Дик Фрэнсис - Игра по правилам

— Не вы, — поспешил заверить я, видя ее возмущение подобным предположением. — Однако вы правы. Я думаю, такое случалось. И сегодня утром я должен быть уверен, что меня никто не подслушивает. Так, может быть, вам стоит всем вместе отправиться на склад и спеть там «Правь, Британия», пока я буду говорить по телефону?

С юмором у Аннет было плоховато. Мне пришлось объяснить ей, что не стоило понимать сказанное мной буквально. Она обиженно согласилась, когда мне понадобится, обойти параллельные аппараты, чтобы убедиться, что никто не подслушивает.

Я поинтересовался у нее, почему у Гревила не было вообще личного телефона. И услышал в ответ, что такой в свое время был, но сейчас они использовали эту линию для факса.

— Когда он хотел поговорить конфиденциально, он спускался во двор и звонил из своей машины, — добавила она.

Там, вероятно, он мог чувствовать себя в безопасности от людей с чувствительными подслушивающими устройствами, если он подозревал, что кто-то ими пользовался. Гревил, несомненно, знал о предательстве.

Закрыв двери, я сел за стол Гревила и поискал три неизвестных мне антверпенских имени, выданные «Чародеем», в длинном списке, предоставленном Джун, и обнаружил, что все три там значились.

Звонки по первым двум номерам не дали никаких результатов. Позвонив по третьему номеру и объяснив, кто я такой, я услышал уже знакомый ответ: сверимся с картотекой и перезвоним. Они перезвонили, но аморфный голос на дальнем конце провода был осторожен до предела.

— Мы, представители компании «Маартен-Панье», не можем ничего обсуждать с вами, месье, — сказал он. — Месье Фрэнклин особо подчеркнул, чтобы мы не вступали в переговоры ни с кем из его офиса, кроме него самого.

— Мой брат умер, — сказал я.

— Мы не можем верить вам на слово, месье. Ваш брат просил нас быть осмотрительными, имея в виду попытки получить информацию о его делах, и мы не имеем права их обсуждать.

— В таком случае не могли бы вы позвонить его адвокатам, удостовериться в том, что он умер и что теперь его делами занимаюсь я?

После небольшой паузы голос сдержанно ответил:

— Хорошо, месье, сообщите нам имена его адвокатов.

Я сообщил, и началось долгое ожидание, в течение которого позвонили три клиента с длинными заказами; я их записал, опасаясь по рассеянности что-нибудь перепутать.

Затем последовал безумный звонок какой-то женщины, которая бессвязно пыталась объяснить, что ей нужно срочно поговорить с мистером Фрэнклином.

— Вы миссис П.? — спросил я наугад. Это была именно миссис П. Миссис Патерсон, как представилась она. Я сообщил ей жуткую новость и стал слушать ее рассказ о том, каким замечательным джентльменом был мой брат, и, Боже мой, она чуть не упала в обморок, увидев, что творилось в гостиной.

Я предупредил ее, что то же самое творится во всем доме.

— Не обращайте внимания, — сказал я. — Потом я все уберу. А вы, если сможете, пропылесосьте и вытрите пыль после этого. Я был бы вам очень благодарен.

Немного успокоившись, она дала мне свой номер телефона.

— Позвоните мне, — сказала она. — Ах, Боже мой, Боже мой!

Наконец я вновь услышал голос из Антверпена и, попросив его подождать, подскочил к двери, позвал Аннет, протянул ей заказы клиентов и сказал, что сейчас настал момент для принятия мер безопасности. Когда я вновь закрывал дверь, она посмотрела на меня осуждающим взглядом.

Вернувшись в кресло Гревила, я обратился к антверпенскому голосу:

— Будьте любезны, скажите мне, месье, были ли у вас с моим братом какие-нибудь деловые контакты? Я пытаюсь разобраться в его делах, но он почти не оставил никаких записей.

— Он специально просил нас не присылать в офис ничего в письменном виде о той работе, которую мы для него выполняли.

— Он, э... простите, как вы сказали?

— Он говорил, что не всем доверял в своей компании. Он просил нас сообщать все существенное по факсу в его машину, но лишь в том случае, если он сам звонил оттуда и просил об этом.

— Гм. — Я даже заморгал от неожиданности. — Я видел у него в машине факс, но не нашел там ни счетов, ни какой-либо другой информации от вас.

— Думаю, что все это вы найдете у его бухгалтеров, если поинтересуетесь.

— Ну надо же!

— Простите, месье?

— А я и не подумал поинтересоваться у бухгалтеров, — глупо сказал я.

— Он говорил, из-за налогов...

— Да, понимаю. — Я помолчал. — А какую конкретно работу вы для него выполняли?

— Простите, месье?

