Колокол - Лора Кейли
Андре услышал какие-то странные звуки с улицы.
«Но всё есть в больничной карте, – продолжал он говорить сам с собой. – Они поднимут дело ребёнка и поймут, что он был психически здоров. А дневник записей?» Андре отошёл от Жоэля. Дневник записей… надо будет потом спрятать и его.
Входная дверь дома открылась и тут же захлопнулась, на миг занеся с собой гулкий шум и непонятное щёлканье. Быстрое цоканье женских туфель. В комнату влетела Элен.
– Что такое? – не понял он.
Вид у неё был взъерошенный, причёска съехала набок, шарф развязался и свободно болтался на шее. Элен расстёгивала плащ, не успев раздеться в прихожей.
– Ты скажешь, наконец, что происходит? – не выдержал Андре.
– Там, там… – Она задыхалась.
– Да говори же!
– Там репортёры, – еле выговорила Элен.
Бёрк смотрел на неё и не верил своим ушам. Он подбежал к окну и встал за занавеской. Немного отодвинув плотный тюль, увидел толпу людей с камерами, микрофонами и блокнотами. Они, как саранча, облепили его дом, топчась на ровной лужайке, расставляя камеры, выбирая вид. Кто-то уже вёл прямое включение.
– Откуда они взялись? – бормотал Андре.
В комнате затрещал телефон.
Элен вздрогнула; доктор застыл на мгновение, но быстро пришёл в себя.
– Не подходи, – взмолилась Элен и села рядом с ребёнком.
– Мне теперь и телефона бояться?
Андре подошёл к тумбе, подождал пару секунд, выдохнул, снял трубку и медленно поднёс её к уху.
– Алло, Андре? – кричали на том конце провода, – Андре, это декан Маршаль; какого чёрта там у тебя происходит? Включи двадцать пятый канал.
– У меня нет телевизора, – еле выговорил Андре.
– Ты повсюду, на всех новостных каналах, и наш факультет, чёрт возьми, и этот Марк Перро…
– Перро?
– Да, вон его рожа заняла пол-экрана… Он говорит, что компания сразу же расторгла с тобой контракт после того, как узнала о твоём эксперименте над каким-то ребёнком. Ты и правда похитил ребёнка?
Элен выбежала из комнаты.
– Это бред, – кричал в трубку Андре, – полнейший бред!
– Хорошо, что ты успел от нас уйти, Бёрк, – раздалось на том конце.
Андре повесил трубку.
В соседней комнате трещал камин. Мальчик всё ещё сидел неподвижно.
– Элен, – крикнул Андре, – ты где?
– Сейчас приду, – услышал он голос жены.
– Надо что-то делать, что-то делать… – Он метался по комнате.
Бёрк пошёл к двери.
– Ты куда? – догнала его Элен, от неё пахло дымом.
– Я выйду к этим стервятникам, выйду и скажу им, что это всё бред, происки конкурентов, больная фантазия Марка Перро.
– Нет, не надо, давай подождём…
– Подождём чего? Пока они снесут дверь и полезут в окна?
– Но не будут же вечно они здесь стоять?
– Я должен работать, Элен, они мне мешают! Или мне теперь и из дома не выйти?
Элен опустила глаза. Она знала, что это конец.
Только Андре открыл дверь, как мощная волна репортёрского гула поглотила его. Репортёры прихлынули к двери, тесня и толкая друг друга, тыча в лицо Бёрку чёрными объективами и мохнатыми микрофонами.
– Доктор Бёрк, – раздавалось со всех сторон, – скажите, это правда, что вы открыли инновационный препарат для нормализации работы центральной нервной системы?
– На ком вы его испытываете, месье Бёрк?
– К нам поступила информация, что вы усыновили ребенка…
– Вы усыновили ребёнка для этих целей, доктор Бёрк? Почему вы молчите? Скажите что-нибудь…
– Скажите что-нибудь, месье Бёрк…
– Ребёнок сейчас с вами?
– Где вы проводите лечение? Дома? Это безопасно?
– Вас поэтому уволили из института?
Вспышки фотокамер ослепили Андре. Между снующими лицами репортёров ему померещилось одно знакомое.
– Перро, – прошептал Бёрк, – чёртов ублюдок…
Он попятился назад; репортёры теснили его к двери.
– Это частная собственность, – только успел крикнуть он, но кто-то уже задел его микрофоном. – Отойдите, – отмахивался Андре от свисавшей над ним аппаратуры. – Отойдите, иначе я вызову полицию!
– А органы знают, чем вы занимаетесь, месье Бёрк?.. Это законно?
– У вас есть лицензия врача?
Андре казалось, что он сходит с ума; голоса слились воедино, в один большой жужжащий пчелиный рой и нависли над ним. Он переступил порог своего дома и закрыл дверь. В окна все ещё заглядывали репортёры. Бёрк пробежался по дому, закрывая все шторы.
Элен сидела в комнате Жоэля и ждала.
– Сегодня ночью уедем, – сказал Андре, зайдя к ним.
– В самую ночь? – испугалась Элен.
– Не знаю. Как только они уйдут… может, под утро.
– Но куда мы…
– Я ничего не знаю, Элен. Нужно избавиться от ребёнка.
– Избавиться? – Она закрыла уши Жоэлю, – Что ты такое говоришь!
– Господи, да успокойся ты! Нужно придумать, где его оставить. Со мной он поехать не сможет. – Месье Бёрк бегал по дому, что-то ища.
– С тобой? А как же я?
Доктор взял медицинский саквояж и стал складывать в него все оставшиеся образцы лекарства.
– Они вскроют дом, найдут препараты, узнают рецептуру, – бормотал он.
– Тебя только это волнует? – задыхалась Элен.
– Нет, правильно, не только это; нужно собирать чемоданы. Займись, быстрее-быстрее, – подгонял он её.
Элен встала с кровати мальчика и пошла в свою спальню. Достала из-под кровати большой чемодан, тот самый, с которым она приехала к Андре, и стала складывать в него вещи, не замечая, что собирала всё, что попадалось ей под руку.
– А как же Жоэль? – крикнула она из спальни, только сейчас понимая, в какой кошмар попала.
– Не волнуйся, я вернусь за ним, – крикнул он.
– Вернёшься… а как же я?
– Пожалуйста, – Андре зашёл к ней в комнату, – ты можешь думать не только о себе, Элен? Чёрт, – он оглядывался по сторонам, – ты не видела мои записи, мои дневниковые записи, они лежали на столе… Ты не видела их, Элен?
– Не видела. Мне нужно собрать Жоэля, – сказала она и вышла из комнаты.
34 глава
Ребекка выронила нож. Небольшой порез на пульсирующей шее наполнился кровью.
Этот голос…
– Я жду тебя, Фабьен! Пора платить по счетам!
Она знала его – это он напал на неё в лесу.
Дикий свист разбудил Жоэля. Мальчик открыл глаза, посмотрел на Ребекку, потом на пол, на нож, опять на Ребекку.
Она закрыла порез рукой и подбежала к брату. Это были другие глаза – умные, живые, как и в тот день, в тот единственный раз, когда он проснулся в истерике и выкручивал всё своё тело, пока доктор не успокоил его. Жоэль смотрел на сестру; губы его шевелились, но не издали ни звука.
– Прости меня! – крикнула Бекки и упала брату на грудь.
Он прижался к ней щекой – или ей так показалось; он был
