Фридрих Незнанский - Убийственные мемуары
Кстати, в конце мемуаров Ракитский смягчил тон, но что характерно – только в той части, которая касалась иностранных разведок. В своей книге он, к примеру, не называл ЦРУ террористической организацией. Он писал, что в последние годы именно американские спецслужбы, как никто другой, изо всех сил стремятся обуздать терроризм. И теперь, после трагедии 11 сентября 2001 года, Ракитский был убежден, что западные спецслужбы должны извлечь максимальную пользу из богатого опыта России. Ракитский видел одного реального общего врага – международный терроризм. Но, несмотря на эти мирные слова, охота за Ракитским, а точнее, за его рукописью продолжалась. Еще бы! Плевать хотел директор ДИСа на отношение Ракитского к ЦРУ.
И вот он убит в своей квартире предательским выстрелом в затылок. Из квартиры исчезла лучшая картина из его коллекции, но не она являлась причиной убийства, ее пропажа была спровоцирована, чтобы пустить следствие по ложному следу. Исчезли также и материалы банка, который Ракитский консультировал. И главное – убийственные для определенных лиц мемуары разведчика.
Мы нашли важного свидетеля, человека, который о создании мемуаров знал больше других – профессора Андреева. К сожалению, мы поняли это далеко не сразу. Драматичность ситуации оказалась в том, что Андреев, настоящий интеллигент и патриот, выполняя волю Ракитского, не торопился идти на контакт, он понимал, что за рукописью охотятся и публикации ее захотят воспрепятствовать, поэтому пока не был уверен в искренности действий сотрудников Генпрокуратуры и со следствием не сотрудничал. Кроме этого, оперативно устранялись иные свидетели или соучастники: Капустин, Симиренко, Шустерман, главный редактор издательства «Пингвин». Получалось так, что убийца все время шел на шаг впереди нас. Мы советовались с ним, он участвовал в наших аналитических разработках и знал направление наших действий.
Слава богу, что хотя бы удалось спасти дочь Ракитского – Ольгу. После того как поиски Ватолиным дубликата рукописи не дали результатов (прослушивание Андреева и регулярные обыски его квартиры в его отсутствие), он решил, что второй экземпляр может храниться у Ольги. В сущности, это уже была игра ва-банк.
Недобросовестные банкиры, которых помогал ловить за руку Ракитский, равно как и похитители картины, не имели отношения к его убийству. Убил Ракитского его коллега по ДИСу, многолетний его сотрудник и помощник по восточногерманской резидентуре полковник Георгий Ватолин. Ватолин получил достойный своих криминальных способностей процент из украденных миллионов, что Ракитский убедительно доказывает в своей книге. Но по иронии судьбы именно ему Ракитский почти до самого конца доверял безусловно и свободно открыл дверь квартиры.
Этот момент являлся для меня некоторым камнем преткновения.
1. Сначала следствие предполагало, что Ватолин, не знавший, где Ракитский хранит свои мемуары, спровоцировал Ракитского и тот доверился ему.
2. Потом была версия, что, возможно, Ракитский решил ознакомить многолетнего соратника и ученика с мемуарами, чтобы посоветоваться и убрать из текста, так сказать, явную «гостайну»: ведь своей книгой Ракитский ни в коем случае не хотел нанести какой-то ущерб стране или разведке, он хотел сказать правду об отщепенцах внутри нее.
Но, ознакомившись с финалом рукописи Ракитского, я узнал, что он уже докопался до сути. Зачем же тогда все-таки он пустил своего будущего убийцу к себе домой?
3. И возникло следующее предположение: может быть, он просто хотел посмотреть в глаза предателю и казнокраду. Несколько романтично, но не лишено здравого смысла, кроме того, очевидно, что у Ракитского были свои нюансы в отношениях с коллегами, нам так до конца и неизвестные.
4. И, наконец, появилась окончательная версия, разрешившая эту загадку. Первым свидетелем, обнаружившим труп Ракитского, был сантехник Василюк. Он пришел на вызов в его квартиру, потому что накануне вечером Ракитского сверху стали сильно заливать. Ракитский ходил к соседям, но никто не открывал. Тогда он обратился в РЭУ, на следующее утро и появился Василюк, но застал уже только бездыханное тело хозяина. Тут стоит отметить явный промах нашего следствия в самом его начале. Этим разводам на потолке я не придал никакого значения, а между тем это и был ключ к разгадке. Квартира сверху была снята через подставное лицо полковником Ватолиным за две недели до убийства (хозяйка квартиры Иванцова К. Л. предоставила телефон и внешние данные человека, снявшего жилье, но пока что он не найден). 17 октября в течение дня Ватолин (или нанятый им человек) планомерно лил воду на плинтусы, под ванную и в другие негерметичные места снятой квартиры, чтобы спровоцировать Ракитского на вызов сантехника. Так и случилось. В девять часов утра 18 октября Ватолин, переодевшись в сантехническую робу и максимально изменив внешность, явился в РЭУ, пошлялся там четверть часа, выяснил между делом, что вызов от Ракитского поступал. Тогда Ватолин отправился в Плотников переулок. Это, конечно, определенное художественное допущение, но, так или иначе, каким-то способом Ватолин узнал, что вызов от Ракитского поступил. Ракитский в свою очередь, увидев в глазок сантехника, со спокойной душой открыл ему дверь. Дальнейшее понятно – произошло убийство.
