Александр Трапезников - Аккорды кукол
- Это не мой, - солгала Галя и покраснела.
- Ты его нашла и повесила на шейку, - согласился Магомет, присаживаясь на диван. Галю он пригласил сесть рядом, но она выбрала стул, положив ладони на колени, словно прикрывая их. Теперь она ужасно стеснялась и своего короткого красного платья, и накрашенных губ, и черных колготок, и даже кружевного белья, будто его могли разглядеть под верхней одеждой.
- Что ты такая скованная? Боишься? - спросил Магомет. - Напрасно. Я тебе ничего плохого не сделаю. Ты давно знаешь Геру?
- С неделю, - робко ответила она.
- Врешь! - рявкнул Магомет. - Ты вместе с ним ограбила мой магазин и украла деньги из сейфа?
Галя испугалась не столько этого вопроса, сколько грозного окрика. На глаза у неё навернулись слезы.
- Ну-ну, - успокаивающе произнес хитрый кавказец. - Я ведь понимаю, что ты не виновата. Это он заставил тебя. Так?
Галя замотала головой. Она просто не понимала, чего от неё хотят.
- Он твой друг? Как это по-русски - хахаль? - продолжал допытываться Магомет. - Ты с ним спишь, да? И готова ради него на все? А то, что ты попадешь в тюрьму как соучастница, это ты понимаешь?
- Нет, - пролепетала она.
- Такая молодая красивая девушка - и за решеткой! Плохо, очень скверно. Ты зачем так вырядилась, отвечай! - заорал он.
Это походило на настоящий допрос, и от страха у неё стали путаться мысли.
Магомет то держал её на коротком поводке, то отпускал.
- Ты что, шлюха, да? Девка? - кричал он, а потом - другим тоном, гораздо тише: - Нет, конечно нет. Ты хорошая, славная девочка. Скромная. Просто тебе захотелось казаться взрослой. А знаешь, что делают со взрослыми девушками? Их кладут на спину. Может, и ты хочешь лечь и побаловаться? Тебе ведь уже приходилось этим заниматься? С Герой или другим мальчишкой? Иди сюда, быстро!
Галя послушно встала, на ватных ногах подошла и села с Магометом.
- Пожалуй, я тебе помогу, - ласково произнес он. - Я не отправлю тебя в милицию. Зачем? Я не хочу, чтобы ты пропадала. Выпей шампанского.
Магомет вытащил из бара бутылку, наполнил бокал.
- Пей. Не стесняйся, тебе ведь хочется. Сними свитер.
И вновь она не смогла ему противиться, словно он полностью подавил её волю. Сделав несколько глотков шампанского, сняла через голову свитер. Магомет жадно посмотрел на неё и тяжело задышал. Она ему действительно нравилась, и он знал, что будет потом.
Сначала он получит от неё все видимые удовольствия, заставит её исполнять любое желание - и пусть только попробует отказаться или сделает что-то не так! Потом он оставит её здесь до утра. Пусть на ней побарахтаются другие мальчики, им тоже надо. А завтра придет фургон. В нем будут и другие девчонки, собранные по всей Москве. Русские красавицы. Забитые и напуганные, боящиеся пикнуть. Они и не смогут пикнуть, потому что постоянно получают дозу. Так и покатятся без остановок до Кавказа. Он уже не первый раз отправлял этот фургон, и все проходило гладко. Если милиция и цеплялась, то неприятности всегда улаживались быстро. Кто откажется от денег в стране, где не платят зарплату?
Там, на Кавказе, их рассортируют. Одни отправятся ещё дальше - в Иран и Турцию, по публичным домам, другие останутся у местных, кого-то станут снимать в порнофильмах, а кто-то потом пойдет и на органы, тоже вещь достаточно прибыльная. С одной почки можно выручить до двадцати тысяч долларов. В Америке и Европе ждут трансплантантов, там нужны почки, печень, сердца, глазные яблоки, много всего... Торговый путь открыт, а на вырученную прибыль идет закупка вооружения, у тех же русских генералов - на войну с той же Россией. За счет русских мальчиков и девочек. Магомет засмеялся, открыто и цинично, глядя на вновь съежившуюся Галю.
- Ты не бойся, - ласково сказал он, протягивая руку и касаясь пальцами её шеи. - Какая тонкая кожа! - Он ущипнул её за щеку и опять засмеялся. Глупая мордашка, совсем глупая... А теперь раздевайся! До последней нитки, все скидывай. Ты у меня сейчас, сучка, попляшешь, - и взвизгнул, потому что Галя, изловчившись, укусила его за палец.
2
Успев приготовить только салат и - назло им! - овсяную кашу, Карина пошла открывать дверь. Вообще-то она надеялась, что у Колычева с Клеточкиным все же хватить ума и они не приедут, но оба весело раскачивались на пороге. Изрядно нагрузившийся режиссер завопил:
- Где наша дочь, показывай! Хочу видеть... - Он полез целоваться, но промахнулся, зацепился обо что-то и едва не свалился на пол. Алексей поддержал его и повел прямо к столу.
