Прятки в темноте - Марина Серова
Ехать в ночь было не самой лучшей идеей, поэтому я отговорила молодого человека от молниеносного решения выезжать сразу, и теперь мы ждали первых петухов.
Жмуриков сидел молча, напряжённо разглядывая свою кружку. Он понимал, что путей к отступлению уже нет и придётся отвечать за все деяния.
— Думаю, пора, — заслышав пение того самого агрессивного петуха Прасковьи, который сейчас находился в курятнике Тимофея Панкратовича, Максим поднялся на ноги и протянул мне руку, ожидая, пока я вложу в неё ключи.
— Поговорим? — Я кивнула парню на выход из дома и двинулась в сени.
Мы вышли, оставляя дверь открытой, чтобы наблюдать за Афанасием Кирьяновичем, который подозрительно косился в нашу сторону. Он явно что-то затевал, но моя предусмотрительность помешала ему воплотить в жизнь план побега.
Я не сводила с него глаз, так же, как и он с меня.
— Макс… я могу тебе доверять? — Этот вопрос тревожил меня не первый день.
Я прекрасно понимала, что могла обидеть его, но сейчас важнее было выяснить точный ответ. Взглянула в его изумрудные глаза, напрягаясь, подключая весь опыт выявления лжи по мимике собеседника. Я должна понять, честен ли он со мной, и для этого у меня есть только знание психологии.
Парень в момент напрягся и с нескрываемой обидой взглянул на меня. Неужели он не мог понять, что я боюсь ошибиться? На кону стоит не только жизнь моей подруги, но и справедливость. По-настоящему доверять я могла только себе, потому что проверить подлинность слов окружающих меня людей было практически невозможно. По крайней мере, на данный момент.
— Ты серьёзно? — Я никак не могла понять, что его так оскорбило.
Для меня казалось очевидным возникновение недоверия с моей стороны.
— Да. Я не могу быть уверена, что ты меня не подведёшь. Я вижу, что ты хороший, Макс, но… кто знает, как хорошо люди умеют притворяться, — пыталась объяснить свою позицию, но не понимала, принимает ли он мои сомнения.
Молодой человек тяжело вздохнул и прислонился к дверному косяку. Я вернула слежку за Афанасием, который поднялся на ноги и стал расхаживать по кухне. Вряд ли он слышал, о чём мы разговариваем. Мужчина пытался выискать хоть какую-то возможность улизнуть, но моё присутствие не давало это сделать.
— Я тебя понимаю, но не могу ничего доказать. Если моих слов недостаточно, значит, тебе либо придётся довериться мне, либо отказаться от идеи везти Жмурикова в Тарасов. — Он отреагировал достаточно спокойно, что меня удивило. От злости и следа не осталось — Макс умел держать себя в руках и каждый раз это доказывал.
— Макс, — я сделала шаг к нему, на время выпуская из поля зрения Жмурикова. Положив руки на плечи молодого человека, я посмотрела в его глаза. — Можно, я доверюсь тебе и не обожгусь?
Он молчал. В воздухе повисло напряжение. Мне хватило одного кивка с его стороны, чтобы осознать, что я хочу ему верить. Хотелось бросаться в эту бездну снова и снова, даже если каждый раз я буду расшибаться в лепёшку. Чувства губят людей, но в этот раз я решила им довериться.
Мой спутник уже собирался что-то сказать в ответ, но разговор прервал звук битого стекла.
Я моментально взглянула туда, где должен был стоять Жмуриков, но того и след простыл. Кухонное окно было разбито, и догадаться, куда делся этот неприятный кадр, было нетрудно.
Мы с Максом вылетели на улицу, пытаясь перегнать друг друга, надеясь, что ещё не всё потеряно.
Возле дома лежал самовар, из которого Прасковья наливала травяной сбор, а также осколки стекла. Калитка была приоткрыта. Мы двинулись за пределы участка в надежде, что время не упущено и Афоня не успел далеко убежать.
Я дёрнула калитку на себя, окончательно открывая её, и застыла на месте. К дому подъезжала очень… нет, чертовски дорогая машина. Афанасий стоял на другой стороне улицы и хитро наблюдал за авто, в котором, очевидно, сидел его спаситель.
Макс остановился и невольно взял меня за запястье. Я сначала опустила взгляд на наши руки, а затем вернулась к незваному гостю. Пальцы молодого человека подрагивали и несильно сжимали мою кисть. Он был взволнован, раздражён или удивлён?
Автомобиль остановился прямо рядом с Афанасием, и фары ближнего света в момент погасли. С водительского места вышел коренастый мужчина в строгом костюме и обошёл машину. На нас он не обратил никакого внимания. Он прошёл к заднему сиденью и открыл дверь, из-за которой показался ещё более важный мужчина в сером костюме, стоимость которого явно превышала полмиллиона рублей.
Он вышел из авто и осмотрелся, поправляя пиджак. На вид ему было не больше пятидесяти. Виски едва тронула седина, на лбу проступали заметные морщины, лицо было гладко выбрито. Сначала он остановил взгляд на Афоне, затем перевёл его на Макса, задерживая на некоторое время, после чего дёрнул уголком губ и взглянул на меня. Догадаться, кто стоит передо мной, было нетрудно.
— Фурманов, — коротко поприветствовала я, щуря глаза, еле сдерживаясь, чтобы не наброситься на него и пару раз не ударить за пропажу своей подруги.
— Григорий Викторович, — подхватил мужчина лёгким басом.
Афанасий места себе не находил: переминался с ноги на ногу и ехидно ухмылялся, будто теперь ему ничего не угрожало. Я не обращала на него никакого внимания, потому что с ним теперь точно будет разбираться полиция, а вот пообщаться с новоприбывшим гостем было куда полезнее.
— И какого… чёрта вы сюда приехали? — Я старалась быть тактичной, но силы и терпение иссякали на глазах.
— Будете разговаривать со мной в таком тоне, Татьяна? — Даже не удивилась, что он знает моё имя.
Жмуриков уже успел всё доложить, а пробить информацию человеку с такими связами и доходом, как у Фурманова, было делом пары часов.
Его напыщенный взгляд и самодовольная ухмылка, тронувшая губы, ещё больше распаляли мою злость.
Макс молчал, всё так же крепко держа меня за запястье. Но думать о причинах такого поведения парня я сейчас не могла, полностью сосредоточившись на Григории.
— В ином тоне разговаривать с вами будет полиция. Так долго мне ждать ответ? — Сдавать позиции не собиралась, наступая с каждым новым предложением.
Мужчина усмехнулся и ещё раз осмотрелся, останавливаясь на солнце, только появившемся из-за горизонта. Разговор затягивался, и я не понимала, зачем он