Итак, что же конкретно уличает Ватолина в этом злодеянии? Почему же я так уверен, что это его рук дело?
Именно Ватолин знал, что существует второй ключ от квартиры Ракитского. Именно он помогал Ракитскому перевозить к нему на квартиру больную дочь Ольгу, именно он был в курсе того, что Ракитский по этому случаю обратился к чудо-мастеру – Ивану Христофоровичу Запискину, много лет проработавшему в техническом отделе КГБ и ФСБ. И именно он знал, что этот второй ключ теперь хранится у Ольги. Тут, правда, имелся нюанс. Замок во входной двери у Ракитского был настолько сложен, что у ключа, изготовленного кустарным способом, быстро стачивались зубцы, и он был отнюдь не вечным. Но Ватолину как раз было на это плевать, ведь он не собирался им пользоваться, ему важно было этот второй (точнее, третий!) ключ засветить, дабы направить расследование по вымышленному пути.
Ватолин, зная о проблемах Ольги Ракитской со здоровьем, посоветовал ей посетить оздоровительный центр «Люкс», где тренером по фитнессу работал его человек – Виталий Капустин. Капустин обладал несколькими положительными для Ватолина качествами. Во-первых, он был у него на крючке: Ватолин, находясь в деловых отношениях с уголовным авторитетом по кличке Мятый (есть предположение, что именно он организовал его побег из колонии), знал, что именно Капустин выполнил заказ Мятого на убийство мэра подмосковного Озерска. Во-вторых, Капустин был классический мачо – именно тот тип мужчин, на который активно откликалась ученая дама Ольга Ракитская.
Дальнейшее было делом техники и требовало главного профессионального качества разведчика – терпения.
Через некоторое время дело было сделано: между Ракитской и Капустиным завязался роман, оставалось лишь дождаться, когда Капустину представится удачная возможность найти ключ от квартиры отца Ольги. Ватолин мог, конечно, и сам проникнуть к ней домой, но он все предпочитал делать чужими руками, выстраивая длинную цепочку исполнителей, к которой сам подключался лишь на короткий миг. Кроме того, будучи маниакально подозрителен, он вполне мог допустить, что Ракитский оснастил квартиру дочери подслушивающей и подглядывающей аппаратурой. Ведь то же самое сам Ватолин сделал, к примеру, с квартирой соседа Ракитского – профессора Андреева, в значительной степени благодаря чему и была собрана информация о готовящейся книге. В основном Ракитский с Андреевым говорили о ней на рыбалке, но случалось им это делать и дома, в Плотниковом переулке. Любопытно, кстати, что в квартире самого Ракитского ни одного «жучка» найдено не было: очевидно, Ватолин и его босс были высокого мнения о проницательности своего недавнего коллеги и поостереглись действовать столь нагло. В случае если Ракитский следит за квартирой дочери, появление бойфренда вызовет у него гораздо меньше удивления, нежели появление полковника Ватолина.
Участь Капустина была решена, едва началась его связь с Ольгой Ракитской. Ему отводилась роль «наводчика» на коллекцию Ракитского, из которой пропала картина настолько ценная, что альтернативного пути следствия, по мысли Ватолина, не должно было возникнуть. Нельзя не признать, что придумано это было с дьявольским остроумием.
Ватолин изготовил второй ключ, чтобы инсценировать ограбление, которое и на самом деле произошло. Только если на поверхности, у нас перед глазами, сразу оказалась пропажа картины, то истинная цель Ватолина, равно как и директора ДИСа, была иной – мемуары Ракитского.
Судьба Симиренко, видевшего хозяина квартиры с дыркой в голове, разумеется, тоже была предрешена, но для Ватолина было важно, чтобы Симиренко где-нибудь засветился, и тут ему на руку сыграли камеры слежения на Новом Арбате, зафиксировавшие, как Симиренко выходил из машины за полчаса до убийства Ракитского и как возвращался в нее с плоским свертком под мышкой.
