Галина Романова - Последняя ночь с принцем
Скороговоркой пробубнив номер статьи и возможный срок лишения свободы, предусматриваемый законодательством за совершение данного преступления, он кисло улыбнулся опешившей администраторше, и уже без былого напора попросил:
— Поищите!
Она кивнула, сграбастав обе сотни костлявой кистью, и принялась листать регистрационный журнал.
— Есть один номер для молодоженов, — проворчала она и мстительно улыбнулась возмущенно вскинувшейся Маргарите. — Это все, что есть. Как хотите…
— Хотим, — "оборвал тетку Милевин, вырвал из рук Риты ее паспорт и, сложив со своим, быстро сунул их даме в лицо. — Оформляйте, и быстрее, мы еле стоим на ногах.
Администраторша бойко оформила им регистрацию. С гаденькой улыбкой, поглядывая в сторону обозленной Маргариты, протянула ключ Милевину и пробормотала:
— Хороших снов вам.
О том, чтобы ложиться спать, не могло быть и речи.
Во-первых, кровать была всего одна, и какой бы широченной ни казалась, она была одна и подразумевала одно одеяло и одну подушку причудливой формы, распластавшуюся от одного до другого края кровати.
Во-вторых, Милевин сразу засобирался разыскивать то отделение милиции, откуда им был получен ответ на его запрос.
Единственное, в чем он не смог себе отказать, так это влезть под душ без очереди.
— Ты еще успеешь, — грубо оборвал он возмущенные возгласы Маргариты и грубо оттолкнул ее от двери в ванную. — А мне некогда…
Из ванной Милевин вышел лишь через полчаса.
Он побрился, вымыл и высушил феном волосы, переоделся в светлые джинсы и легкую футболку в дырочку. И принялся крутиться перед зеркалом, словно барышня, смахивая с плеч и коленок несуществующие пылинки.
— Как я, Маргарита Николаевна? — Милевина распирало ощущение собственной неотразимости.
Она не ответила, хотя сочла, что он и в самом деле неплохо выглядит. Не ответила из вредности. Демонстративно молча прошествовала мимо него в ванную, забрасывая себе на плечо полотенце с таким остервенением, что едва не угодила Милевину по носу.
— Понял, — хохотнул тот и, не успела она скрыться за дверью, вышел из номера.
Рита влезла в ванну, пустила прохладную воду и тут же забыла обо всем.
Блаженство было полным и бесспорным, до Милевина ли.
Она намыливала голову, смывала пену, клочьями оседавшую у ее ног, снова лила на голову шампунь.
Потом перепробовала весь гель, что стоял частоколом в красивых бутылочках на стеклянной полочке над раковиной. Ароматы смешивались и порхали в воздухе, въедаясь в ее поры и кружа голову.
Отключив воду, Рита долго расчесывала волосы, не рискнув сушить их феном. И с чего-то решила вдруг обновить макияж. Зачем она это делала, сама не знала. Ну, не для Милевина же, в самом деле! Они напарники и ничего более. К тому же у нее, кажется, есть Серега. Вчера утром, во всяком случае, еще был.
Правда, потом они вдрызг разругались. Серега страшно кричал на нее, тряс ее за плечи и все пытался заставить Риту отказаться от безрассудной затеи лететь к черту на кулички. Рита молчала и лишь время от времени огрызалась. А потом он ушел, даже не хлопнув дверью. Просто оставил ее открытой. Она сама запирала за ним, с грохотом обрушив дверь о притолоку.
Пирогов ушел, не простившись, но успел позвонить Аньке и наябедничать. Анька тоже страшно кричала на Риту, умоляла и даже ревела, обзывая всякими жуткими словами, начиная с эгоистки и кончая дурой чертовой. Потом уже позвонил Милевин.
А Серега…
Сереге она пыталась дозвониться. Честно пыталась! Хотела все сгладить и забыть. И еще попросить извинения, если бы его это утешило. С чего-то ей вдруг стало небезразлично, что он так вот страдает из-за нее. И она добросовестно раз за разом набирала его номер уже после того, как переговорила с Милевиным. Звонила раз тридцать, наверное, пока не уснула, прижавшись щекой к телефону. Утром она снова звонила ему. Результат был тот же.
Вернее, его не было вовсе, ни результата, ни Сереги.
Трубку в его новой квартире никто так и не взял.
И все время полета Рита занималась тем, что придумывала новую историю про Пирогова-младшего.
История ей совсем, совсем не понравилась и отчего-то сильно ее опечалила.
В этой истории Серега уходил от нее ночными улицами их города. Уходил, сгорбившись от горя и ничего не видя перед собой. Но уходил он почему-то не к себе домой, а совсем в другое место. Географически это место не было для Риты принципиальным.
