Владимир Таганцев - Золотое яблоко Фрейи
— А за чей же счет Хаббард процветал последние двенадцать лет? — вырвалось у Дэвиса.
— Вы забыли, что у него уже появились сообщники. Ради вашей гибели Хапигейм не жалел денег, подбрасывая их Хаббарду через О'Нэйла, втянутого в это гнусное дело по самой банальной причине.
— Акции «Нозерна»? — догадался Дэвис.
— Они самые, а точнее, желание по-настоящему раз-богатеть. Не думаю, что Говард верил в тинктуру, но вот во власть и всесилие денег он верил свято. Вы рассказали ему о письме из Германии, доставленном вам по ошибке?
Профессор Дэвис кивнул.
— А мистер О'Нэйл сообщил его содержание Хаббарду. Получив дополнительное подтверждение своим догадкам от Маккарена через Памелу О’Нэйл, Хаббард решается на уже давно созревшее в его голове убийство «матушки».
— Расскажите подробнее о самом убийстве, Том.
— О да! Воистину дьявольская выдумка Хаббарда. Он уже убил четырех человек, и это сошло ему с рук. Но теперь, когда вожделенная цель столь близка, жизнь обрела смысл, рисковать он не хочет ни в чем. И в его голове рождается хитроумный план убийства без состава преступления, во всяком случае, с юридической точки зрения. Механизм «скрипа» в его руках, о нем никто не знает, кроме Нормана, давшего слово молчать. Да Берти и невдомек истинные цели его покровителя. Что же еще нужно Хаббарду? Всего две вещи — полный мрак и огонь. Все это, доктор, мы видели своими глазами.
— Безлунная ночь и костер Нормана.
— Да. Помните, вы выдвинули версию о костре как сигнале? Из тайника за зеркалом Хаббард мог прекрасно наблюдать не только за залой, но наверняка и за апартаментами Эдсон.
— Да, в ее комнате висит старинное зеркало меньшего размера.
— Вот, все складывалось в его пользу! Видя, что Эдсон направляется и библиотеку, Хаббард покидает свой наблюдательный пункт за зеркалом и уже по известной нам дороге поднимается по винтовой лестнице к потайному входу в архив. Оттуда он подает команду Норману и засекает четыре минуты, поглядывая в оконце на огненный факел. Затем, включив механизм, тихонько подкрадывается к жертве, уже парализованной темнотою и внезапным скрежетом. Элис тщетно вглядывается в темноту, ломая трясущимися руками спички и содроганием — ожидая, что вот-вот распахнется входная дверь и она увидит нечто невообразимо ужасное. И тут… Тут она чувствует прикосновение чего-то холодного, но подвижного и гибкого на своей шее. Это страшное подкралось сзади, понимаете, сзади! И… и ее сердце рвется от пронзающего мозг ужаса. Возможно, О'Нэйлу хватило бы сил ответить на леденящее прикосновение ударом в челюсть, в чем я до конца не уверен, но мистицизм, свойственный Эдсон, довел ее до могилы. Да и имей она силы оглянуться, она бы не увидела ничего — факел потушен, кругом мрак.
— Слушайте, Том, — сказал Дэвис, прервав тягостное молчание. — Она же сама пугала меня страшной комнатой еще в пятьдесят седьмом.
— Помню, и тут мы расходимся во мнениях с мистером Беннетом. По-моему, сэр Роберт вполне мог намекнуть Хапигейму про ловушку в архиве. Элис ее опасалась, но в конце концов о ней просто забыла — и… гаснет свет!
— Мда… И как вы, однако, обо всем догадались, Том? Это мне кажется очень сложным.
— Доктор, вы уже говорили «очень сложно», поминая даже луч смерти из «Войны миров», не так ли? И тут я сразу понял, что сложность эта нарочитая, все намного проще — Эдсон убили по-другому, «одним касанием»…
— Родовой девиз Эдсонов? — вскинул брови Дэвис.
— Он самый. Возможно, это словосочетание и дало Хаббарду импульс к разработке чудовищно-гуманного плана убийства. Да и покойный Браун мне здорово помог, написав в своей записке про мистера Копье: «Noli tangere» — «Не прикасайся». Это выражение, прямо противоположное девизу Эдсонов, заставляло задуматься о многом. Снова латынь!
— Да, а почему он назвал Хаббарда «мистер Копье»? — спросил в раздумье Дэвис.
— Посмотрите внимательно на герб дома, — ответил Арчер.
— Бог мой, на нем же изображены три пики! — воскликнул Дэвис.
— Да, три золотых пики н серебряная перевязь в лазурном поле, отозвался Арчер. — Видите, как много информации передал Браун в двух строчках своей шифровки. Честно говоря, я проявил изрядную тупость, не догадавшись обо всем сразу.
— ЗНАЕТЕ, ДОК, Я ЗАКОСТЕНЕЛЫЙ МАТЕРИАЛИСТ, но в вещем доме я чувствую себя намного уютней, чем в замке мистера Копье из Горы. — Том блаженно вытянул ноги к камину и распечатал банку с пивом.
