Татьяна Полякова - Предчувствия ее не обманули
– Ты с похорон? – спросила Женька, подходя к машине, Валера кивнул. – Тетя Маня еще там?
– Да, завтра за ней съезжу. На поминки я не остался. В голове все это не укладывается, – вздохнул он. – Хотите, я вас подвезу?
– Да мы так, гуляем.
– Тогда я с вами прогуляюсь.
Ясно было, что парень просто не находит себе места, оттого мы с готовностью согласились. Валера отогнал машину к своему дому, мы в это время ждали его возле магазина, а потом все вместе пошли к реке. Разговор не клеился, пока я не спросила:
– Ты сегодня с Софьей разговаривал? С Рудневой? Подругой Ирины?
– Да, разговаривал. Она сказала, что вы в милиции были. Неужели труп в колодце – действительно Вовка? – Валера покачал головой, словно отвергая эту мысль. – Мы ведь с ним дружили. Я был уверен, что он смылся отсюда, оставив сестру с его проблемами разбираться, а он, оказывается…
– Вы с Ириной из-за брата поссорились? – осторожно спросила я.
– Вам же Софья наверняка доложила, – усмехнулся он. – Да, из-за брата. Хотя… сейчас уже трудно сказать, как все было на самом деле.
– По-твоему, Володя мог залезть в дом, чтобы украсть книги?
– Мог. Ира его оправдывала, но парень к тому моменту дошел до точки.
– Допустим, так и было, но кто его убил? – спросила я, очень мне хотелось выслушать версию Валеры.
– В колодце он недавно оказался, а где был до тех пор… дружки у него хуже некуда, предположим, он украл книги, убедив парней в том, что они стоят больших денег, и те решили, что обойдутся без Вовки. Этот тип, которого нашли убитым возле вашего дома… что ему здесь понадобилось? Неизвестно. Зато очень скоро в колодце обнаружили труп.
– По-твоему, он там появился с помощью этого Сысоева? – нахмурилась я.
– Почему бы и нет.
Я вздохнула, точно зная, где труп находился до того момента, хотя в колодце он мог действительно оказаться Колиными стараниями. И задала еще вопрос:
– Но хозяева, обнаружив пропажу книг, просто обязаны были заявить в милицию?
– Лев Кузьмич книгами не интересовался, насколько я помню. Пропажу мог заметить не сразу, если вообще заметил.
– Ты сказал, что книги дорогие, но мы с Женькой ничего особенного не нашли. Собрания сочинений, альманахи, энциклопедии и очень много богословской литературы.
– Да? – нахмурился Валера. – Там были церковные книги, псалтыри, библии в дорогих переплетах… может, миллионов они не стоят, я не специалист, но, с моей точки зрения, продать их можно за приличные деньги. Сейчас такие вещи в цене. Рождественский, от которого им книги по наследству достались, собрал очень хорошую библиотеку старинных книг, мне местная учительница рассказывала. Там должны быть редкие экземпляры… по крайней мере оклады впечатляли, сплошь позолота и какие-то камни.
– Таких книг в библиотеке точно нет, – покачала головой Женька. – Мы же смотрели.
– Господи, – хлопнул себя по лбу Валера. – А вы потайной шкаф нашли?
– Потайной шкаф? – ахнула Женька.
– Конечно. Шкаф, точнее, ниша, там эти книги и хранились. Ниша закрыта панелью, кажется, что это выступ в стене, а на самом деле…
– Идем, – Женька схватила его за рукав. – Покажешь, где шкаф. – И припустилась к дому с завидной скоростью, мы с Валерой едва за ней поспевали.
Дядя Миша сидел на крыльце и пел грустную песню, но, увидев нас, посветлел лицом.
– О, гости у нас, – сказал он, кивнув на Валеру, и вскочил, должно быть, рассчитывая на выпивку.
– Подожди, дядя Миша, не до тебя, – буркнула Женька, влетела в дом и начала тревожно оглядываться, наверное, нишу искала.
– Это в кабинете, – подсказал Валера, и мы устремились туда, дядя Миша с нами, мало что понимая, но очень заинтересованный.
В кабинете Валера сразу же направился к выступу в стене рядом с книжным шкафом. Признаться, я до той поры совершенно не обращала на него внимания. Закрывала выступ деревянная панель. Валера просто нажал на нее рукой, и она открылась. В нише были сделаны полки, шириной сантиметров пятьдесят, зато шли они от самого пола до потолка. И были уставлены книгами. Увидев их, я присвистнула, а Женька закатила глаза и стала оглядываться в поисках стула. Стул я ей пододвинула и с трепетом сняла с ближайшей полки том. Псалтырь в сафьяновом переплете с позолотой, прекрасно сохранившийся.
– Сколько это может стоить? – осевшим голосом поинтересовалась подруга.
– Понятия не имею, – пожал плечами Валера. – У Сереги спросите, он специалист.
– Специалист? – переспросила я.
