Анна Данилова - Мальтийский апельсин
– Взгляните, – Игорь протянул ему репродукцию. – Вы не знаете, кто это нарисовал?
– Не нарисовал, молодой человек, а написал. Конечно, знаю. И работу эту знаю. Это же страница буклета, вот посмотрите на обратной стороне…
И Женя заметила, как Шубин покраснел.
– Что это? – Шубин всматривался в текст, пытаясь найти там фамилию художника.
– Буклет разорван пополам, это вторая страница, а если была бы первая, то вы увидели бы очень известное в определенных кругах имя молодого художника Олега Гамова. Очень, очень талантливый был художник… Видите, в буклете перечислены все выставки, в которых он принимал участие… – Григорий Непейпиво заскользил розовым пухлым пальцем по строчкам: – Выставка художников «По Золотому кольцу», в культурном фонде Объединенных Арабских Эмиратов, в Центральном доме художника, биеннале миниатюрной акварели, артстудия Миокова… К сожалению, он погиб…
– Кто, Гамов? – Шубин не поверил своим ушам. – Вы сказали, Гамов погиб?
– А что это вы так удивляетесь? Моцарт тоже умер молодым, иссяк, – он выразительно вывернул ладони вверх и очень театрально вздохнул. – Гамов был поразительным художником, самобытным… А какой колорист! Вы только посмотрите на этот портрет, обратите внимание на цвет… какие переходы теплых тонов…
– Когда это случилось?
– Около двух лет тому назад. Олег покончил с собой. Выбросился из окна девятого этажа.
– Вы знаете причину, толкнувшую его на этот шаг?..
– Нет. Этого никто не знает. Он даже записки не оставил.
– А близкие… У него остались близкие?
– Я, во всяком случае, о них ничего не слышал и не знаю. Он жил один, скитался по квартирам, много путешествовал…
– У него была женщина?
– Конечно, была, и не одна.
– А где он жил?
– В последнее время на Арбате, снимал там довольно большую и удобную комнату, которую превратил в мастерскую.
Женя замерла: на Арбате! Вот так удача! Любовник Марины Рожковой тоже жил на Арбате.
– А его картины… Где они сейчас?
– Думаю, что кто-то из близких у него, конечно, был. Но вот чтобы его картины были выставлены на продажу после его смерти, я что-то не припомню. А почему вас так интересует Гамов? Арина сказала мне, что вы из уголовного розыска…
– Не совсем так. Мы занимаемся частным расследованием убийства одной молодой особы и вот вышли на вас, то есть, я хотел сказать, на Гамова. Может, они были знакомы?
– А как фамилия особы, которую, как вы говорите, убили? – Последнее слово он произнес с явной иронией. – И почему вы решили, что в этом деле замешан Гамов?
– Я еще ничего не решил, – сдерживая копившееся раздражение, вежливо ответил Шубин. – Но есть основание полагать, что они были знакомы и что смерть этой молодой женщины может быть как-то связана с этим художником… Ее фамилия Рожкова. Марина Рожкова, – Шубин достал и показал ему ее фотографию.
– Нет, никогда не видел и не слышал о такой. Хотя девушка красивая, ничего не скажешь… Москва, знаете ли, большая… Чем еще я вам могу помочь?
– Нам нужен адрес Гамова.
– Хорошо, я сейчас позвоню одному человеку, и он скажет мне, где в последнее время жил Олег… Вы не обидитесь, если я на мгновение покину вас?
С этими словами, манерно раскланиваясь, Непейпиво отошел довольно далеко от скамейки и, прислонившись спиной к дереву, достал телефон.
– Какой неприятный тип, – не выдержала Женя. – Толстый какой-то, приторный, как кусок протухшего торта…
– Главное, чтобы он сообщил нам адрес Гамова. Мне почему-то думается, что это тот парень, с которым Марина жила на Арбате.
– Хорошо бы…
Женя поправила на переносице темные очки и, откинувшись на скамейку, блаженно потянулась.
– Мне все еще не верится, что мы в Москве. А какой сегодня день… Теплый, солнечный…
– Да уж, денек, что надо, – услышала она над самым ухом и тотчас выпрямилась, одернула юбку. Прямо перед ней стоял Григорий. – Ну вот, записывайте… Он дал мне даже два адреса: один – квартиры его родителей, а другой – как раз на Арбате, неподалеку от «Макдоналдса».
Игорь записал, поблагодарил его за помощь и в эту самую минуту увидел спешащую к ним Арину.
– Ариночка, душа моя! – Непейпиво поцеловал ее в щеку и приобнял. – Ужасно рад тебя видеть… Молодые люди, если у вас ко мне больше нет вопросов, позвольте мне откланяться…
– Спасибо, Григорий, вы нам очень помогли, – сказал Шубин.
Арина весело помахала искусствоведу рукой и повернулась к Игорю:
– Ну как дела?
