Юлия Павлова - Финт покойной тети
У Ладочникова есть великолепное качество, превращающее его немногочисленные недостатки, типа пахучих носков, в достоинства — Костя не врет.
Сев рядом с креслом Кости и тоже уставившись в бегающих по зеленому полю здоровенных мужиков, я, не повышая голоса, начала разговор:
— Кость, скажи, а если ты арестуешь бандита, вернее, шайку бандитов при совершении преступных действий, тебя могут повысить вне очереди?
— Могут, но подобные операции планируются заранее, и если дело не очень опасное, вперед идет начальство.
— А если опасное?
— То «Альфа». А бывает так, что разрабатываешь дело, разрабатываешь. Двадцать квартир с разговорами обойдешь, анализы у экспертов буквально сам чуть ли не проверишь, в морге с трупом посидишь, начнешь нащупывать ходы и понимать, кто преступник, а у тебя дело из-под носа забирают. Хорошо, если еще в нашем ведомстве остается, хоть поинтересоваться следствием можно, а то заберут в ФСБ, и как в воду канет.
— Обидно. Кость, а если, например, у меня на даче, в подполе или в сарае обнаружится лаборатория по изготовлению наркотиков или печатанию фальшивых денег и я смогу доказать, что к ней отношения не имею… В то же время там запертыми будут находиться люди с темным прошлым. Можно их арестовать и навязать статью посерьезней?
Костя оживился, забыл про футбол и отставил салат.
— Конечно, можно. Они же везде отпечатки пальцев наоставляют. Очень хорошо бы, чтоб судимость в прошлом имели. А уж если получится «в особо крупных»! — Костя закатил глаза от предвкушаемого удовольствия. — Хотя такие дела ФСБ ведет, нам близко подойти не дадут.
— А если ты один будешь об этом знать? И именно ты произведешь арест?
— Это была бы удача. — Костя серьезно посмотрел на меня. — Я готов ехать прямо сейчас.
— Куда?
— На твою дачу.
— Костя, это было образное выражение.
— Жаль. — Костя придвинул к себе салат. — Но если что… сразу звони мне, я с нашими подъеду. Сама не суйся, опасно… Мечтаю поиметь твоего братца, считай, что в тот день ты сделаешь меня счастливым, хотя бы ненадолго.
Мила, перемыв посуду, взяла за руку Ладочникова и увела спать на четвертый этаж.
В два часа ночи перезвонил пьяный Вадик, интересовался здоровьем сестры. Странно устроен человек. Сейчас Вадик был совершенно искренен, а стал бы он интересоваться самочувствием моей мамы и других родственников, если б меня убили в заложницах? Да еще по его же вине…
Поворковав по телефону минут пять, признавшись в диком желании потрахаться с ним немедленно, я обещала страстную встречу завтра же, не дожидаясь вечера, прямо с утра. Вадик почему-то от этой идеи не зажегся, может, инстинкт самосохранения проснулся?
Перед тем как заснуть, я вспомнила о находящемся под полом Сизом. Съехала ли у него уже крыша или он пока мучается похмельем?
Два дня пришлось отслеживать Вадика и буквально уговаривать заехать ко мне вечерком. При этом мною было обещано разливное море самым дорогих вин в объеме «сколько влезет», всевозможные деликатесы, которые он пожелает, в размерах «сколько съешь», и любой секс в вариантах «на что встанет». Вадик в гости не спешил, ссылаясь на обилие дел.
При его звонках иногда слышались тонкие подхихикивания временных фавориток. Меня это мало волновало. На третий день я звонить не стала, наступило время выдержать фасон и нагнать таинственности. Гуляла с собакой, разрабатывала ногу, к телефону не подходила, а свой сотовый так у мамы и не забрала.
Днем на скамейку ко мне подсела Лариса, истеричным голосом спросила, не беременна ли я. Нет, к сожалению.
Огромная Зорька радостно обслюнявила Стерву и попыталась поцеловать меня. Лариса прикрикнула на собаку и начала планомерно меня оскорблять, выясняя, чем же я смогла привязать к себе Лешу. Руки при этом она держала в карманах полушубка, сдерживалась.
Я бы давно встала и ушла, но есть во мне то гадское женское чувство, которое появляется при победе над соперницей. Лариса нервничала, а я наслаждалась. Он ей не звонил, не предупредил, не появился по собственной воле ни разу с тех пор, как познакомился со мной. Напоследок Лариса обозвала меня стервой, на что моя собака долго отвечала радостным лаем, и ушла, заплакав. Зорька поплелась за ней. Собаку мне было жалко.