Принципиальным было то, что дверь ему в этом месте открывала длинноногая блондинка, красотой своей удивительно смахивающая на погибшую Зиночку. Она открывала Сереге дверь, и он тут же расправлял плечи, улыбался ей навстречу и как-то уж очень скоро забывал про нее — Риту.
Дальше ее история вообще никуда не годилась.
Серега раздевал прекрасную соблазнительницу, раздевался сам, и они кулем валились в разобранную постель.
В этом месте Рита принималась горестно вздыхать и бросать тоскливые взгляды в иллюминатор.
Дура! Она и правда чертова дура, Анька права.
Надо было мчаться непонятно куда, торчать в аэропортах, когда их самолет совершал дозаправку, жариться на солнце, умирать от жажды и томиться от непонятного чувства собственной обделенности.
И чувство это с каждым часом становилось все острее и поганее, потому что получалось, что обделила себя она собственноручно.
А теперь вот…
Теперь вот она на манер Милевина топчется перед зеркалом в гостиничном номере, разглядывает себя и сравнивает с вымышленной соперницей, которую придумала для Сереги.
Дурацкая получилась история, говорить нечего. История, совершенно лишающая ее надежды. А лишаться ее Рита не хотела. Это она поняла как-то вдруг и сразу…
Волосы высохли и тут же закрутились упрямыми тугими кольцами. Только зря надрывалась, вычесывая эти дурацкие кудри. Права была бабка: кудри не вши, их не вычешешь.
Порывшись в вещах, Рита вытащила с самого дна сумки джинсовые бриджи, футболку и кроссовки. Выряжаться ей было ни к чему. Она собиралась пойти прогуляться. Нужно было определяться с ужином, ну и попутно с местом жительства интересующей их персоны.
Баловнев Роман Иванович наверняка фигура известная в городе. Не знать, где он обретается народ не мог. Глядишь, кто-нибудь да направит ее по нужному пути.
Направила ее, как ни странно, блеклая ехидная администраторша. Рита вернулась из супермаркета, что удобно располагался напротив гостиницы, с полными пакетами продуктов. С протяжным вздохом опустила пакеты на конторку и предложила барышне мороженого. Та от мороженого отказалась, поскромничав, а вот поговорить…
То ли от скуки, то ли еще из каких побуждений, она живенько откликнулась на просьбу Маргариты рассказать ей о местных достопримечательностях и знаменитых людях, населяющих город. Говорила долго, самозабвенно и пространно, постепенно сужая список знаменитостей до узкого круга местных нуворишей. Не обошла она вниманием и Баловнева.
— О-о, Роман… Баловнев!.. — Со странным придыханием, напоминающим стон, произнесла администраторша, потрогав пережженные химической завивкой кудряшки. — Это такая… Такая фигура!..
— Какая? — На его счет у Маргариты имелось собственное мнение, и оно резко отличалось от того благоговейного трепета, которым была полна невзрачная барышня.
— Импозантная, влиятельная, красоты необыкновенной. Опять же при деньгах, — принялась загибать та сухонькие пальчики. — А дом у него какой!..
— Какой? — снова односложно поинтересовалась Рита.
Мороженое в ее пакете потихоньку начинало терять форму. Администраторша не думала униматься, заполучив в ее лице благодарного слушателя.
Надо было либо уходить, либо приниматься за мороженое прямо там, у конторки. Рита выбрала второе и следующие десять минут занималась тем, что уничтожала поплывшие брикеты пломбира и вполуха слушала разошедшуюся не в меру дамочку.
Из всего, что та рассказала ей про усадьбу Баловнева, Рита уяснила главное. Дом Баловнева был расположен всего лишь в трех кварталах от этой гостиницы. И если взобраться на самый верхний — восьмой — этаж их здания, то можно даже рассмотреть конек его крыши.
Пойду пройдусь! Тут же решила Рита и поспешила поблагодарить администраторшу.
Она вернулась в номер. Рассовала продукты: что в холодильник, что по полкам. Наскоро поужинала йогуртом и шоколадными пирожными. И засобиралась в город.
Думать о том, что она станет делать в окрестностях мест, облюбованных Баловневым под строительство своего дома, Рита пока не знала. Она пойдет, и все, а там, как карта ляжет.
Сначала ей нужно было взобраться на восьмой этаж, осмотреться, чтобы знать, в каком направлении лежит ее путь. А потом постараться найти возможность увидеться с Кораблевым и предупредить его, если, конечно же, уже не будет поздно…
Когда в дежурной части его откомандировали к заместителю начальника милиции, Милевин еще ничего такого не заподозрил. Нигде ничто не дрогнуло и не защемило. Он счел это вполне нормальной процедурой, и даже улыбался, открывая дверь зама, но зато потом. Потом, узнав, что человек, с которым он договорился встретиться, в настоящий момент находится на больничной койке и говорить сможет недели через две, никак не раньше, он пришел в ярость.