– Да, он знает толк в таких изданиях. Он же антиквариатом занимается. Я думал, вы в курсе. Сергей хотел эти книги купить, но ваша тетка наотрез ему отказала и даже в дом его не пустила.
– О книгах ты ему рассказал?
– Да, разговор случайно зашел.
– И о том, где они хранятся, тоже?
– Может, и сказал, я не помню. Подождите, – вдруг нахмурился Валера. – Вот этому тут явно не место. – Он вытащил из ряда пухлый том энциклопедии. – Здесь только церковные книжки стояли. И вот эта книга тоже не отсюда, и вот эта… – Он пододвинул стул, взобрался на него и проверил все полки. Пухлых томов, не имеющих никакого отношения к церковной литературе, оказалось одиннадцать. Когда мы их убрали, в ровных рядах наметились бреши. – Когда я видел этот шкаф последний раз, – сказал Валера, – все полки были плотно заставлены антикварными томами.
– Что же это получается? – пробормотала я.
– Получается, кто-то фолианты забрал, – ответил Валера. – А энциклопедии сюда поставил, чтоб пропажа в глаза не бросалась, они по величине подходят. Лев Кузьмич вряд ли сюда часто заглядывал, а его сестра тем более.
– Так, может, Лев Кузьмич их продал?
– Маловероятно. Он говорил как-то, что надо бы эти книги в церковь отдать, но Дарья Кузьминична не разрешила, сказала, что это память, от предков осталась.
– Получается, у нас недостает одиннадцати книг. А ты ничего не перепутал? Когда ты был здесь последний раз?
– Давно. Лет пять назад. Может, больше. Допустим, Лев Кузьмич их кому-то продал или отдал, неважно. Но зачем надо было ставить сюда энциклопедии?
Валера стал по очереди доставать книги и их просматривать. Мы терпеливо ждали, даже дядя Миша напряженно наблюдал за действиями Валеры.
– Двух книг точно нет, – наконец сказал Лаврушин. – Библии, там рисунки были красивые. Один мне особенно запомнился. Отец потом говорил, что это Самсон и Далила. Из-за этого рисунка я всю Библию прочитал, в переводе, конечно. По-старославянски я понимал только каждое третье слово. А еще была книжка с кистями. Кисточки золотые, по бокам висели. Об остальных ничего сказать не могу. Не помню.
– Кисточки, – прошептала Женька. – Дядя Миша, нас ограбили.
– Ешкин кот, – отозвался он и ухватился за Женькино плечо, желая поддержать родственную душу в трудную минуту.
– Теперь все ясно, – буркнула я.
– Что тебе ясно? – шмыгнула носом Женька.
– Что делал «покойный брат» в кабинете, когда его Дарья Кузьминична застукала.
– Книжки тырил?
– Евгения Петровна, – подал голос дядя Миша. – Ты на меня не подумай. Я в кабинете братца и не был ни разу. Не пускал он сюда никого. Вот тебе крест, – дядя Миша истово перекрестился. – И книжки мне эти совершенно ни к чему, я и читаю-то через пень колоду, да и то, если газету какую, от самого беспросветного безделья.
– У меня и в мыслях не было тебя подозревать, – заверила его Женька.
– И ничего он не продавал, – вновь заговорил дядя Миша. – Прижимистый был, страсть. И денег лишних у них не водилось. Да и куда бы Лева их потратил, если не пил?
– Если книги продал Лев Кузьмич или его сестра, мы это узнаем. Продать их они могли либо в Колыпине, либо в областном центре. В Москву Лев Кузьмич, по словам соседки, не ездил. Такие книги принимают в антикварных магазинах, спрашивая документы владельца.
– А «черный рынок»? – усмехнулась Женька.
– Откуда твоему дяде знать нужных людей? Да и не доверился бы он случайному человеку. Я почти уверена, что книги украдены, – сказала я.
– Вы ведь на Серегу не думаете? – вдруг спросил Валера. – Черт, как-то неловко получилось…
Признаться, в тот момент я думала о брате Ирины. Он мог украсть книги, это была легкая добыча, и он решил сюда вернуться. И тогда… Но и Серега на роль вора тоже годился. О книгах он знал и о том, где их искать, тоже.
– Разберемся, – решительно сказала я.
Ближайший час мы пили чай на веранде и обсуждали исчезновение раритетов. Потом, простившись с Валерой, вернулись в кабинет, тщательно осмотрели книги и в одной из них нашли тетрадку, как выяснилось, столетней давности, что само по себе произвело впечатление. Выцветшие чернила, аккуратный почерк. В тетради был перечень томов. А внизу приписка: «Из библиотеки моего покойного тестя Т.М. Рождественского. 15 июля 1902 г.». Я просмотрела список и ахнула. Книги, изданные в восемнадцатом веке, четыре вообще в семнадцатом. Как раз этих последних и недосчитались, когда мы начали сверять список с теми томами, что стояли в нише.
