Анна Князева - Подвеска Кончиты
Следователь продолжил:
– Помните, я спрашивал, не появлялся ли кто-нибудь в вашем доме незадолго до убийства?
– Помню.
– И вы тогда ничего не сказали.
– Потому что никто не приходил.
– А медсестра из службы Красного Креста? Впервые она появилась здесь в день приезда вашей дочери.
– При чем тут… – до Людмилы Николаевны стал доходить смысл его слов. – Боже мой… Неужели это была она?
– У нее еще руки тряслись… Ах ты ж, напасть какая! – Зинаида Дмитриевна прямо-таки подскочила на месте. – Арестовать ее, гадину! Прикинулась, давление проверяла, рецептики выписала… – она вздрогнула от чудовищной догадки. – Людмила, где тот рецепт?
– На холодильнике лежит.
– Ты уже принимала лекарства?
– Нет, вы же сами сказали, что в аптеку пойдете после выборов.
– Слава тебе господи! – старуха подняла к небу глаза и, воздав должное Творцу, немедленно распорядилась: – Приобщите рецепт к делу!
– Непременно, – заверил ее Ломашкевич. – Эта женщина – бывшая циркачка и, несмотря на то, что перенесла тяжелую травму, физически очень сильная. Здесь, в Красноярске, она остановилась в лагере луна-парка на острове Отдыха. В ее распоряжении собственный вагончик. К тому времени, когда мы пришли, она уже бесследно исчезла. Но мы поймаем ее. На самом деле это вопрос времени. Ориентировки разосланы, остается только ждать. Напрягает другое…
Ломашкевич о чем-то задумался.
– Не тяни, – попросил Вешкин.
– Напрягает то, что все это связано с убийствами в поезде, с похищением денег и, как следствие, с выборами.
– Крутой замес… – вздохнул Сергей Вешкин. – Мне тоже удалось кое-что раскопать. Циркачку нашу зовут Алена Цвигун, она гражданская жена Семена Крестовского, очень опасного, хитрого и непредсказуемого типа. Он, в свою очередь, ошивается возле одной очень влиятельной персоны. Имя этого человека – Вадим Николаевич Рак. По моим данным, он имеет непосредственное отношение к тому, что происходит сейчас в Красноярске. Одним словом, участвует в дележе. Это необыкновенно осторожный человек, он всегда остается в тени. Но я чувствую, что именно он стоит за всей этой историей с убийствами и похищением денег, в его руках находятся все ниточки. – Вешкин старательно избегал смотреть в глаза Вячеславу Алексеевичу. – Одно хочу сказать: чтобы спасти вашу дочь, нужно забраться так высоко… Одним словом, ее спасет только чудо.
– И оно произойдет. Я должен найти свою дочь. И вы мне в этом поможете, – Вячеслав Алексеевич говорил спокойно. За его словами стояла несокрушимая вера. А вера в определенные моменты жизни решает все, он хорошо это знал.
– Тогда не будем терять времени! – Ломашкевич положил на стол свою папку. – У меня есть кое-какие соображения.
– Выкладывайте ваши соображения, – Вячеслав Алексеевич деловито расслабил узел галстука и обернулся к жене. – Люся, организуй нам чаю. И побыстрей.
Людмила Николаевна энергично выкатилась из комнаты и устремилась на кухню.
– Сразу видно, солидный мужчина, обстоятельный… – оказавшись на кухне, Зинаида Дмитриевна с надеждой посмотрела на соседку. – Может, сойдетесь еще, Людмила?
Не получив ответа, старуха сердито загремела кастрюлями.
Глава 28
Где-то в Сибирской тайге, наши дни
– Что это значит?! – Дайнеку переполнял гнев. – Я спрашиваю, что это значит?
Ее тон охладил романтический пыл Шепетова.
– Мне хотелось побыть с тобой здесь наедине. А вертолет вернется, но позже.
– Зачем?! – крикнула она. – Зачем ты это сделал?! Ты обманул меня! Знаешь, кто ты после этого?
– Влюбленный мужчина, – ответил ей Шепетов совершенно спокойно. – Мужчина, который готов на все. Это маленькое приключение – подарок к твоему дню рождения.
– Что?
– Ты забыла, что завтра – твой день рождения?
– Господи, я действительно забыла… – Дайнека притихла.
– Может, вернемся? Мне кажется, скоро дождь начнется.
Она посмотрела на безоблачное предвечернее небо и послушно вернулась в дом.
Шепетов зажег свечи и положил на стол темно-синюю коробку с золотым тиснением.
– Что это? – спросила Дайнека.
– Подарок.
– Кому?
– Тебе.
Любопытство оказалось сильнее обиды. Девушка взяла коробочку и откинула крышку. Под ней в белых волнах атласа лежало чудное ожерелье. Прекрасные жемчужины, собранные на невидимую нить, сходились у изящного платинового замочка. Под самой крупной из них был закреплен прозрачный мерцающий камень.
