Аркадий Карасик - Кавказский след
Допрос ковыляет по ухабам и рытвинам вот уже четыре часа. Деев стоит на своем: ничего не видел и не слышал, поскольку отравили злодеи. Зря следователь теряет время — ничего больше ему не узнать.
— Откуда ты знаешь бизнесмена Хвостова?
Глаза допрашиваемого округлились, в них — непритворное удивление. Наверно, Хвостов представился «исполнителю» другим именем. Придется нарисовать приметы «заказчика». Высокий рост, сухопарый, носит золотые очки, на подбородке — глубокая ямочка… Спасибо свояку — нарисовал детальный портрет со всеми приметами и особенностями. Да и Димка Оборин добавил — презентовал отличную фотокарточку.
— Не знаю…
Врешь, парняга, отлично знаешь! Глаза сощурены, в них — явный страх. Господи, поторопи Адуева, помоги ему найти оружие! Пред"яви сейчас Дееву похищенный им пистолет — девяносто процентов успеха обеспеченно. Остальное доделает страх перед грядущим возмездием.
Бог услышал страстную мольбу следователя — в дверь протиснулся радостно улыбающийся Адуев. Протянул завернутый в газету предмет. Гордо кивнул — все сделано, как вы велели, оружие обнаружено и изьято с составлением соответствующего протокола.
Бабурин молча положил на стол пистолет, рядом — акт изьятия.
Деев поник. Теперь не только во взгляде — в позе, в опущенной голове — признание.
— Убил ты! Пора сдаваться, хватит тянуть волынку. Признаешься?
— Да…
Наконец-то, успех! Теперь — не упустить подавленного состояния Деева, забросать его вопросами, не дать опомниться.
— Кто звонил в машину банкира?
— Мне приказали… Не позвонил бы — кранты…
— Что ты сказал Басову?
— Что велено… Любка трахается с прорабом. Пусть поспешит проверить…
— Как Басов прошел в калитку?
— У него был ключ… Не тяни душу, начальник, — рванул Деев душивший его ворот тельняшки. — Признался ведь… Отпусти в камеру…
— Почему водитель ничего не слышал? — не унимался Бабурин.
Деев криво усмехнулся.
— А я оглушил упыря. Перенес его в подвал — тяжелый, боров, и… рубанул ребром ладони по горлу… Потом прикончил перышком…
Казалось бы, все ясно и понятно, можно отправлять убийцу в камеру и готовить дело для передачи в суд. Оставался один-единственный, «непротокольный» вопрос.
— Мне говорили — ты ненавидел хозяина. Не эта ли ненависть привела к убийству? И потом — откуда у нее растут ноги, чем тебя так обидел Басов?
Деев уже пришел в себя. Бросил на Бабурина взгляд, полный презрения. Ну, и следователь же ему попался — настоящий идиотик.
— Хозяин — кровосос, разжирел на таких, как я. Так за что мне любить его?… А то, что порешил — такая работа, за это деньги платят. Невпример больше, нежели за охрану.
После того, как доотказа «выпотрошенного» убийцу увели, Бабурин расслабился, удовлетворенно потянулся. Сильно, до хруста. Все, можно отправляться на отдых. Завтра же продолжить допрос, устроить очную ставку с золотоочкастым банкиром. Потом вызвать толстого его напарника.
Он не знал, что арест Деева снова пробудил активность «цепочки», соединяющей ннкоторые высокие московские телефоны с неприметным селением в горах Кавказа. Панически заверещали аппараты, из них посыпались тревожные вопросы, угрозы и обещающие заверения.
— Вами была обещана полнейшая безопасность транспортировки денег. Что произошло?
— Ничего страшного, небольшой сбой, который сейчас устраняется. Никаких причин для беспокойства нет. Следующую «посылку» получите строго в оговоренное время. В связи с определенными трудностями вам придется увеличить размер комиссионных.
— Увеличение — не принципиально, если — в разумных пределах. Не мы платим — наш общий друг… Откуда сбой? Не нужна ли помощь? Группа опытных боевиков готова к вылету…
— Думаю, обойдемся своими силами.
— Как «летун»?
— Скоропостижно скончался. Ликвидирован человек, вычисливший «летуна»… Остальное — под контролем… Ожидайте «посылку»…
Знать бы Бабурину про эти откровенные беседы — поубавилось бы у него радости по поводу завершения расследования убийства банкира… Вернее, завершение первой стадии. Ибо пока разгуливают на свободе Хвостов и его компания, не перекрыта переправка на Кавказ денег, продолжение кровопролития неизбежно.
Нельзя допустить, чтобы смерть Вертелова осталась безнаказанной. Так, как осталась безнаказанной гибель жены… Бабурин твердо усвоил жесткое правило сотрудников правоохранительных органов: любая безнаказанность рождает новые преступления. В двойном, тройном размере.
