Ирина Градова - Чужое сердце
– Да, умеет мужик вести дела! – хмыкнул Лицкявичус. – И ты думаешь, что если УБОП не сумел к нему подобраться, то сможем мы?
– У нас, в отличие от УБОПа, есть одно слабое звено.
– Немов! – воскликнула я. – Он же не бандит, в конце концов!
– Правильно, – ответил майор. – Я уже предпринял коекакие шаги, чтобы заставить нашего «доброго доктора» поволноваться. Рано или поздно эта бомба замедленного действия сработает: при невозможности скрыться из города Немов обязательно станет искать нашей защиты!
– Но вы же не можете своими силами перекрыть для него все пути к отступлению! – воскликнула Ивонна.
– А я вообще уже отзываю своих ребят, – беспечно ответил Карпухин. – У них, в конце концов, есть семьи, хочется провести время с женами и детьми, а тут приходится болтаться у какойто клиники, причем совершенно бесплатно!
– Ты отзываешь своих? – встревожился Лицкявичус.
– Теперь о Немове позаботится Боб, – пояснил майор. – Если наш доктор не дурак, а он показал, что это отнюдь не так, то он придет к нам раньше, чем до него дотянется жирная лапа Боба! Мои парни сделали свое дело, и я не могу подвергать их неоправданному риску по защите Немова от Боба.
Мы все с этим согласились.
– Теперь по поводу того, что мы получили благодаря покойной Татьяне Шанькиной, – сказал Лицкявичус, беря в руки папку, идентичную той, что вчера передала мне Вика. – Вы все имели возможность изучить материалы, содержащиеся здесь, и я хотел бы услышать ваши соображения.
– Ну, – подал голос Павел, – похоже, все именно так, как мы и подозревали: женщин оплодотворяли чужеродным генетическим материалом.
– Да, только вот мы, к несчастью, не представляем, кто эти люди, – заметила Ивонна. – Если бы Шанькина не погибла, она могла бы дать пояснения по этому поводу, но так – можно лишь строить предположения!
– А предположения, как нам известно, судом не принимаются, – подвел черту майор.
– А вы что скажете, Леонид? – спросил Лицкявичус у патологоанатома, до сих пор хранившего молчание. Это было в порядке вещей: Кадреску обычно говорил мало и чувствовал себя как рыба в воде лишь в окружении своих неразговорчивых, заформалиненных «клиентов». – Вы делали анализы всем пострадавшим, и у вас больше всего информации в отношении ДНК, групп крови и так далее.
– Да, коечто могу сказать, – словно бы неохотно кивнул Леонид. – Все матери, чьи дети, как выяснилось, биологически не имеют к ним никакого отношения, обладают редкими группами крови. Так как мы столкнулись с проблемой трансплантации, можно сказать, что этот факт существенно повысил бы риск отторжения пересаживаемого органа, если бы им случилось стать реципиентами в силу определенных диагнозов.
– Но они же были не реципиентами, а донорами! – вмешалась я.
– Я еще не закончил, – поморщился Кадреску. – Теперь – в отношении ЭКО и непонятных таблиц, найденных в ящике Шанькиной. Проанализировав группы крови зашифрованных «доноров», я пришел к интересному выводу: по крайней мере, один из них обладает той же группой крови, что и один из десятка пострадавших детей. Я сопоставил все данные по группам крови и готов с определенной долей уверенности предположить, что, если бы у меня имелись на руках ДНК «доноров», а не только бумажные данные, именно они оказались бы биологическими родителями наших мальчиков и девочек. Беда в том, что мы понятия не имеем, кто они, эти «доноры»!
В офисе на несколько минут установилась гробовая тишина. Поэтому, когда резкий звонок телефонного аппарата, стоящего в закутке Вики, нарушил ее, мы все без исключения вздрогнули, как если бы гдето рядом взорвался снаряд времен Великой Отечественной войны. Вика кинулась к себе. Мы услышали ее отрывистые фразы, произнесенные в ответ на реплики звонившего. Через несколько минут она вернулась, красная от возбуждения, с вытаращенными глазами и широченной улыбкой.
– Угадайте, кто звонил? – спросила она и, не дожидаясь ответа, выпалила: – Немов!!!
– Да ну? – хохотнул Карпухин. – Он созрел быстрее, чем я мог предположить: мои ребята не успели далеко отъехать!
– И чего же он хочет? – поинтересовался Лицкявичус. Голос его звучал спокойно, но глаза горели.
– Говорит, что полчаса назад на него было совершено покушение. Немов просит защиты и хочет заключить сделку: сдаст нам Боба со всеми потрохами!