Сразу после программы «Время» в квартиру ворвалась Татьяна Степановна «излить душу». Очень не хотелось с ней общаться, но каждый человек имеет право на оправдание. Мы пили с ней чай до полуночи. И я опять слушала исповедь не очень счастливой, сильной и теперь богатой женщины. Она хотела денег и получила их, заплатив за это семьей.
Вадик прозвонился в одиннадцать, но я отослала его на завтра.
Из всего, что рассказала деловая бабушка Алексея, меня заинтересовали только пространное повествование о детстве Леши и момент организации моего освобождения.
Как только Татьяна Степановна узнала, какую сумму требуют с внучка за хромую девку, она с ходу предложила Ладочникову сто тысяч и еще четыреста Андрею за организацию налета на квартиру, в которой меня держали и где в сапоге тихонько голосил «жучок». Операция с нападением переросла в фарс, бабушке пришлось раскошелиться на лечение парня из группы Андрея и на операцию Виталика, получившего ранение в ключицу. Бедная Татьяна Степановна обвздыхалась, жалуясь на траты.
Теперь она решила окончательно порвать с криминалом и всерьез взялась за расширение цеха художественных изделий. Я, от душевной щедрости, отдала Татьяне Степановне учредительные документы предприятия «Альтаир», а также пообещала все заготовки, краски и кисти, сваленные в мастерской Кати на даче. Татьяна Степановна задумалась о поездке на ночь за город, но я охолодила ее присутствием там мамы. Вряд ли она без меня отдаст ей теперь, после случившегося, даже пустой флакон из-под гуаши.
Бабушка два раза прерывала свой рассказ и между делом задавала вопросы об Алексее, спрашивая меня, где он может быть сейчас. Я делала каменное лицо и несчастные глаза. И то и другое получалось вполне убедительно.
Татьяна Степановна начала приходить в себя, энергия опять била через край, а в глазах мелькал калькулятор. С такой родственницей можно запросто загреметь лет на двадцать пять, она ведь додумается в квартире коноплю выращивать или еще что похуже производить… Хотя обещает исправиться.
Бабушку я выпроваживала часа два. При этом улыбалась, подливала чай, ругалась исключительно про себя, молча. Терпение мое было безгранично, на грани подвига.
Спала я в эту ночь плохо. Алексей полночи играл в волейбол на пляже, с ним заигрывало все женское население земли, а я сидела под кусточком с накрытыми пледом ногами и стеснялась встать.
Вадик утром деловым тоном назначил мне встречу на девять вечера… Момент настал. Томным и дрожащим голосом я шепотом поведала ему о странном стеллаже в моем подвале и непонятных ксероксах, на которых пытались отпечатать деньги. Пожаловалась на страх и боязнь выйти из дома. Он, тут же сменив снисходительный тон на душевный, решил бросить ставшие несрочными дела и немедленно приехать утешить «бедную хромоножку». Я всхлипнула и сразу согласилась.
Через час в квартиру, чуть не снеся меня вместе с входной дверью, вломились Вадик, его два шефа Митя и Жора со студенистыми глазами и два охранника. Один из них был Сергей, но ни он, ни я не стали бросаться друг другу на шею. Стерва, как самая умная, немедленно забилась под кровать и смотрела оттуда, высунув мордочку со сползшей на левый глаз челкой с красной заколкой в форме сердечка.
Я попыталась возмущаться, но на третьей минуте прекратила. Два авторитета могли меня не так понять. Царским жестом предложила им спуститься в погреб.
Авторитеты не стали растрясать жиры, послали сначала вниз Вадика и охранников. Для наглядности хватило предъявить им лифт.
Я сделала вид, что задумалась над дальнейшими действиями. Сергей нагнулся поближе рассмотреть сооружение и шепнул мне, чтобы я попыталась убраться отсюда — авторитетам я надоела до болей в печенках. В ответ я тихонько посоветовала Сергею не лезть со всеми в подвал. Он понял с полузвука и согласно моргнул глазами.
Митя и Жора не выдержали, решили посмотреть на шедевр подземной архитектуры, Сергей остался за сторожа в квартире. Я растерянным голосом объяснила, что в прошлый раз видела в подземной комнате безумного человека, может, он привидение, может, охранник местный. Мужчины достали пистолеты и вошли в лифт.
На подходе к типографии, при переходе мимо датчика, включающего свет, я стала хватать их за руки, прося защитить меня от привидения. Из комнаты действительно доносилось нудное пение и мерное постукивание в стальную дверь. При нашем приближении она плавно отъехала, для чего мне пришлось сымитировать боязнь мышей и отскок в сторону. В зеленую кнопку двери я попала сразу. Моего телодвижения никто не заметил.