— Представьте себе, мой юный талант, я тоже — с улыбкой ответил профессор. — Надо дать объявление в газету — я лишился хорошей домоправительницы.
— Слишком хорошей, — согласился Арчер. — У меня появилась другая идея: дать телеграмму Айрис.
— Какую же? Не хотите ли вы предложить кандидатуру вашей очаровательной супруги? Смотрите, Том, это очень рискованный шаг, говорю вам со всей безответственностью старого холостяка.
— Мистер холостяк, вы не угадали. В моей голове родился коварный, просто дьявольский план: я попрошу Айрис, чтоб она вернулась в Бултон не одна. Вы не знакомы с Эллой? Лучшей домоправительницы, а воз-можно, и хозяйки дома вы не найдете во всей Англии.
— Элла Чалмерс? — нахмурился профессор. — Кажется, эта особа тоже принимала участие в грязной игре, или я ошибаюсь?
— Ха! Ошибаетесь, док, и это мягко сказано. Да, она работает в секретариате «Харпвокса». Но что с того? Надеюсь, вы не считаете, что на этой фирме собрались одни преступники?
— Нет, конечно. Но разве не она звонила в клинику Хаббарда из Луисбурга и наводила обо мне справки? Знаете, с меня хватит Липтон, друг мой. — Профессор посмотрел на картину, нанесшую столь болезненный удар его психике. — Надо сжечь эту гадость, она будет постоянно меня нервировать.
— Зря. Лучше подарите ее мне, на память о хеллингтонском деле. Этот бесценный подарок полностью компенсирует небольшие материальные затраты с моей стороны, — предложил Томас, принимаясь за вторую банку.
— По рукам, Том. С шарнира я сниму ее сам. — Профессор потянулся за сигаретой. — Кстати, Липтон, на-ша бесценная миссис Липтон, тоже упоминала Чалмерс.
— Да, и я не вижу в этом ничего удивительного — список лиц, интересовавшихся вашим здоровьем, ей, так же как и мне, передал Хаббард. Так сказать, для дальнейшей проработки.
— Том, вы противоречите сами себе. Предлагаете мне познакомиться со шпионкой Хапигейма!
— О, доктор… — протянул Арчер. — Вам надо как следует отдохнуть, право. Неужели вы не можете представить себе ситуацию: почтенный шеф обращается к секретарю с приватной просьбой, в знак особого расположения например, навести справки о своем британском конкуренте, сделав это незаметно для других сотрудников.
— Могу, конечно. Но в таком случае я вообще не вижу смысла в звонке вашей Эллы. Говард… э… О'Нэйл сам информировал о моем состоянии Хапигейма. Зачем же звонила она? — Профессор плеснул себе «Шиваса».
— Хапигейм, или Харпи, звонком Эллы преследовал две цели. Первая: проверить правдивость информации собственного зятя, в будущем потенциального наследника. Маленький тест на лояльность. И вторая, главная: снять с О'Нэйла всякие подозрения в связях с владельцем «Харпвокса». Ловкий маневр, не так ли?
— У вас готовы ответы на все вопросы, Том. Но знакомство с мисс Чалмерс, какой бы красавицей она ни была, я считаю несколько преждевременным шагом. Повременим до лучших времен, хорошо?
— Как знаете, — немного обиделся Томас. — Что считать лучшими временами! Дело закрыто, и я вас не понимаю.
— Мне нужно войти в нормальную колею, позаниматься наукой. Вот нервы успокоятся, тогда и посмотрим.
— А, вы сами себя накачиваете, доктор! — энергично запротестовал Арчер. — Что вас еще тревожит? Я постараюсь все объяснить.
— Хорошо, — согласился профессор. — Вы правы. Скажите, при каких обстоятельствах погиб Шрайдер?
— Ага. В день моей вылазки с яхты на берег я прямо спросил Маккарена: кто заманил Шрайдера в Хеллингтон?
— Я это помню. Норман накануне его похорон зажигал свой костер из напалмовых шашек и видел «мерседес» с немецкими номерами, угнанный от замка на его поляну.
— Да, а от Терезы фон Шрайдер вы узнали, что машина историка находится в полицейском участке и он умер, подобно Брауну, сидя за рулем.
— Это инсценировка, — убежденно сказал профессор.
— Бесспорно, инсценировка. Но мне кажется, мы говорим о разных вещах.
— То есть?
— Инсценировка — «смерть за рулем» Джона Брауна, а Шрайдер действительно умер от сердечного приступа в своей машине. Она была слегка помята, если не ошибаюсь. — Арчер замолчал.
— Была, — согласился профессор. — Спасибо за исчерпывающее объяснение.
— Плохи наши дела — вы стали очень обидчивы, док.
— Возможно, и плохи. — Профессор раскурил новую сигарету.
