Валерия Вербинина - Аквамариновое танго
– Это я. Проходите…
У нее были стершиеся черты лица и напряженная походка. Длинные волосы собраны в небрежный узел и заколоты шпильками. По тому, как мадам Тервиль переставляла ноги, Амалия догадалась, что одна нога у нее короче другой.
Окна небольшой квартиры в старом квартале Ниццы выходили на площадь. Мягко ударил колокол на ближайшей церкви и умолк.
– Садитесь, – пригласила мадам Тервиль, снимая с обтрепанного кресла стопку старых газет. – Вы из благотворительного фонда?
– Можно сказать и так. Я хотела бы поговорить с вами о Лоране и Лили Понс.
– Вы из газеты? – с любопытством спросила мать Лорана. – Впрочем, – спохватилась она, – вряд ли, я думаю… Так что вас интересует?
– Все. Я правильно понимаю, что у Лили с Лораном был роман, еще когда она жила в Ницце?
– Пф, – фыркнула мадам Тервиль. – Ну, можно сказать и так. Они оба были молодые, ей шестнадцать, ему семнадцать… Думаю, из всех ее знакомых он был самый симпатичный. – Она с нежностью поглядела на фото темноволосого молодого человека с ямочкой на подбородке, стоявшее на ореховом комоде. – Только Лили восприняла их отношения серьезнее, чем он. Она в него влюбилась. А он в нее – нет.
– Что было потом? – спросила Амалия.
– Потом начались сложности, потому что Лили забеременела. Я вызвала Лорана на разговор, он сказал, что Лили ему досталась не девушкой и он вовсе не уверен, что это его ребенок. Она, знаете ли, была такая… полная жизни… никогда ни от чего не отказывалась. Мужчинам она нравилась, но вы же знаете мужчин… У них в голове все разложено по полочкам: вот это прилично для любовницы, а от жены требуется совсем другое.
– Одним словом, Лоран не пожелал на ней жениться?
– Он сказал, что не желает стать посмешищем всего города. Конечно, мать Лили могла потащить нас в суд, начать дело о совращении несовершеннолетней… Но она была забитая женщина, потом, муж ее недавно умер… Я сказала ей, что дам денег, немного, сколько смогу, но жениться Лоран не будет. Тут уж Лили взбрыкнула – не нужны ей ни он, ни его деньги…
– Она сделала аборт?
– Для аборта уже поздно было, пришлось ей рожать. Она чуть не умерла и… В общем, когда я ее увидела после этого, она заявила, что возненавидела всех детей на свете до конца своих дней.
– Ребенок остался у бабушки?
– Нет. Его забрал друг детства Лили, Ашиль…
– Ашиль Герен?!
– Ну да. Он был лет на пять старше, всегда защищал Лили, работал одно время с ее отцом… Ашиль незадолго до того женился на Сильви… Сильви… не помню фамилии, по правде говоря. Короче, ребенка они усыновили.
– То есть это был мальчик?
– Да.
– Что было дальше?
– Дальше? Лили сказала, что заставит Лорана пожалеть о том, что он ее бросил. Она уже тогда носилась с мыслью стать певицей. Но в Ницце карьеру не сделаешь, и она уехала в Париж. Вот на поездку в Париж она у меня все-таки взяла деньги. Я была уверена, что она помыкается там и вернется… Но она все-таки добилась своего.
– Она и Лоран продолжали общаться?
– Нет. Иначе я бы знала.
– Когда она стала звездой, он не жалел о том, что расстался с ней?
– Нет. Он женился на хорошей девушке, у них родилось двое детей… Они живут здесь, в Ницце, часто ходят ко мне в гости.
– Ашиль Герен позже стал шофером Лили Понс. Она общалась со своим сыном?
– Там все не так просто. У Сильви не было своих детей, и она привязалась к мальчику. Возвращать его родной матери у нее не было никакого желания. К тому же она через несколько лет развелась с Ашилем и перестала с ним общаться.
– Как звали сына Лили Понс?
– Не знаю. Фамилия его, конечно, была Герен, как у усыновителей, но имя я не помню.
– Это же ваш внук, мадам!
– Я же вам говорю, Лоран так не считал. Потом, мне хватает внуков, которые носят мою фамилию.
– Но он знал, что Лили Понс – его мать? – допытывалась Амалия.
– Конечно, знал – Ашиль не умел держать язык за зубами. Да и Лили, по-моему, упоминает сына в одной из своих песен. Родная кровь – это родная кровь, мадам. Только надо повзрослеть, чтобы это понимать.
– Когда Лили унаследовала миллионы мужа, она хотела заплатить Сильви и забрать сына к себе, – сказала Амалия.
– О! Нет, Сильви бы ей не отдала. Ни за какие деньги.
– Почему?
– Характер у нее такой.
– Вы не помните, в какой именно песне Лили говорит о сыне?
– Нет. Да я и не очень хорошо их знаю. Помню только, как Ашиль говорил, что имя сына там есть.