— Он не присылал вам сотню бриллиантов цвета "Н" весом в среднем 3, 2 карата каждый для огранки и шлифовки? — спросил я, затаив дыхание.

— Нет, месье.

Должно быть, у меня невольно вырвался вздох разочарования.

— Он прислал двадцать пять камней, месье, но пять из них оказалось не бриллиантами.

— А кубическими цирконами, — осведомленно продолжил я.

— Да, месье. Как только мы это обнаружили, мы тут же сообщили месье Фрэнклину. Он сказал, что мы ошиблись, однако это не было ошибкой, месье.

— Да, — согласился я. — Он действительно так и записал: пять из первой партии оказались CZ.

— Да, месье. Он был весьма огорчен. Мы наводили для него справки, однако он купил камни у человека с безупречной репутацией, сам измерял и взвешивал их, когда они были доставлены ему домой в Лондон. Мистер Фрэнклин переслал их нам в запломбированной упаковке через фирму «Евро-Секуро». Мы заверили его в том, что мы не могли допустить ошибки, и вот тогда-то, вскоре после этого, он попросил нас не передавать никакой информации кому бы то ни было в его... вашем... офисе... — Он помолчал. — Мы договорились с ним о том, что обработанные камни будут переданы ему нашим посыльным, но он не встретил его.

— Вашим посыльным?

— Точнее сказать, одним из наших партнеров. Мы хотели сами доставить ему камни из-за тех пяти сомнительных штук, и месье Фрэнклин одобрил эту идею. Наш партнер не любит самолетов, и было решено, что он поплывет пароходом и так же вернется. Не встретившись с месье Фрэнклином, он приехал обратно. Это человек в возрасте, и он не рассчитывал оставаться в Англии. Он выразил некоторое недовольство в связи с тем, что ему пришлось совершить такое утомительное путешествие просто так. Он сказал, что надо бы подождать известий от месье Фрэнклина. Подождать новых указаний. Мы ждали, однако нас это озадачило. Мы не пытались дозвониться до месье Фрэнклина на работу, поскольку он запретил нам это делать, но мы уже стали подумывать о том, чтобы попросить кого-нибудь узнать от нашего имени. Мы очень сожалеем по случаю его смерти. Это все объясняет, конечно.

— Ваш партнер плыл до Хариджа на «Конингин Битрикс»? — спросил я.

— Совершенно верно, месье.

— И он вез с собой бриллианты.

— Именно так, месье. И он привез их назад. Теперь мы ждем ваших указаний.

Я глубоко вздохнул. По крайней мере с двадцатью бриллиантами было все в порядке. Пять исчезло. А остальные семьдесят пять были... где же они были?

Голос из Антверпена продолжал:

— Жаль, что месье Фрэнклин не увидел обработанные камни. Они очень хорошо сделаны. Двенадцать слезок необыкновенного блеска удивительно красивы в сочетании с этим цветом. Восемь, как мы и говорили мистеру Фрэнклину, для слезок не годились, и мы их сделали звездчатыми. Как нам с ними быть, месье?

— После того, как я поговорю с ювелиром, для которого выполнялась огранка, я сообщу вам.

— Очень хорошо, месье. А наш счет? Куда нам его прислать?

Он вежливо сообщил сумму.

— Сюда, в офис, — ответил я, вздохнув при мысли о том, что меня ждет. — Пошлите его на мое имя с пометкой «лично».

— Очень хорошо, месье.

— Благодарю вас, — сказал я. — Вы очень помогли мне.

— К вашим услугам, месье.

Я медленно положил трубку, разбогатев на двенадцать блестящих слезок, которым предстояло висеть и сверкать в лучах солнечного света, и на восемь прекрасных звездочек, которые будут искриться в фантазии из горного хрусталя. Лучше, чем ничего, но мало, чтобы спасти фирму.

При помощи костылей я отправился на поиски Аннет и попросил ее во что бы то ни стало разыскать Просперо Дженкса и договориться о моей встрече с ним сегодня же днем, если можно. Затем я спустился во двор и, воспользовавшись примером Гревила, позвонил из машины в бухгалтерию.

Брэд, читавший журнал про гольф, не обращал на меня никакого внимания.

Я спросил его, играет ли он в гольф.

Нет, в гольф он не играл.

В бухгалтерии мне подтвердили, что они получили конверты и от моего брата, и из Антверпена, но, выполняя просьбу, не открывали их в ожидании дальнейших указаний.

— Вам они понадобятся для общего счета, — сказал я. — Поэтому, пожалуйста, просто сохраните их.

Абсолютно никаких проблем.

— А вообще-то нет, — передумал я. — Вскройте все конверты и скажите мне, от кого все эти письма из Антверпена.

Опять никаких проблем. Одни письма были от Ги Серви, другие — от «Маартен-Панье». Никаких других фирм. Никаких других тайников, где могли бы оказаться семьдесят пять камней.