– Художника звали Олегом Гамовым. Вы не слышали от Марины об этом человеке?
– И что, они были знакомы с Мариной?
– Неизвестно. Но есть совпадение – он тоже жил на Арбате, как и Марина со своим художником. Правда, Пирский сказал довольно неопределенно: не то студент, не то художник.
– Знаете, как это бывает, – проговорила Арина, – даже если мужчине сорок, но выглядит он молодо и носит потертые джинсы, его называют студентом. Это стиль определенный… Возможно, Гамов именно такой…
– Он тоже погиб, – осторожно вставила Женя. – Представляете?
– Как погиб? – удивилась Арина. – Его что, тоже убили?
– Нет, он покончил собой, – ответил Шубин. – Выбросился из окна. Такая грустная история…
– К сожалению, многие творческие личности не хотят жить в этом мире… Алкоголь, наркотики, самоубийства… У меня подруга детства, тоже художница, повесилась в прошлом году – не смогла справиться с одиночеством… Я играю в пьесе «Пианино в траве» Мод, так вот она там тоже пытается покончить с собой… И я каждый раз переживаю очень сильные чувства, пытаюсь представить себе, что все это происходит со мной. От этого нервы ни к черту. Но я люблю свою работу и не представляю себе жизни без театра. Думаю, что, когда стану невостребована, сыграю свою последнюю роль…
Шубин смотрел на нее и не верил услышанному. Перед ним стояла молодая, красивая женщина и говорила о смерти. А вокруг шумела огромная Москва, по бульвару шли нарядно одетые люди.
– Вы не должны программировать себя на смерть, – вдруг сказал он, – иначе жизнь станет бессмысленной. Я никогда и никому не давал советов, это вообще на меня не похоже, но я просто уверен, что у вас еще все впереди… Если же вы вбили себе в голову, что, помимо театра, для вас другой жизни нет, то я посоветовал бы вам взять на воспитание ребенка. Для вас откроется новая страница жизни, вам захочется жить…
Арина смотрела на него с нескрываемым восхищением.
– Послушайте, Игорь, вот уж никак не ожидала от человека вашей профессии такого откровения… Неужели вы так близко к сердцу приняли мою фразу?
– Представьте себе… – Шубин покраснел до корней волос. А Женя внезапно испытала саднящее чувство ревности.
– Я очень благодарна вам за совет. Скажу больше: я и сама подумывала над этим… Но справлюсь ли я? И как же театр?
– Вы все сможете, – буркнул вконец смущенный Шубин. – Ну, мы пойдем?
– И что же, мы больше с вами не увидимся?
– Не знаю… Возможно, уже сегодня мы уедем из Москвы вечерним поездом, а возможно…
– Я приглашаю вас к себе на ужин. Правда, он будет поздно, после спектакля… В полночь, – она виновато улыбнулась. – Но все будет по высшему разряду. Вот вам ключи от моей квартиры. Когда освободитесь и захотите перекусить и отдохнуть – моя квартира в вашем распоряжении.
– И вы не боитесь впускать к себе посторонних?
– Если я не боюсь смерти, то уж вас тем более, – она снова улыбнулась. – До встречи?
Шубин с благодарностью принял от нее ключи.
– Спасибо…
Сначала они поехали на Арбат, разыскали дом, где была мастерская Гамова. Теперь там жил и работал другой художник, который мало что знал о своем предшественнике. Он рассказал им примерно то же, что и Непейпиво. Талантлив, незауряден, прекрасно владел техникой масляной и акварельной живописи. Про личную жизнь Гамова ему ничего не известно. Да, он погиб, кажется, выбросился из окна… Девушку на снимке (Шубин показал ему фотографию Марины) он не знает.
Квартира родителей Гамова находилась у Савеловского вокзала на Нижней Масловке. Они довольно быстро нашли этот дом, поднялись на третий этаж и позвонили.
– Никого нет, – сказал Шубин. – Придется расспрашивать соседей.
Он позвонил в соседнюю дверь – тишина, в дверь напротив – то же самое.
– Все ушли на фронт.
Они с Женей поднялись на четвертый этаж, позвонили в квартиру, расположенную над квартирой Гамова. Им открыл дверь мужчина лет шестидесяти, в халате и шлепанцах на босу ногу.
– Вы не знаете Гамовых, они живут под вами?
– Гамовых? Знал, конечно…
Мужчина посмотрел на Шубина поверх очков:
– Кто именно вам нужен?
– Мы хотели бы поговорить с родителями Олега Гамова, художника.
– Так ведь… никого уже нет… Олег умер два года тому назад, а его родителей вот уже больше десяти лет как нет в живых. Вы кто им будете – родственники?
– Нет, мы ищем людей, которые были знакомы с Олегом. У него была девушка, она тоже погибла… Вот мы и пытаемся найти какие-то следы…
