Дарья Калинина - Целый вагон невест
– Слышала? – обратилась Мариша к подруге по-русски. – А ты еще говорила, что они не работали в гестапо. Да из них фашистские лозунги так и прут. Пускай полиция с ними дальше разбирается, мы свое дело сделали.
Полиция вскоре прибыла в лице Франца. Неодобрительно покосившись на найденную Аней птичку, которую ему показала Мариша, он спросил у бабок:
– Мне сказали, что вы признаетесь в совершении десяти убийств?
– Да! – гордо ответили сестры. – Мы убили этих собак.
– Ну зачем же так грубо? – удивился Франц.
– А как еще назвать этих тварей? – возмутилась старшая сестра. – Вы нам все еще спасибо скажете, что мы их уничтожили.
– Ну уж вряд ли, – усомнился Франц. – Но сейчас это не важно. Где вы спрятали тела?
– Ищите, – рассмеялась ему в лицо Гертруда. – Мы больше не желаем видеть эту падаль.
– Тогда прошу вас проехать со мной в участок, – поколебавшись, сказал Франц. – А вы, девушки, приходите попозже. Ваши показания тоже понадобятся.
– Оставьте их в покое, – внезапно сказала Гертруда, когда Франц защелкивал на ней наручники. – К этим милым девушкам скоро приедут их родственники. Пусть готовятся к приему.
Только Аня сумела оценить тонкость издевки, которую метнула старая немка, но остальные ничего не поняли, а полицейские уже выводили бабку прочь.
– Ну, девушки, – сказал им Франц, когда они остались втроем, – вы молодцы. Но в следующий раз я прошу вас согласовывать ваши действия со мной. Знаете, что было с комиссаром, когда я ему вчера вечером все-таки признался, что вы исчезли? Он попал из-за вас в больницу. Достукался до шунтирования.
– А мы тут при чем? – недовольно проворчала Аня. – Мы его до приступа не доводили. Нас тут вообще не было.
– Вот именно, он решил, что скоро у него появятся еще два трупа. Было от чего старикану разволноваться. Ему и так начальство покоя не дает, требуют найти русских девушек или представить их убийцу.
– Но теперь он быстро поправится, – сказала Мариша. – Убийцы жили у него под самым носом, а он их и не замечал. Если бы не брошка, которую нашла Аня в диване, бабки ни за что бы не сознались. Мы даже хотели…
Тут она прикусила язык, вполне справедливо опасаясь, что Францу может не понравиться тот способ, с помощью которого они хотели вывести бабок на чистую воду.
– В общем, хорошо, что брошка нашлась, – закончила она.
Франц влюбленно посмотрел на нее и пожалел, что у него так мало времени и надо мчаться в участок и допрашивать старух. Если бы он был свободен, то ни на минуту не оставил бы без присмотра эту русскую красотку. Но он тут же напомнил себе, что если он самостоятельно проведет это дело, то награда и повышение в должности просто неизбежны. Как и повышение жалованья. А значит, он сейчас не просто уходит, а уходит ковать их совместное с Маришей счастье. О том, как к этому относится его будущая невеста, он еще не знал, но почему-то был совершенно уверен, что она будет счастлива сменить фамилию, стать почтенной фрау и осесть в Германии.
– Заметила, как он на тебя смотрел? – не без зависти спросила у подруги Аня. – Я уж думала, что он прямо тут бросится на колени перед тобой и вынудит тебя стать его женой. Вот Сергей никогда так на меня не смотрит.
– Сергей взрослый мужчина и умеет держать свои чувства в узде, – сказала Мариша, перелезая через забор и направляясь к их домику. – Кстати говоря, а куда он делся? С самого утра его не видно. Спит?
– Нет, я заглядывала к нему в спальню. Постель заправлена, но вещи на месте, – сказала Аня.
– Вот чего ты опасаешься! – захихикала Мариша. – Думаешь, что он сбежит.
– И очень глупо, я ведь не смеюсь над тем, что ты пыталась охмурить эту развалину – Густава, – обиделась Аня.
– А кстати, как он поживает? – вспомнила Мариша. – Надо бы его навестить и узнать, жив ли он вообще. Да заодно отдать альбом и рассказать, что убийцы найдены и больше у него нет причины ездить в Мюнхен и таскаться там по публичным домам.
И подружки дружно фыркнули. У Густава никто не снимал трубку.
– Либо забыл надеть свой слуховой аппарат, либо опять его нет дома, – сказала Мариша.
– Давай прогуляемся до его дома. Давно мы не гуляли просто так, – предложила Аня.
– А как же Франц? – напомнила Мариша. – Он ведь запретил нам с тобой, а особенно тебе выходить одной на улицу. Конечно, убийцу невест Вернера мы нашли, так что вроде бы можем быть спокойны, но вряд ли бабки заодно прикончили и Монику с Кати. Им это не нужно, да и мне показалось, что бабки действительно любили соседок, во всяком случае, хорошо к ним относились. И выгоды им от смерти соседок никакой.
