Вареж. Забытые временем - Елена Андреевна Тюрина
Но они стойко держали оборону.
– Вот как закончим все дела, тогда можно, – неуверенно сказал Марат.
– А мы тут вашего отшельника видели. Ехал на тачке своей, не самой дешёвой, кстати, – заметил Ярослав.
– Ой, да ну его! – махнул рукой дядя Миша. – Чертяка. Вот возьму и ментов на него наведу. Пусть проверят, чем он тут занимается.
– Зря вы так, – миролюбиво сказал Марат. – Может нормальный человек. Меня вот напрягают люди, у которых нет хобби. От них можно чего угодно ждать, но вряд ли что-то хорошее. Самые нормальные это как раз коллекционеры, музыканты, художники, писатели, поисковики… Потому как данные виды занятий требуют работы мозгами, терпения и усидчивости. Значит с такими людьми интересно взаимодействовать!
Я была полностью согласна с Маратом. Не понимаю, чего дядя Миша так остро реагирует на этого незнакомца? Живёт человек сам по себе, и что такого?
– А вон там, почти на берегу Оки, была каменная церковь. Построена ещё в начале позапрошлого века! – заметил дядя Миша, сменяя тему и указывая куда-то рукой. – Но в тридцать шестом её взорвали. А потом заросло всё. Теперь лес на том месте. Не знаю, может, что и можно там найти. Лично я не интересовался.
Что-то было в этом мистическое. Ну, мне так оказалось. Загадочное захоронение, исчезнувшая церковь, непонятный отшельник… Место это меня всё больше завораживало.
– У нас тут деревянные коттеджи есть на десять-пятнадцать спальных мест. Красивые, как срубы. Только современные. Из оцилиндрованного бревна, – никак не мог успокоиться дядя Миша. – Сдаются для праздников и семейного отдыха. Там и парковка большая, и просторная бревенчатая русская баня со всеми удобствами. Потом можно там отдохнуть пару дней хотя бы, на лодке покататься. А ещё можно велопрогулку устроить, заехать на местный родник. На озеро Шарма выбраться.
Мы переглянулись, удивляясь неугомонности этого активного человека. Он стремился во что бы то ни стало организовать наш досуг. Может быть, хотел показать себя радушным хозяином. Но лично мне и без всех этих развлечений тут очень нравилось.
– А в соседнем селе есть конный клуб! Можно покататься верхом.
– От бани и рыбалки я бы не отказался, но Клёнов нас в порошок сотрёт, – тихо сказал Ярослав Марату.
– Приезжайте к нам зимой! – спохватился дядя Миша. – Работать в это время всё равно невозможно. А у нас тут красота! Морозный воздух, чистейший снег скрипит под ногами, дым из печных труб столбами в небо поднимается – настоящая русская деревня! Нагуляешься по морозцу, щёки румяные, варежки мокрые, удовольствия море! А потом в баньку, в тепло!
– Ох, Михал Андреич, собьёте вы нас с пути истинного, – засмеялся Марат. – Глядите, а то припрёмся к вам всем отрядом.
Сомов был одиноким человеком. Не слышала, чтобы он имел детей или когда-либо был женат. Поиск стал делом его жизни. Как много людей впадают в депрессию, не видя смысла в дальнейшем существовании! А сколько даже на суицид решаются, не ценя свою жизнь! Мне кажется, смысл как раз в творчестве, в процессе созидания, создании нового. В том, что приносит радость. А вот в чём это выразится, не так важно. У каждого человека своё. Кто-то творит на своём садовом участке, кто-то в семье. Должна быть отдушина, хобби, интерес.
– Жители Окинавы называют это «икигай» – то, ради чего ты просыпаешься утром, – заметил в ответ на мои рассуждения Ярослав. – Это может быть что угодно, но ради этого ты очень долго живешь. Так что наш дядь Миша лет до девяноста доживёт, не меньше.
Мы уже спускались с горы. Я шла позади всех, касаясь пальцами мягких, ещё не высушенным солнцем травинок, достававших выше колена. Живо представила себе зиму здесь. Сосульки на крышах и воротах колодцев, пушистый снег набивается в сапоги и за капюшон, колючий шарф, чуть озябшие красные пальцы, которые потом так приятно греть у большой русской печи, тепло которой не обжигает. Оно мягкое, ласковое, уютное. Действительно, хоть всё бросай и езжай сюда зимой. Но расслабляться и предаваться мечтаниям нам было некогда. Грунт понемногу начал подсыхать и появилась возможность работать. После обеда Ярик и Марат обошли территорию вокруг захоронения на расстоянии нескольких метров со щупами, но больше ничего не обнаружили. Внутри породы не имелось ни полостей, ни посторонних предметов вроде костей или металла.
– Кажется, больше тут несанкционированных захоронений не имеется, – объявил Ярослав. – И кладов тоже, к сожалению.
Марина обозначила на раскопочной карте найденный объект, указала глубину, на которой он находился, организовала полевую лабораторию, тщательно и очень осторожно собрала образцы тканей с тела, рассортировала всё в одноразовые пакетики и подписала.
– Мы тут как бы нелегально, – пояснила она. – Но всё равно раскопки надо по всем правилам проводить. С обязательной фотофиксацией. Чтоб мы потом могли доказать, как всё было.
– Думаешь, нас могут в чём-то обвинить? – я поёжилась.
Обычно мы выезжали на раскопки после согласования с местными властями и утверждения целого пакета документов. А тут настоящая авантюра. И, если честно, не совсем законная. Мы должны были сразу сообщить о захоронении куда следует, но не сообщили. Кажется, Ивану Владимировичу хотелось самостоятельно сделать какое-нибудь важное открытие, вот он и ухватился за эту историю. Ещё бы, гробы с покойницами в золоте и с саблями не каждый день попадаются!
Вечером развели костёр и сидели, болтали. Ярик с Маратом вспоминали смешные случаи из своей копательской биографии, а мы смеялись.
– А вот ещё история была, – говорил первый, щедро намазывая ароматный фарш-мак на большой ломоть свежего хлеба. – Это ещё до моей карьеры поисковой. Мы тогда с другом копом занимались. Всё мечтали клад найти. Купили металлоискатель и давай по деревням ездить, поля шерстить. Один раз вот так ходим осенью, урожай уже собран, поле свободно, клады манят. Тут подбегает к нам бабуля. И давай спрашивать, можем ли мы ей воду найти. Заплатить предлагала. Как мы не объясняли, что воду найти не можем, она всё ходила за нами, уговаривала.
– И у меня из этой серии прикол был, – перебил Ярослава Марат. – Мы тоже в деревеньке одной работали. Глушь такая, что и людей почти нет. Только привязался к нам дед. Всё что-то охал, вздыхал. Я думал, болеет, наверное. А он потом как выдал: «Бедные вы, ребятки. Губите здоровье радиацией этой» И на приборы кивает. Предсказал нам мужское бессилие. Мол, детей у нас не будет и влечение к женщинам пропадёт. Посмеялись мы тогда от души.
– Ой, за что только приборы не принимают! – махнул рукой Ярослав. – Я как-то около одной деревни ходил, так
