Рауль Мир-Хайдаров - Пешие прогулки

Распахнулась высокая дверь с тамбуром, вошли двое. Первым Артур Александрович представил Александра Николаевича Кима, а вторым -- Христоса Яновича Георгади. У каждого в руках было по три-четыре увесистые папки.

И главный бухгалтер, и главный экономист уп-равления оказались людьми преклонного возраста, чего Амирхан Даутович никак не ожидал. Не иск-лючено, что старый кореец застал еще времена нэпа, по крайней мере, имел о них не книжное понятие, в этом можно было не сомневаться.

Георгади, судя по выговору, принадлежал к тем грекам, что приехали к нам в страну в конце со-роковых. Этот тоже, видимо, знал рыночную эко-номику отнюдь не по учебникам, да и "Капитал" Маркса, наверное, трактовал несколько иначе, чем предполагал автор.

И прокурор лишний раз убедился, что айсберг Шубарина, безусловно, создан умом и потопить его будет непросто. В таком составе мозговой трест, конечно, представлял силу, изощренную силу, -- та-ких голыми руками не возьмешь.

Вся церемония представления прокурора высше-му совету управления заняла не больше десяти ми-нут. Оставив папки с документами для ознакомления новому юристу, старики удалились, пообещав Амирхану Даутовичу всяческое содействие в работе.

-- У вас, я вижу, интернациональный коллек-тив, -- не преминул заметить Амирхан Даутович, на-деясь, что хозяин кабинета несколько шире пред-ставит своих главных специалистов.

Но Шубарин, видимо, в рабочее время редко пускался в пространные разговоры, потому и ответил коротко:

-- Видите ли, у меня несколько иной принцип подбора кадров, чем, положим, в обкоме. Я не раз-даю должности ни по номенклатуре, ни по связям, тем более для меня не важен пятый пункт в анкете, то есть национальная принадлежность, я подбираю людей по деловым качествам -- иных критериев у меня нет. И пусть моему бухгалтеру уже восемь-десят, я не променяю его и на двух сорокалетних и мирюсь с тем, что он работает два-три часа, да и то не каждый день.

Наверное, заметив, что юрист удивлен кратко-стью церемонии представления, счел нужным до-бавить:

-- Не удивляйтесь, что они ничего у вас не спрашивали. Они знакомы с вашим досье, как и я, и я не один решал, пригласить вас на эту дол-жность или нет. Они знают, чем вы будете зани-маться и чего мы от вас хотим. А теперь я покажу ваш кабинет, и приступайте... с Богом...

Артур Александрович поднялся из-за стола, что-бы помочь Амирхану Даутовичу перенести остав-ленные для него папки.

Столяра в приемной уже не было. Послеобеден-ное солнце било в окно, надраенная табличка с именем сияла отражением. Привинчено было основательно, на четыре медных шурупа. Надолго ли? -- мелькнуло у прокурора. С Шубариным шутки плохи!

А тот широко распахнул дверь:

-- Добро пожаловать, -- и пропустил Амирхана Даутовича в кабинет первым.

Кабинет по размерам, по убранству походил на тот, из которого они только что вышли, но там чувствовался стиль самого хозяина -- он был строг, официален, а этот как бы еще не имел лица.

Амирхан Даутович положил папки на двухтумбовый стол, крытый зеленым сукном, и огляделся. И сразу же на боковой стене, как прежде у себя в прокуратуре, увидел привычный рекламный плакат выставки Ларисы. Амирхан Даутович невольно шагнул к стене и долго молча вглядывался в лукавое лицо старика на ишачке, возвращающегося с базара с голубым ляганом. Неожиданное волнение охватило бывшего прокурора; не оборачиваясь, он сказал:

-- Спасибо, я тронут вашим вниманием. -- Затем, возвратившись к столу, спросил: -- Интересно, кто занимал этот кабинет до меня?

Артур Александрович, поправляя белые сборчатые занавески, очень красившие высокое окно, ответил:

-- Икрам Махмудович. -- Заметив удивление в лице Азларханова, пояснил: -- Нет, это не должно вас волновать. Он даже рад, что так вышло. Мне кажется, он всегда тяготился соседством со мной. Он хотел иметь свою приемную, собственную секретаршу. Человек он шумный, общительный, у него всегда много народа -- у меня же несколько иной стиль, и порою он чувствует мое недовольство. Иногда, я догадываюсь, он не хотел, чтобы я видел и знал, кто к нему приходит. Татьяна Сергеевна всегда на работе, даже если меня не бывает здесь неделями, и он хотел уйти из-под такого контроля. Хотя я, разумеется, знаю обо всех его делах, которые он проворачивает за моей спиной.

-- Например, если не секрет? -- поинтересовался прокурор.