– Кто станет убивать нас среди бела дня! – взбодрилась Аня. – Если кому и вздумается, то тут мы еще более беззащитны, чем среди людей на улице.
– Может быть, ты все-таки переоденешься в шмотки Сергея? – предложила Мариша. – На всякий случай. Спутаем убийце следы.
– Ладно, – согласилась Аня.
Подруги поднялись в спальню Сергея и нерешительно остановились перед шкафом с его одеждой. В поисках запасной куртки Аня открыла чемодан Сергея и принялась перекладывать теплые рубашки. Из кармана одной из них внезапно выпал паспорт. Из любопытства Аня открыла его, и на глаза у нее навернулись слезы.
– Он женат! – гневно завопила она, причем слезы у нее тут же высохли от ярости. – Эта скотина ухаживал за мной, имея жену.
Мариша заглянула в паспорт, пожала плечами и обняла подругу.
– Тогда нам необходимо проветриться, – заявила она.
Но поскольку выяснилось, что у Сергея была только одна куртка, в которой он и ушел, то после некоторых колебаний Аня принесла куртку Вернера, которая была ей немного маловата. А джинсы и рубашка Сергея были Ане, напротив, велики, и чувствовала она себя в его одежде отвратно. Зато Мариша торжествовала.
– Теперь осталось подыскать тебе подходящую пару обуви, и дело сделано, – подытожила она.
– Нет уж, кроссовки я надену свои, – завопила Аня. – Хватит с меня издевательств.
В итоге Аня выглядела несколько странно.
– Даже перед убийцей как-то стыдно показаться в таком виде, – засомневалась Аня. – Надеть, что ли, шляпу? У Вернера где-то валялись несколько штук.
– Надевай, – великодушно разрешила ей Мариша.
Девушки вышли из дома в приподнятом настроении и с чувством, что они недаром потеряли время. Густав был дома, он копался в саду, поэтому и не слышал звонка.
– Очень рад, что вы ко мне зашли, – сказал он. – Мари, ты познакомишь меня со своим другом?
– С каким другом? – растерялась Мариша. – Это же Аня. Она просто замаскировалась, потому что Франц не разрешает выходить нам из дома.
– Значит, вы пришли ко мне тайком? Польщен, – произнес Густав, улыбаясь каким-то своим мыслям. – Заходите же в дом.
Девушки устроились в уютных креслах и приготовились наслаждаться беседой. Густав сегодня что-то долго возился с приготовлением напитков, и, не удержавшись, Мариша выпалила прямо в спину Густава:
– Теперь в полиции думают, что знают, куда делись пропавшие невесты Вернера.
– И куда же? – после секундной паузы спросил Густав, не оборачиваясь.
– Их убивали соседские бабки. Те самые, про которых Вернер говорил, что они служили в гестапо, – ответила Аня.
– Вот оно что, – протянул Густав. – Они мне всегда не нравились. А как об этом стало известно?
– У них в диване нашли брошку, которую Вернер дарил всем своим девушкам, а кроме того, старухи сами признались в том, что убили всех десятерых.
– Кто бы мог подумать! – удивился Густав. – Ловко же они скрывались все это время. Ну никак не мог бы на них подумать. Такие милые, сердечные с бедными русскими девочками. Вечно пили с ними кофе и болтали. Мне девушки рассказывали, что у них тут никого ближе Вернера и этих бабулек до встречи со мной не было. А вы не ошибаетесь?
– Да что вы! Кому знать, как не нам. Как только мы вернулись из Бремена, сразу же их и разоблачили! – выпалила Аня и принялась рассказывать, как ей удалось все это понять за одно утро.
Закончив рассказ, девушки приняли из рук Густава вместо традиционного коньяка чашки с питьем и сделали по глотку какого-то обжигающего пряного напитка.
– Вкусно, а что это? – спросила Аня, но ответа так и не дождалась. Зато внезапно стала погружаться в приятное тепло, затем веки ее отяжелели, тело стало непослушным, и она провалилась в звенящую голосом Мариши темноту.
Франц сидел за своим столом и с ненавистью смотрел на двух упрямых старух, которые уже третий час подряд отказывались отвечать на его вопросы, чем доводили его до точки кипения. Впрочем, он был к ним несправедлив. Старухи на вопросы отвечали, но так много и пространно, что куда-то провалился смысл их ответов. А Франц вынужден был слушать их бред, не теряя надежды выловить среди пустого мусора слов хоть слабый намек на то, что же сделали бабки с телами убитых. На исходе третьего часа Франц чувствовал, что еще немного, и ему придется сделать что-нибудь нехорошее с мерзкими старухами. Не по злобе, а исключительно для сохранения здравого рассудка.
