеечка уйму времени отняла. Ничего, лучше поздно, чем никогда.
Он набрал первый номер телефона и сказал:
— Алло, Гена? Это я. Да… Добрый вечер… Завтра на семь утра собери у себя всех своих на инструктаж. Я подъеду, все расскажу.
Вот так, вышколил ребят. Дисциплина, спокойствие, пунктуальность. Никаких тебе «зачем? почему?». Надо — значит, надо.
И он набрал номер второй.
Глава 32
НЕЧУТКИЕ ЛЮДИ
Инна Васильевна даже удивилась, когда от Иры позвонил какой-то мужчина. Это же его просить надо было! Подумаешь, ну уехала и уехала. Здесь-то ее никто уже красть не будет. Ишь, нежности какие, дескать, не волнуйся, мамочка. И раньше-то особенно не волновалась, когда по своим танцам да секциям бегала, в ночь-полночь возвращалась, а теперь-то уж чего волноваться.
Она перебрала клубнику на варенье, засыпала сахаром и поставила до завтра, чтоб сок пустила.
Посмотрела очередную серию «Инес Дуарте», прослезилась над несчастной судьбой главной героини и легла спать.
С утра поставила на огонь чайник и таз с вареньем и включила телевизор: по воскресеньям Инна Васильевна смотрела мексиканский сериал «Белиссима». Соседка как-то сказала, что фильм хороший, жизненный. Соседка, конечно, ничего собой не представляет, так, пустое место, интеллигентку из себя строит, но тут не соврала.
