Ты умрешь влюбленной - Юлия Лист
Эмиль был как минимум озадачен. Он вскинул брови и смотрел перед собой, будто шахматист, которому требовалось сделать ответный ход, чтобы избежать немедленного мата. Сильвия поднялась и вновь замерла красной статуей у окна. Дождь давно кончился, тучи разбежались, в небе повис бледный диск убывающей луны.
Вера посмотрела на часы. Почти полночь.
– Ну что ж, месье сыщик, – проговорил Филипп, – я во всем сознался, бежать мне некуда с этого безлюдного побережья. Завтра меня арестует BRI, и дело с концом. А вы наконец отстанете от моей семьи.
Эмиль посмотрел на него, сузив глаза и дернув уголком рта.
– Вы меня плохо знаете, Филипп Ардити, я и не таким сказочникам языки развязывал. Зерна от плевел будут отделены, или я не Эмиль Герши.
Филипп Ардити усмехнулся, вышел из-за стола и преспокойно пошел к дверям. Оскар с покорностью собаки последовал за ним.
– Я больше не нуждаюсь в твоих услугах, – небрежно махнул ему Филипп. – Можешь ехать на все четыре стороны.
Оскар остановился в дверях и повернулся к гостям, потерянно глядя на них.
– Не волнуйтесь, Оскар, – со вздохом проговорила Сильвия. – Я сама вас рассчитаю и напишу рекомендации. Наши машины сейчас в Кавалер-Сюр-Мер. Завтра я вызову кого-нибудь, и вас отвезут в аэропорт. Боюсь, что там, где теперь будет жить мой деверь, прислуга не понадобится. Дениз, – она повысила голос. Вошла горничная, прятавшаяся в коридоре за дверью, – выбери для Оскара комнату, приготовь ему постель.
– А как быть с ужином, мадам? Месье Аракава до сих пор ждет.
– Скажи, что он свободен. Полагаю, после всего этого аппетита ни у кого не осталось.
– Простите, но только не у меня, – поднялся Эмиль. – Этой ночкой мне предстоит разгадать пару ребусов, а серые клеточки нуждаются в топливе.
И он демонстративно подкрутил несуществующие усы Эркюля Пуаро у себя под носом – судя по его широкому жесту, они были не меньше, чем у Сальвадора Дали.
– Идем, Вера, в кухню, поэксплуатируем месье Аракаву, пока его не отправили спать. – Герши подхватил со стола шлем и победным маршем двинул к лестнице.
Вера проследила, как он исчез за дверью, и поспешила к Даниелю.
Тот сразу же от нее отстранился, выставил руку, скривив болезненную гримасу. Вера не ожидала такой реакции.
– У тебя есть долг, ты вольна его выполнять, – холодно сказал он, отодвинул Веру и тоже вышел.
Глава 13. Невеста убийцы
Вера еще не бывала в кухне замка, но знала, что та располагается за большими стеклянными дверьми в западном крыле. Туда можно было попасть через те двери у стойки, про которые Даниель говорил, что они всегда были заперты. Она спустилась в холл и услышала отдаленные голоса со странными тягучими интонациями. Говорили на незнакомом языке, кажется по-японски. Дверь у стойки была приоткрыта.
Даниель не солгал, что они были всегда заперты, – изнутри створки оказались обшиты металлом, а вход частично перегорожен массивным шкафом. Войдя, Вера ощутила холод – она оказалась в холодильной камере, по периметру которой по полкам лежали контейнеры и ящики, заполненные цветными пакетами, банками и коробками, пахло съестным. Она отыскала глазами второй вход и пересекла помещение, светя фонариком в телефоне. Вторая дверь, видимо, ведущая в кухню, была скромнее: одинарная, узкая и низенькая, какой и положено быть у холодильника.
Она обернулась. Наверное, те двойные двери велела открыть Сильвия для своего эффектного выхода. Что за странное мероприятие она подготовила? Неужели все миллиардеры такие чокнутые? Еще и Зоя в этом участвовала. Кстати, где она? Сестра Эмиля не присутствовала при разоблачении дяди Филиппа.
Веру настигло смутное подозрение. Что-то здесь не так. Что-то происходит за ее спиной, а она лишь пешка в тайной игре. Эмиль опять ее использовал!
И она решительно постучала.
Открыл ей молодой повар-японец, поклонился, поприветствовав на очень плохом французском: половину звуков он произнести просто не смог в силу своего этноса. На нем была простая одежда: серый свитшот, голубые джинсы, поверх белый фартук.
Тотчас подлетел Эмиль и бойко застрекотал по-японски, указывая то на Веру, то на себя, то на повара. Вера опешила, не ожидая услышать от шефа японскую речь. К тому же он вел себя довольно необычно – вытянулся по стойке «смирно», руки по швам, то и дело кланялся и смотрел вниз. Таким вежливым и предупредительным она его видела впервые.
Повар тоже закивал в ответ, стоя по стойке «смирно», улыбался и смотрел вниз, с его лица сошла маска якудзы. Потом он бросился к широкому разделочному столу, приглашая Веру идти за ним.
Вера окинула взглядом кухню – высокие потолки, кафель белее снега, блестящий хром, всюду в идеальном порядке развешаны сковородки, разделочные доски и ножи, пирамиды кастрюль, начищенные до зеркального блеска. В огромных стеклянных раздвижных дверях виден темнеющий в ночи край восточной стены в облаке бугенвиллей и повисший над морской гладью лунный диск со слегка ущербным краем.
Повар предложил ей странные черные треугольнички на тарелке. Вера не понимала, что он ей пытается сказать.
– Это онигири, японские бутерброды из нори, риса и начинки. Бери, его нельзя обижать. Возможно, он здесь наш единственный союзник, – объяснил Эмиль.
– Откуда ты так хорошо знаешь японский?
– Еще в детстве выучил, чтобы читать мангу и смотреть аниме. Я же не спрашиваю, откуда ты так хорошо знаешь французский. Что за наезды? Бери онигири и быстро ешь. Месье Тацуки любезно приготовил их для тебя и позволил нам здесь остаться. Надо кое-что обсудить.
Вера быстро схватила черный треугольничек и, так как была страшно голодна, полностью запихала его в рот. Оказалось так вкусно, что она не удержалась от блаженного стона, ее колени подогнулись, и она чуть не присела, успев схватиться за край стола.
– Боже, что же это такое! – пробубнила она с набитым ртом, закатив глаза и замахав рукой. – Ничего вкуснее я в жизни не пробовала.
Японец рассмеялся, склонился в поклоне и ушел.
– Ой, куда это он? – удивилась Вера.
– Он позволил нам поговорить и проследит, чтобы никто не подслушал.
– Каким он стал с тобой милым и пушистым. – Вера взяла второй онигири и не торопясь надкусила его. – Вчера он выглядел так, словно сейчас вынет катану и порубит всех, как Ума Турман в «Убить Билла».
– Я умею находить подход к людям, – сказал Эмиль, облокотился о хромированный стол и подцепил пальцами рисовый бутерброд. – Когда захочу.
– Давай не затягивать? – проговорила Вера,
