Бокал кардинала Ришелье - Наталья Николаевна Александрова
Щеки у него покраснели, а нос-пятачок побелел, так что он еще больше стал похож на поросенка.
– Ну сейчас еще рано… – заныл он. – Мы еще не на том этапе работы, когда нужен договор…
– А я считаю, что договор нужен сразу, и в нем должны быть четко оговорены наши права и ваши обязанности!
Он снова попытался переключиться на Нитку, повернулся и проговорил:
– Но Анита Валентиновна, я же вам говорил, что так вам будет выгоднее… я возьму с вас небольшой процент, гораздо меньше, чем агентство…
– Ага, а кто сказал, что это «бабушкина квартира» и что за нее не получишь приличных денег? – снова встряла я.
– А что же – она дедушкина? – фыркнул риелтор.
Он опять смотрел исключительно на Ниту, хотя отвечал мне.
– Бабушкина или дедушкина, но она находится в «золотом треугольнике», а значит – в любом случае стоит больших денег! Очень больших!
– Что, правда? – глаза у Ниты заблестели.
– Но я же вам все объяснял… квартира очень запущенная, вход со двора…
– Вот что, – проговорила я твердо. – Давайте договоримся так. Вы приносите нам договор с агентством «Домострой», мы его внимательно читаем, и если нас все устраивает – продолжаем работать, а иначе нанимаем другого риелтора. Или лучше мы сами придем в агентство, там и заключим договор.
– Но Анита Валентиновна… – пролепетал риелтор. – Как же так… мы же договорились…
– На меня смотри! – рявкнула я. – Взял тоже моду задницей к клиентам поворачиваться! Не понял еще, что она сама ничего не решит? Так что притормози пока, раз договора нету!
Я и глазом моргнуть не успела, как он исчез. Вот только что хрюкал здесь, а теперь нет.
Нита что-то мне говорила, но я ее не слушала.
Я пыталась понять, что произошло.
Я вспомнила тот момент, когда увидела себя со стороны, и в моей голове ворочались чужие мысли. Судя по всему – мысли этого поросенка-риелтора.
Что это было?
У меня началось раздвоение личности?
Усилием воли я отогнала тревожные мысли и решила сосредоточиться на сиюминутном.
– Ключи! – напомнила я и снова протянула сестрице руку. – Отдай мои ключи!
– Ну я не знаю… – заюлила она, – может быть, у меня дома ключей нету…
– Ага, ты, значит, собиралась отдать этому типу единственный комплект ключей? Вот так вот просто? Отдай сейчас же ключи! – я рванула из ее рук сумку, она расстегнулась, и все мелочи высыпались на грязный пол.
И среди всякой ерунды – косметики, салфеток, зажигалки – я заметила что-то очень интересное. Это была коробочка темно-красного бархата, сильно потертая и неплотно закрывающаяся. Я подняла глаза на Ниту – и все поняла. В таких коробочках хранят кольца или серьги. Или другие украшения.
Вот сама не знаю, откуда у меня взялась такая реакция, потому что я коршуном бросилась на бархатную коробочку и добралась до нее раньше Ниты.
А там, внутри, я увидела кольцо. Довольно большой перстень из тусклого темного серебра. Камня не было, зато был узор из переплетающихся лилий.
Вот вы не поверите, но я тут же вспомнила это кольцо. То есть я точно его уже видела, только давно. И получается, что видела я его тут, у бабушки, когда была тут несколько раз в далеком детстве.
– Отдай! – Нита опомнилась и бросилась ко мне. – Это мое!
– Да конечно!
– Да! Бабушка говорила, что мне его оставит!
– Ой, врешь!.. – отмахнулась я. – Значит, вот оно как… Значит, все ценные вещички уже потихоньку приватизировала, оставила один хлам… Молодец!
– Да не было тут ничего ценного! – заорала она. – Кольцо вот только и нашла. У нее вообще никогда ничего ценного не было! И кольцо это… это же серебро, только работа хорошая. А денег за него дадут мало, если продавать…
– Ага, как за квартиру… бабушкина квартира, самый низ! – передразнила я риелтора. – Ладно! – Я решила использовать ситуацию себе на пользу. – Значит, ты отдаешь мне ключи, и можешь забирать кольцо, я на него не претендую.
Нита отдала мне ключи и убежала, очевидно, боялась, что я передумаю. И даже не спросила, что я буду тут делать. А я заперла за ней дверь и вернулась в комнату. Не то чтобы мне так уж хотелось тут быть, просто сегодня, в воскресный день, было у меня время.
Специально ничего не планировала, потому что мы договорились с Нитой, что пойдем в эту квартиру. Я не думала, что так быстро все закончится.
Так что сейчас я решила все же поискать какие-то фотографии и сведения о родственниках. Просто так.
Не было в комнате письменного стола, и туалетного столика, было только три ящика в серванте, которые я и решила внимательно обследовать.
В первом ящике были какие-то старые открытки, отправителей которых, я так понимаю, уже давно нет на свете. Еще инструкции по пользованию разными недорогими приборами. На кухне, кстати, я никаких приборов не обнаружила, чайника электрического и то не было, стало быть, и приборы эти куплены были уже очень давно. И зачем, спрашивается, такое хранить?
Следующий ящик был полон документами. Трудовая книжка, старый профсоюзный билет, бесконечные дипломы о прослушивании каких-то курсов, грамоты… господи, почетные грамоты… Вот уж это все целиком на помойку вынести нужно.
И только в последнем ящике я нашла несколько фотографий. Одна старая, в рамке. Женщина довольно молодая, в старомодном платье и со старомодной прической держит на коленях ребенка лет трех. Так, похоже, что это бабушка и отец. Смешной такой мальчишка, стриженный коротко, в коротких штанишках.
А бабуля в молодости была ничего себе… Или это фотограф так постарался… Хотя фотошопа-то тогда не было.
Еще парочка любительских фотографий, черно-белых. Вот жених и невеста. Ага, да это же моя мать в белом платье. И даже на собственной свадьбе у нее недовольное выражение лица. А жених просто испуган, небось, руки дрожат и в животе крутит.
У нас дома такой фотографии нет, мать после развода сожгла все, что напоминало ей об отце, я помню, как его рубашку старую она резала. Нашла на антресолях года через два после развода и долго кромсала ножницами. Я как раз из школы пришла и застала ее за этим занятием. Хотела спросить, отчего просто на помойку не выбросить или на тряпки пустить, но побоялась, увидев у нее в руках ножницы.
Бить она меня не била, врать не буду, но словами доставала только так. А тут ножницы в руках, и она в ярости, так что я благоразумно удалилась в свою комнату.
И на последнем снимке отец был