* * *Приехав после разговора с мадам Тервиль на виллу «Шарль», Амалия первым делом созвонилась с Парижем.
– Алло, комиссар Бюсси? У меня для вас важные новости. Мы с вами искали безумца, а все гораздо проще: это личная месть.
– В каком смысле?
– Помните, нас еще насторожил промежуток в семь лет между смертью Лили Понс и появлением маньяка? Так вот, все очень просто. Это сын Лили Понс, который был еще маленький, когда его мать умерла. Потом он вырос и решил по-своему разобраться с теми, кто убил ее. Возможно, с обстоятельствами смерти адвоката и импресарио на самом деле не все так гладко, как мы считали вначале. А потом Эрнест Ансельм заметил, что люди, бывшие в замке Лили Понс, стали гибнуть один за другим, и это подсказало ему остроумную мысль избавиться от отчима.
– То есть Эрнест Ансельм…
– Он убил Рошаров и Антуана Лами, а сын Лили – возможно, адвоката Гийо, Оноре Парни и самого Ансельма. Надо во что бы то ни стало отыскать этого сына и установить его личность. Его приемная мать звалась Сильви, а приемным отцом был Ашиль Герен. Мать Лорана Тервиля утверждает, что имя этого сына названо в одной из песен Лили. Всего она написала их девяносто три, и я уже дала задание сыну купить все пластинки, что не так-то просто: в последнее время люди просто сметают их с прилавков… Пожелайте мне удачи, комиссар! Если все срастется, то не пройдет и суток, и мы распутаем это дело до конца…
Повесив трубку, комиссар Бюсси пробормотал себе под нос:
– Имя названо в песне, значит? Ну-ну!
Он потер руки и довольно осклабился.
– Луи, где инспектор Лемье?
– Следит за Жерве, как вы и приказали, комиссар!
– Ладно, черт с ним. Слушай сюда: нужно взять одного малого и привезти его ко мне. По-моему, это тот, кто нам нужен.
И, представив себе заголовки в завтрашних газетах, а также свое лицо на всех первых полосах, комиссар чуть не замурлыкал от удовольствия.
* * *Судя по всему, отыскать «одного малого» оказалось не так-то просто, потому что взъерошенного и не на шутку рассерженного подозреваемого доставили к комиссару лишь через несколько часов.
– Здравствуйте, месье Форе, – сказал Бюсси, лучась улыбкой. – Рад вас видеть!
– Послушайте, комиссар, – заворчал Габриэль, – вы могли просто передать мне, что хотите дать какой-то материал для прессы! А то ваш человек арестовал меня на виду у толпы народа… Между прочим, у меня было назначено свидание!
– С кем? С Леоном Жерве?
– Фу! – скривился Габриэль. – Ну и шутки у вас, комиссар! Должен вам сказать, я терпеть не могу убийц…
– Вообще-то его вина юридически не доказана и вряд ли когда-либо будет доказана, мсье Форе.
– С меня хватит и того, что баронесса Корф его изобличила, – заявил Габриэль. – Если она сказала, что он убийца, значит, так оно и есть.
– А еще она сказала, мсье Форе, что убийца – вы, – медовым голосом ввернул комиссар, пристально наблюдая за собеседником.
– Я? – Габриэль подскочил на месте.
– Да, да. Потому что второй убийца, замешанный в нашем деле, никакой не сумасшедший. Это сын Лили Понс, который решил отомстить за ее гибель. Имя этого сына упоминается в песенке Лили… ну-ка, что нам приходит на память? Правильно, «Габриэль в лесу»… то есть «Gabriel dans la forêt». Габриэль Форе! – победно заключил комиссар. – Ну, что вы теперь скажете?
Он был так доволен собой, что даже начал напевать:
Закат горел оранжевоНа тучах-кружевах,И тихий лес обманчивоЗастыл…
– У вас нет голоса, комиссар, – холодно сказал Габриэль. – И вы безбожно фальшивите. Она пела эту песню куда лучше.
– Надо же, как высоко вы ставите вашу мать…
– Она мне не мать. Вы на ложном пути, комиссар!
– Это вы убили Сезара Гийо и Оноре Парни, а затем Эрнеста Ансельма?
– Никого я не убивал!
– Ладно, – легко согласился комиссар. – Попробуйте меня убедить. Вы родились в Ницце в 1900 году, попали в приют, потому что родители от вас отказались, потом вас усыновили… как звали ваших приемных родителей, кстати?
– Их имена были сволочь и большая сволочь, – Габриэль дернул щекой. – Им нужна была бесплатная рабочая сила, а не приемный сын. Когда они поняли, что я слишком хлипкий, то отказались от меня и вернули обратно.
– Их имена, месье!
– Не помню. И не желаю вспоминать.
– Откуда взялось имя Габриэль Форе? Это ведь не простое совпадение, а?
– Вы чертовски проницательны, комиссар. Да, я позаимствовал это имя из песенки Лили.
