Цветет черемуха к разлуке - Наталья Вячеславовна Андреева
Сначала за такие слова я хотел мужика послать, но как быть с просрочками по кредитам? И с любимой девушкой, которой всегда нужны деньги? Прямо непонятно было, куда она их тратит в таком количестве.
И почему я не мог сказать нет? Такое чувство, будто тогда я находился под гипнозом.
И я стерпел, хотя в душе все кипело. Что значит – продаешь себя?! А мужик мне: «Вся наша жизнь – это продажа ручки, читай: себя. И насколько успешно мы это делаем, настолько же успешна наша жизнь. Мы продаем себя на работе, стараясь выбить зарплату побольше, продаем в браке, выбирая партнера не бесполезного и внешне привлекательного, продаем в Сети, там своя валюта – комменты и лайки. Каждый день – продажа. Это жизнь, парень».
Тогда я ни хрена не понял и написал: «А как же ручка-то? Научите, как тест пройти!»
А он мне: «Прежде всего этот тест отсеивает дураков, которые начинают тупить и глупо улыбаться. Еще хуже, если гыкают, хмыкают, короче, реагируют как умственно отсталые. Следующий этап – косноязычные и те, у кого плохо поставлена устная речь, потому что продажник должен уметь забалтывать клиента. Следом идут заскриптованные, которые мыслят по шаблонам и не умеют продавать без подготовки. Ну и, наконец, находчивость. Нестандартный подход, который ценится больше всего. Ошеломить клиента, выбить уже его из скрипта, потому что у клиента давно имеется такой же шаблон ответов. А продать эту ручку вовсе не требуется».
Короче, запудрил мозги. Вот все они такие, эти умники. И сколько я ни гуглил, так и не нашел ответа на этот тест, который в итоге не прошел ни с десятого раза, ни с двадцатого.
Моя московская эпопея закончилась бесславно: я уполз обратно в свою нору. Вернулся на родину с кучей долгов.
А что касается любимой девушки, которая на самом деле никогда ею и не была, то она исчезла из моей жизни еще раньше. Просто кинула в черный список. Везде. И тут вдруг выяснилось, что я даже адреса ее не знал. Вообще ничего, кроме номера телефона и имени. Ну, точно был под гипнозом.
Алексей Леонидов
Они расположились на веранде, за столом, накрытом клетчатой скатертью. Алексей поставил чайник. Сгоревшие блины полетели в мусорное ведро, а тесто для них отправилось в сортир. Не до блинов уже было. Скворцова так сжимала в руке чашку с чаем, что Алексей поневоле испугался: а ну как треснет? Чай был горячим, но Татьяна словно хотела обжечься, чтобы хоть что-то почувствовать и начать свой рассказ с какими-то эмоциями. Хотя Леонидова устроило бы скупое изложение фактов. Побольше деталей и конкретики.
– Начните с самого начала, – посоветовал он. – Зачем вы так хотите отыскать пропавшего мужа? Вы его любите? До сих пор?
– Теперь я и сама уже не знаю. У меня трое детей, – все еще тусклым голосом сказала Скворцова.
Волосы у нее были светлые, крашеные, но корни заметно отросли. Татьяна пока еще следила за собой, но все чаще накатывала депрессия. Судя по темной макушке, сейчас был именно такой период. Алексей внимательно слушал, стараясь не поддаваться эмоциям.
– Еще год назад я была счастлива, только не понимала этого. – Скворцова поежилась. – На мужа ворчала, детей строила, на собаку жаловалась, мол, гуляю с ней только я. Какие мелочи, – усмехнулась она. – Вернуть бы то время, я бы эту собаку расцеловала! И гуляла бы с ней, гуляла, гуляла… Лишь бы дома меня ждал Руслан.
– Как ваш муж оказался в Иркутске?
– В командировке. А потом уже мы с дочкой приехали. На Байкал хотелось очень. Меня сразу насторожило то, что Руслан нас не встретил в аэропорту. И в номере мужа не оказалось. Я две недели пыталась его отыскать. Носилась по всему Иркутску. Вы не представляете, что это были за две недели! – в голосе женщины наконец-то появились эмоции. Первая и самая яркая: отчаяние. – Я словно в аду жила. Началась жара, а климат там резко континентальный, переносится плохо. В номере не было кондиционера. Вернее, был, но не работал. Девица на ресепшене сказала, что систему кондиционирования еще не подключили. На отопление, мол, пока еще работают. Как потом выяснилось, соврала. Отель ужасный. Может, если окна во двор выходят, то терпимо, но если на улицу, – Скворцова поморщилась, – то шум стоит такой, что не заснуть. И днем и ночью. Они еще и музыку включают чуть ли не в шесть утра! В ресторане, где проходит завтрак. Тут и так-то на нервах…
– Почему не переехали?
– Надеялась, что муж вернется. Он тогда прислал мне одно-единственное сообщение. Вот, читайте.
– Вы все их храните? – спросил Алексей, аккуратно взяв у Скворцовой телефон.
– Конечно!
«Я встретил и полюбил другую женщину. Бросаю работу и уезжаю вместе с ней. Не ищи меня. Руслан», – прочитал Леонидов и спросил:
– Когда пришло это сообщение?
– Утром. Всю ночь я пыталась дозвониться до мужа, но абонент был недоступен. А утром пришло вот это… – Скворцова кивнула на смартфон, который Алексей все еще держал в руке.
– И что конкретно вас смутило?
– Как что?! На Руслана это абсолютно не похоже! Он был человеком уже немолодым, муж старше меня на семь лет, состоявшимся, уравновешенным, у нас прочный брак, трое детей. Мы так хотели дочку. Руслан был счастлив, когда родилась Наташа. И вдруг измена? Другая женщина?!
– Седина в бороду – бес в ребро, – пожал плечами Алексей, вспомнив собственную любовную авантюру и внебрачного сына в Канаде. Тоже Алексея Алексеевича. Огромного труда стоило тогда помириться с Сашкой.
– Но зачем в таком случае он нас с Наташей позвал в Иркутск?!
– А вы давно запланировали эту поездку?
– За три месяца.
– Вот видите. А эту женщину ваш супруг мог встретить уже в Иркутске. И накрыло. Голову потерял.
– Руслан?! Сбежал, оставив добрую половину своих вещей и тухлую рыбу?!
– Вот про рыбу подробнее, – нахмурился Алексей.
– Вы сейчас шутите?
– Нисколько. Опишите мне в деталях, что именно вы увидели в номере, когда туда вошли. И ваши дальнейшие действия. Когда вы пошли в полицию?
– Да как только получила сообщение. – Скворцова наконец-то взяла у Алексея телефон. – Я еще долго верила, что мой муж жив… пока ко мне судебные приставы не пришли.
– Приставы?!
– Ну да. Имущество описывать. Вот тогда я и узнала много интересного про наши законы.