-- Пожалуйста... Например, он завел свой час-тный таксопарк, купил десять "Жигулей", и молодые люди денно и нощно левачат. С властями у него проблем нет -- его старший брат начальник област-ного ГАИ.

-- Интересно, что же он с этого, кроме хлопот, имеет?

-- Да вы знаете, немало. Ежедневно каждый дол-жен выплачивать ему по пятьдесят рублей -- почти государственный тариф. Это из расчета трехсот ра-бочих дней в году. Работал, не работал -- это твое личное дело. И так в течение трех лет, после чего машина отходит в собственность таксиста. Поэтому все проблемы, связанные с ремонтом, эксплуата-цией, резиной, бензином, его не касаются -- он вме-шивается только в случаях скандала или аварии.

-- И водители с этим согласны?

-- Еще бы! Условия выгодны для обеих сторон. Желающих сколько угодно! Машина окупается и приносит доход в пять тысяч рублей уже на первом году, а дальше в течение двух лет идет чистая прибыль -- пятьсот рублей в день.

-- Ну и хват! -- невольно вырвалось у Амирхана Даутовича.

-- Ну, я бы так не сказал, -- ответил Артур Алек-сандрович. -- Просто он происходит из того рода, что правит в этой области, наподобие Бекходжаевых, с которыми вы имели счастье столкнуться. И мне навязали его уже на готовое. Хотя, конечно, он по-своему деловит, энергичен и годится для реа-лизации чужой идеи, но все-таки нас кормят сами идеи, а за реализацией у нас дело не станет. Так что он не в претензии, что перебрался на третий этаж и будет жить, как ему кажется, независимой от меня жизнью -- в этом здании места всем хватит. Он прекрасно понимает, что сегодня очень важно поднять ваш престиж -- и чем быстрее, тем лучше.

Обживайте кабинет, если нужно что-то изменить, добавить или убавить, завхоз в вашем распоряжении. Чувствуйте себя в нашем управлении хозяином. Ну а сейчас не буду вас отвлекать и откланяюсь. Если не забыли, мне предстоит долгая дорога, чтобы вновь встретиться сегодня с прокурором Хаитовым; честно говоря, жалею, что вас не будет рядом в машине, мы бы нашли о чем поговорить. -- И Артур Александрович направился к двери.

Уже взявшись за массивную ручку, он вдруг замешкался, вновь вернулся к столу, к прокурору и его папкам.

-- Как бы много мы ни говорили вчера с вами, да и сегодня тоже, я все-таки не решился сказать вам главного. А главное, ради чего я привлек вас к работе, заключается вот в чем... -- Он помедлил.

-- Я вас внимательно слушаю. Только разрешите, я сяду...

-- Пожалуйста, -- спохватился Шубарин. -- Про-шу вас... Видите ли, дело вот в чем... Мы росли и развивались стремительно, и многие свои дей-ствия не подкрепляли нормативными актами, при-казами, отчасти от незнания, спешки, случалось, и из-за низкой правовой культуры организаций и ведомств, которым мы подчинены. Я не живу од-ним днем, и сегодня отсутствие каких-то документов не беда, все легко уладить -- в моем распоряжении могучий клан Файзиевых. Но нужно смотреть дальше, вглубь, когда обстановка вокруг может измениться. И я не хочу в той изменив-шейся обстановке отвечать за все один. Вы поняли мою мысль?

Прокурор согласно кивнул.

-- Я думаю, это справедливо, если каждый будет отвечать за себя. Я хотел бы, чтобы такие юриди-ческие документы были составлены не только ка-сательно нашей внутренней жизни, их будет, ко-нечно, более всего, но чтобы, пусть и запоздало, появились юридические документы относительно планирующих и контролирующих нас организаций, всех, кто стоит над нами. И чем больше будет таких документов и организаций, с нами связанных, тем лучше. Если вы подготовите такие документы, где -- конечно, скрытно -- будут отражены наши ин-тересы и ответственность каждого, без особого труда и проволочек тут же проведу их в жизнь.

Шубарин испытующе посмотрел на прокурора -- осознал ли тот, чего от него хотят, и уловил по-нимание в его внимательных глазах.

-- Я хочу отвечать только за себя, -- жестко за-ключил он. -- И не желаю, чтобы мои прегрешения перед законом тянули на самую суровую меру на-казания. Вот для чего, если откровенно, мне пона-добились ваши знания, опыт и авторитет. -- Сказав это, Артур Александрович решительно направился к двери...

Азларханов успел отметить, что этот краткий монолог не был монологом испугавшегося челове-ка, -- скорее, знающего, чего он хочет, далеко наперед рассчитавшего свои ходы.

Оставшись один, Ликург еще раз оглядел свой новый кабинет, заглянул в пустой сейф, обратив внимание на сложную систему запоров, подошел к окну. Окна выходили на площадь; внизу, у подъезда, машины Ашота уже не было.