Поэтому рано радоваться, торжествовать победу. И все же, первый этап пройден грамотно и удачно.
По этому поводу Сергей Петрович решил устроить праздничное застолье. Заперся в своем холостяцком жилье, накрыл на стол — баночку с малосольными огурчиками, баклажанную икру, докторскую колбасу. В центр поставил запечатанную бутылку «столичной». Полюбовался, передвинул с места на место кокетливые тарелочки с закусками и отправился в ванную мыть руки.
Намыливался и с раскаянием думал: надо было пригласить сеструху с мужем, посидеть в почти семейной обстановке, поговорить… Вспомнил — Машкин сидит в следственном изоляторе и непременно нужно завтра же утром освободить его. Настрадался своячок, измучили его, небось, страхи. Сеструха одна в гости не пойдет, постесняется, да и обиделась она на Серегу за неожиданный арест муженька.
Ничего, обида со временем рассосется, Танька — женщина не злопамятная, отходчивая. Что же касается «семейного застолья» — можно повторить, не последний день живет на свете разнесчастный вдовец, все впереди.
Обычно, завершив очередное расследование, Бабурин чувствовал радость и удовлетворение. Порученная работа завершена, осталось подготовить дело для передачи в суд. На этот раз удовлетворение не пришло. Ибо следователь не считал работу оконченной. Да, киллер вычислен и повязан, да, Сергей Петрович имеет полное право доложить начальству и получить соответствующее вознаграждение. В виде благодарности либо благожелательной улыбки. Но заказчик преступления пока ходит на свободе, надеть на него наручники посложней, нежели окольцевать Деева. Ибо высокие покровители по прежнему занимают свои кабинеты, они ни за что не дадут в обиду верных своих шестерок!
Если признаться честно, а хитрить с самим собой — глупо, следствие, как принято выражаться, «средней тяжести». С самого начала было ясно — убийство заказное. Несмотря на все потуги начальников свести его к бытовухе, к тому же любовному треугольнику, не взирая на потаеные угрозы и ликвидацию помощников, свидетелей и подозреваемых, Бабурин упрямо шел по кавказскому, «политическому» следу. И не ошибся.
Очная ставка Деева и Хвостова должна поставить точку. После этого можно с чистой совестью передать дело в суд. Что же касается покровителей преступников, пусть ими занимаются другие сыщики и следователи, суд, наверняка, выделит это в отдельное дело.
Что же касается жены убитого, ее любовника, связиста-электрика банка, неплохо было бы суду вынести «частное определение». Ибо каждый из них, волей-неволей, сопричастен к происшедшей трагедии, внес «лепту» в страшную смерть Басова…
Внезапно заверещал телефон. Рабочий день окончился, работники прокуратуры разбежались по домам. Кому в этот поздний час понадобился усталый следователь? Тем более, с затуманенной после трех опрокинутых стопок водки головой?
Звонили из Бутырки.
— Слушаю. Бабурин.
— Добрый вечер, Сергей Петрович… Простите за беспокойство, но случилось непредвиденное… Подследственный Деев скоропостижно скончался.
Бабурин не хватанул раскрытым ртом воздух, не заахал и не упал в облезлое кресло. Нечто подобное можно было ожидать. Преступники ликвидируют опасных свидетелей. Ликвидировали «отработавшего» Ханжу. Убрали «беспогонного летуна», взяточника и изменника. Расправились с контрразведчиком Вертеловым. Теперь — Деев. Если верить приятелю Адуева, на очереди следователь…
— Пригласите медэксперта. Пошлите за мной машину.
— Извините, Сергей Петрович, все наши машины — в разгоне. Попробуйте — прокурорскую.
И пробовать не стоит — бесполезно. Выпросить машину начальника — все равно, что выжить в открытом космосе без скафандра.
— Ладно, доберусь на такси…
Не успел открыть дверь — звонок. На пороге — худой до прозрачности, с острыми скулами, которые, кажется, вот-вот проткнут натянутую кожу, Ахмет.
— Все знаю, — гортанно оповестил он. — Через час будет оперативная машина… Выпросил… Очень прошу — подождем…
— Нет времени! Поедем на такси…
— Опасно, Сергей Петрович… Очень прошу…
Не отвечая, Бабурин шагнул в открывшуюся дверь лифта. Адуев, недовольно ворча и покачивая бритой головой, втиснулся следом.
Говорят, на одно везение приходится десяток невезений. Но на этот раз ледователю повезло — возле подъезда башни стоит «волга» с рекламными щитами на крыше и с надписью «московское такси». Бабурин машинально похлопал по боковому карману — все в порядке, постановление об освобождении свояка с собой. Представил себе радость Машкина и Татьяны, улыбнулся. Завтра же пригласит их к себе домой. Попросит сеструху прихватить сумку с завернутыми в полотенце пирожками. Остальное — за хозяином.