– Это мне? – Дайнека вдруг испугалась. – Нет. Я не могу принять такой дорогой подарок!
– Не можешь? – вглядываясь в пламя свечи, Шепетов медленно опустился на стул. – А придется.
– Ты псих? – Дайнека со стуком закрыла коробку.
– Оставь, – небрежно бросил он. – Кажется, мы оба не прочь поесть.
Дайнека молча взяла ложку и стала не стесняясь накладывать в тарелку еду.
– Однако…
– Сам предложил.
– А я, с позволения дамы, выпью… Присоединишься?
– Нет.
– Тогда… – наполнив свою рюмку, Шепетов выдержал торжественную паузу, – …за тебя! – Он с удовольствием выпил. – Не передашь мне блины с икрой? Спасибо.
Дайнека с удивлением прислушивалась к себе. В душе воцарилось удивительное спокойствие. Она как будто наблюдала за происходящим со стороны, и все это казалось ей чистейшим идиотизмом. Пару часов назад она сидела в машине Ирины и ни о чем подобном не помышляла. Сейчас находилась с малознакомым мужчиной в затерянном охотничьем домике. А вокруг – бессчетные километры непроходимой тайги…
Шепетов взглянул на нее. Отчаянно синеглазый, загорелый, в белоснежном пуловере, он был похож на мужчину чьей-нибудь мечты с Лазурного Берега.
«Специально так расфуфырился…»
– Когда прилетит вертолет? – спросила она.
– Завтра. В пять утра.
– Почему не сегодня?
– Раньше никак не получится, – он хотел выглядеть искренним. – В шесть тридцать мы будем в городе. Я – в свой избирательный штаб, ты – в штаб Турусова… Кстати, тебе нравится там работать?
– Нет, – Дайнека ответила слишком быстро.
– Та-а-ак… Чувствуется, этот ответ – выстраданный.
– Хочу, чтобы все скорее закончилось. Я так давно ждала встречи с моим городом! Помнила его сумрачным, неухоженным, но он был родным. Теперь он – словно минное поле.
Шепетов выпил еще одну рюмку водки.
– Закусывай… те, – сказала Дайнека.
– Кажется, мы договорились.
– Да, я помню – на «ты».
Откинувшись на стуле, Шепетов уставился в одну точку.
– У меня свое видение Красноярска. Знаешь, что меня удивило, когда я впервые сюда приехал? Красноярск – город зачуханных мужиков. И, что характерно, это отнюдь не отбросы общества. Как правило, рядом вполне прилично одетая женщина. Зачуханные, крепко выпивающие мужчины – вот что отражает истинное состояние края.
Виктор Шепетов замолчал.
– Знаешь, о чем я сейчас думаю? – продолжал он. – Зачем я здесь? Я человек случайный, не приспособленный для этой жестокой игры. Я мечтаю о маленьком кабинете, о стопке бумаг на углу стола. Они могут лежать там бесконечно долго, и только от меня зависит, когда я захочу в них заглянуть. О теннисе по средам, о дружеской компании в пятницу…
Перехватив взгляд Дайнеки, Шепетов осекся.
– Прости, – он налил себе полную рюмку водки. – Здесь с тобой я могу быть откровенным. Теперь я могу все.
Дайнеке стало не по себе. Он продолжал.
– Мне одиноко в этом проклятом городе. Хочу домой, в Москву. Недавно на пресс-конференции я договорился до того, что Таймыр может жить не хуже Канады! – Шепетов, закинув голову, захохотал. Его смех был похож на рыдания. – Все мои друзья занимаются делом, и только я – здесь. Кому я должен доказывать, что не готов?! Не готов к этой грязной работе!
Он вскочил на ноги и, подойдя к камину, обернулся. Дайнеке показалось, что он успокоился.
– Я слишком хорошо представляю, насколько разрушительными для края будут последствия моей победы на выборах. И так же хорошо представляю, как именно будут использованы административные рычаги в интересах ограниченного числа лиц и компаний. Но уже поздно что-то менять.
Дайнека продолжала молчать.
– Как честному человеку, – Шепетов запнулся, – которым я когда-то был… – его голос поднялся выше и, казалось, вот-вот сорвется, – мне невыносимо стыдно. Я виновен перед этими красноярскими мужиками. По большому счету, для них нет никакой разницы, кто победит – я или Турусов. Их выбор – между бедой и лихом.
– Ты можешь все изменить, никогда не бывает поздно, – сказала Дайнека.
Он посмотрел на нее невидящим взглядом, отвернулся и протянул руки к камину.
– Слишком велики ставки, чтобы принимать во внимание чьи-то интересы… – Шепетов сменил тон и приблизился к ней. – Мы здесь вдвоем…
– И это ничего не меняет, – обрубила Дайнека.
– Ты права, – он преувеличенно серьезно спросил: – Слушай, ты случайно не знакома с моей женой?
