Без брака - Павел Алексеевич Астахов
Со счетов фирмы Миронова окончательно сняли арест, а квартиру в Бостоне признали единоличной собственностью Варвары Мироновой, а ответственность по взятому кредиту – ее персональной ответственностью. По поводу этого она довольно сильно расстроилась, потому что просроченный долг угрожал наложением ареста на принадлежащую ей квартиру.
Как же Варя теперь жалела, что не согласилась на первое предложение Виталия, обещавшего взамен на мирный развод выплатить ее долг. Свой контракт с Трезвонским она расторгла и теперь вообще не имела адвоката для представления ее интересов в бракоразводном процессе, который должен был состояться через четыре дня.
– Может, мне вообще забрать заявление или не явиться на суд? – робко спросила Варвара у Таганцева, с которым в последнее время привыкла советоваться по поводу и без.
– Варвара Алексеевна, этот узел из прошлого нужно разрубить, – вздохнул Константин. – Он не нужен ни Виталию, ни вам. Вы уже двадцать лет фактически не являетесь мужем и женой. У каждого из вас своя жизнь, так приведите же в порядок документы, поставьте штамп в паспорт и живите дальше. Оба.
– Но в исковом заявлении же указано, что я претендую на половину состояния и имущества, – растерянно сказала Варя. – А мне все эти клиники не нужны совсем. Я же не знаю, что с ними делать.
– Ну, так откажитесь от своих требований и заключите мировое соглашение, – в сердцах бросил Костя. – Что же вас учить-то всему надо. Суд вас разведет, и вы в рамках процесса договоритесь, какая доля имущества Миронова достается вам. Я с ним это не обсуждал, но знаю, что человек он не жадный и порядочный. За то, что вы согласились вывести на чистую воду его врагов и сорвать их корыстные планы по захвату его бизнеса, он явно вам отплатит добром. И на то, чтобы закрыть кредит банку, хватит, и, глядишь, еще и останется.
– Мне стыдно что-то у него брать, – покачала головой Варвара.
Присутствовавшая при этом разговоре Натка, поскольку дело было на кухне их с Костей квартиры, раздраженно покачала головой.
– Слушай, ты блаженная какая-то. У тебя семь пятниц на неделе. То была готова бывшего мужа без штанов оставить. Решительная такая заявилась. Лену с ребенком из квартиры выставила, в дом заехала, охрану поменяла. То согласна вообще без всего остаться.
– Охрану меняла не я, – попыталась защититься Варвара, но слабо. Понимала, что виновата. – А с Леной я себя по-свински вела, конечно. Вот именно потому я и не считаю возможным что-то брать. Я им столько хлопот создала.
– Ну, так все эти хлопоты в результате к добру вышли, – резонно заметила Натка. – Если бы ты сразу отказалась во всей этой подлости участвовать, то неизвестно еще, что бы эти козлы придумали.
– Наташа… – укоризненно покачал головой Таганцев.
– Так козлы и есть. Зато теперь можно быть уверенными, что никто из них к Лене и ее семье на пушечный выстрел не приблизится. К Занозину и Клюшкиным у меня вообще личное. И к Эппельбауму, который помогал Мишку украсть. А Коновалова и Гордина я знать не знаю, но тоже рада, что им крылья подрежут. Меньше гадостей людям совершат. И все это благодаря твоему, Варвара, эффектному появлению.
По просьбе Варвары Таганцев и Натка познакомили ее с судьей Еленой Кузнецовой. Точнее, они уже были знакомы именно благодаря тому самому эффектному появлению, о котором говорила Наталья. Теперь же Варя хотела пообщаться с этой женщиной поближе. Она честно призналась, что хочет разгадать загадку, чем же Елена так привлекла Миронова. Что в ней такого, чего не хватало самой Варваре.
– Да разве это можно объяснить, – изумился Таганцев, когда Варя попыталась сформулировать свое неожиданное желание. – Любовь – штука иррациональная. Вот в человеке все может быть. И красота, и ум, и достоинства всякие, а химия не возникает, сердце не трепещет. Вот взять, к примеру, меня. Я же сначала за Леной ухаживал.
– Да вы что? – удивилась Варя.
– Ага. Был уверен, что влюблен в нее, ухаживал, всячески в быту помогал, проблемы решал. А потом, когда пришло время родственникам представляться, познакомился с Наткой и пропал. Вот Лена и серьезнее, и мне по профессии ближе, и знал я ее к тому моменту лучше, а все. Ничего не работало. Я одной Наткой грезил, жить и дышать без нее не мог. Вот в результате и стала она мне женой, а Лена – хорошим другом.
По лицу Вари он видел, что ей трудно это понять. В чем-то эта сорокалетняя женщина так и осталась инфантильной, словно восемнадцатилетняя студентка, приехавшая в Москву из маленького городка в мечтах о театральных подмостках. В вопросах любви и дружбы она совершенно не разбиралась. Еще бы, всю свою жизнь разменяла на то, чтобы быть содержанкой, вот и не развила эмоциональный интеллект, привыкнув все измерять деньгами. И к сорока годам ни любви, ни семьи, ни денег.
Встреча с Леной состоялась на следующий же день и тоже на квартире у Таганцева и Натки. Лена пришла на встречу с сыном. Мишке через пару дней будет полгода, и Варя смотрела на крепкого бутуза с такой болью в глазах, что Таганцеву ее даже жалко стало.
По Лениным глазам он видел, что и той незадачливую Варвару жалко. Но жалость – не ситец, из нее одежду не сошьешь. Костя знал, что Лена все еще сердится на Варвару за неприятности, доставленные Виталию. Не могла она простить ни потраченные нервы, ни бессонные ночи любимого мужчины. Что ж, ее можно понять. Но и Варвару можно. У каждого, как говорится, своя правда.
Разумеется, дружеского разговора не вышло. Варя натянуто принесла свои извинения за доставленные неудобства, которые были приняты, и отдала ключи от городской квартиры Миронова, арест на которую уже сняли.
– Можете переехать обратно, – улыбнулся Костя. – И Мишкин день рождения там справить.
– Дождусь решения суда, – сухо сказала Лена. – Нам и в моей служебной квартире неплохо.
Она попросила Варю рассказать о своей жизни в Америке, и та уложила двадцать лет в десятиминутное повествование. Лена слушала и качала головой. Вот же беспутная девчонка. Так накосорезить, чтобы собственную жизнь в канализацию спустить. Вот вроде все у нее есть,