- А правда, где Галя? - спросил сценарист. Он тоже поцеловал Карину, и у него это вышло гораздо удачнее. Похоже, он вообще только притворялся пьяным.
- Я теперь и не представляю, где она все время ходит, - махнула рукой Карина. - Слишком взрослая стала.
- Хороша мать! - зарычал Николай, принюхиваясь к тарелке с овсянкой. Бр-р!.. Ведь знает, чего я терпеть не могу. Роковая женщина. А муж?
- Муж умер, - не слишком удачно пошутил Колычев, выставляя на стол бутылки. - На этой неделе. От несварения мозгов.
- Знаете что? Здесь вам не кабак! - разозлилась Карина.
Ей захотелось выставить их обоих вон. Прежде всего - Алексея, а Николай пусть прочухается где-нибудь в углу, на коврике. Но они и так почему-то временно присмирели, может, кончился запал или подействовал грозный окрик. Надо было перезарядиться батареи. Колычев принялся разливать вино.
- Не куксись, матушка! - сказал режиссер. - Я пришел. Встречайте салютом. Ты думаешь, я пьян? Нет, сейчас включу вторую скорость и дам задний ход. Алексей дурак.
- Почему? - спросил тот.
- Потому что тебе меня никогда не напоить. И все, что ты задумал, я вижу насквозь. Ты хочешь, чтобы я усыновил Карину.
- Ее-то за что? К тому же, она не мальчик, а девочка, и замужняя. Тс-с!.. Овдовевшая.
Карине стало смешно, хотя и противно: взрослые люди несли всякую чушь, глупо улыбались и походили на Арлекина и Петрушку. Один толстый, другой худой, и у обоих полное отсутствие мозгов. На них и обижаться-то не стоило. Напрасно она поддалась на уговоры и согласилась их принять. И эти дурацкие шутки насчет мужа... Кстати, где он? И что с Галей? От таких мыслей и от суматохи за столом у Карины разболелась голова, но смех и тосты не прекращались. Ей тоже пришлось пригубить вино, и она чуть опьянела, поскольку ей достаточно было и самой маленькой дозы.
- Еще, еще! - уговаривал Алексей, подливая им то шампанского, то сухой мартини, то коньяк из пузатой бутылки. - За хранительницу домашнего очага!
- Хороша "хранительница"! - рыгнул Клеточкин. - А вот моя Елкина-Палкина где-то в Сочах, на фестивале. Эх, Карина, почему ты не вышла за меня замуж, когда я тебе предлагал? Сейчас даже не проси, поздно.
- А она и не просит, - засмеялся Колычев. - Она умоляет, чтобы ты не блевал за столом, в кашу.
- Так вы будете снимать фильм? - спросила Карина, пытаясь увести разговор на серьезную тему. - Что там Ермилов? Решился как-то ваш конфликт или нет?
Оба они умолкли, будто выскочили на берег и отряхнулись. А потом вновь прыгнули в воду.
- Я ему всадил вилку в печень, - сказал Клеточкин. - Теперь так и ходит, держится за бок.
- Нет-нет, - замахал рукой Колычев. - Мы его привезли, в багажнике лежит, хочешь - принесем.
- Мне кажется, ничего у вас не получится, - вздохнула Карина. - Вы как малые дети. Напились вместо того чтобы что-то делать.
- А я уже делаю. Под стол, - икнул Клеточкин. - Дорогуша, проводи в туалет.
- Сам найдешь.
Но режиссер вдруг передумал. Он уставился на Колычева и погрозил ему пальцем. Грозил очень долго, пока Алексей не вытянул шею, попытавшись куснуть за палец.
- Я знаю, - проговорил Николай почти трезвым голосом. - Я знаю, что тебе предлагал Ермилов. Сволочь.
- Девка-помреж донесла? - весело спросил сценарист.
- Но запомни - только через мой труп.
- Ладно! - ещё веселее отозвался Колычев и подмигнул Карине.
3
- Я виновата перед тобой, прости, - произнесла вдруг Снежана, когда Владиславу показалось, что она уже спит, прижавшись к его груди.
- Ты не можешь быть виновата ни в чем, - отозвался он, любуясь её лицом, глазами с зеленоватым отливом, полураскрытыми губами, которые продолжали шептать:
- Нет, я тебя обманула, рассказала не все. Думала, это не так важно. Боялась. А теперь скажу.
- Тайны мадридского двора? - улыбнулся он.
- Уж не знаю какого. Мой дед, помимо всего прочего, вел вторую жизнь, о которой мало кто знал. Может быть, только наша семья и его ученики, друзья... Он занимался ворожбой, магией, не знаю, как объяснить. По-моему, это было для него самым главным, а все остальное - работа, строительство мостов - всего лишь дымовая завеса, ширма, прикрытие.
- Как ты узнала? - Драгуров не то чтобы удивился, но как-то напрягся, почувствовав, что она говорит правду. Более того, он ведь и сам догадывался, что старик, принесший ему эту механическую игрушку, далеко не так прост, как хотел казаться. Во всем его облике проступало что-то инфернальное, то, что трудно утаить. На человека, подверженного подобным занятиям, накладывается особая печать.