Карпухин едва не пустился в пляс, услышав эту новость. Я подумала, что, если все получится, наш майор легко может стать полковником, ведь поймать Боба являлось голубой мечтой УБОПа на протяжении долгих лет!
– Где этот деятель сейчас? – спросил майор, дрожа от нетерпения.
– Прячется на даче у бывшей жены, – ответила Вика. – Боится ехать к нам.
– И правильно делает, – согласно кивнул Карпухин. – Я сам за ним съезжу!
– Только будь осторожен, Артем Иванович, – предупредил Лицкявичус.
– Обижаешь, я же не один поеду, а возьму с собой ОМОН! Нам никак нельзя потерять Немова, особенно теперь, когда он собирается сдать Боба!
Мне показалось, что майор забыл о том, что ОМР и УБОП имеют разные сферы интересов, но, с другой стороны, кто мог его упрекнуть?
* * *
Олег страшно удивился, узнав, что Карпухин пригласил в ресторан не только меня вместе с группой ОМР, но и его.
– С чего это? – спросил он. – Вы что – все со своими «половинами» придете?
– Нет, ты – единственная приглашенная «половина»! – рассмеялась я. – Ведь именно тебе пришла в голову мысль, до которой никто из нас почемуто не додумался.
– Даже не знаю, как это получилось...
– Ладно, кончай оправдываться, Шилов! Форма одежды парадная и, хотя я сегодня не в больнице, а только в меде и проследить за тобой некому, я надеюсь, что ты еще не растерял навыков холостяцкой жизни и придешь во всеоружии.
– Я должен очаровать Лицкявичуса или когото еще? – вопросительно приподнял брови Олег.
– Может, хоть тебе это удастся! – с надеждой воскликнула я. – Хотя – вряд ли.
Разумеется, это был все тот же «Потапыч», а не какойто шикарный ресторан, ведь майор отнюдь не олигарх. Тем не менее он позаботился о том, чтобы нам никто не мешал. Стол накрыли в отдельном маленьком зальчике, и мы удобно разместились на длинных лавках напротив друг друга. Хорошая русская кухня, отличное домашнее вино и приятная атмосфера понравились и Олегу, хотя до этого он никогда здесь не был и вообще предпочитал более экзотические места.
– Боб теперь сядет надолго, – говорил майор, уплетая бефстроганов с тушенной в сметане картошкой. – Рома Решетилов вернулся домой. Как ты и предполагал, Андрей Эдуардович, они еще ничего не успели с ним сделать. Кстати, мы обнаружили еще одну девочку, Юлю Петрову. К сожалению, ее уже успели оприходовать – изъяли почку, но она, слава богу, находится в хорошем состоянии после операции. Немов сдал всю бригаду трансплантологов. Представляете, что эти гады придумали? Операционную на колесах! Детей держали в больнице по поддельным документам, потихоньку готовя к пересадке, кормили снотворными и барбитуратами, а потом перевозили в специально оборудованный фургон, где и проводили операцию. Потом детей переводили в другую больницу и приводили в порядок, после чего «подбрасывали» в какоенибудь людное место. Сбежать сумел только Владик Красин, потому что у него хватило ума не пить снотворное!
– А почему сновапохитили Рому Решетилова? – спросила Ивонна.
– Да это все Боб, – пожал плечами майор. – Именно он настоял на похищении, а Немов, разумеется, был против. Ребенку, которому уже пересаживали почку от Ромы, понадобился кусочек поджелудочной железы...
– Боже мой, они что – решили, что мальчик «многоразового использования»?! – охнула Ивонна, выкатывая глаза и делаясь похожей на огромную стрекозу.
– Именно так. К счастью, мы успели вовремя.
– А чего это Боб так торопился? – спросил Павел. – Он разве не понимал, на какой риск идет?
– Как говорится, на каждую силу найдется другая сила: Боб – не единственный авторитет в городе, и, похоже, здесь ему тоже пришлось пойти комуто на уступки и рискнуть. В этом мы со временем тоже разберемся. А семьи, пострадавшие по вине «Шага», нашли отличного адвоката и вчинили Немову такой гражданский иск, что его клиника теперь пойдет с молотка.
– Тебя хоть премировали? – спросил Лицкявичус.
– А как же – грамоту дали! – хохотнул Карпухин. – Ну, и деньгами, конечно, немного отвалили – на них и кутим.
– У него наверняка есть отличный адвокат – и, я думаю, даже не один, – пессимистично заметил Леонид, едва притронувшийся к еде. – До суда дело может и не дойти.
